Леонид Сергеев - Летние сумерки

Нам выделили вполне приличную комнату с двумя аккуратно застеленными кроватями. Перед сном мы выпили в баре по чашке кофе и проконсультировались у Геннадия насчет маршрута. Он подробно объяснил и добавил:

— Туристы из разных городов и всех возрастов. Бывают постарше… — он хотел сказать «вас», но осекся и тут же вывернулся: — Бывают семейные, но детей до шестнадцати лет на маршрут не пускаем… Две трети в группе, как правило, девушки. Недавно, умора, объявились две девицы… в положении. Одна на пятом месяце, другая на шестом. «Вы что, с ума сошли?» — говорю им, а они — «пройдем!». Ну, конечно, снял их с маршрута… А некоторые покупают путевки, потому что в них указан отдых у моря. Приедут сюда и, как узнают, что топать по горам семьдесят пять километров, поворачивают назад и поездом через Белореченск вокруг гор добираются до моря.

— Семьдесят пять километров?! — растерянно переспросил я, прикинув наши не такие уж неисчерпаемые силы.

Мы с Игорем предполагали пройти не более тридцати.

— Но на карте есть автодорога, — недоуменно вставил Игорь.

— Хм, дорога, — Геннадий рассмеялся. — От следующей турбазы ходят лесовозы километров десять, а дальше тупик.

Укладываясь спать, мы с Игорем не проронили ни слова — предстоящий трудоемкий поход вселял некоторое уныние.

Проснулись от хриплого голоса, в рупор созывали всех на зарядку. Выглянув из своей обители, мы изумились красоте пейзажа: турбазу обрамляли каштаны с гроздями колючих плодов и высоченные белесые платаны, восходящее солнце золотило верхушки лесистых гор. Ополоснувшись под умывальником, мы налили в столовой термос чая и плотно позавтракали из запасов, которыми обзавелись еще в Москве.

Через час туристы собрались на линейку. Геннадий, уже в спортивном костюме, подтянутый и серьезный, отчитал нескольких туристок, у которых до утра остались местные сердцееды, дал последние наставления группе, уходящей в тренировочный поход, и объявил, что инструкторы могут начать «минуту прощания».

Мы думали, туристы пожелают друг другу счастливого пути, но вдруг услышали, как они хором стали выкрикивать:

— Чтоб вам ноги промочить! Не добраться до приюта!

— Чтоб вас осы покусали! Забодали туры!

— Чтоб вам руки поломать! Не увидеть моря!

— Чтоб вам в речке утонуть, заблудиться в чаще!

Группы устроили некий спектакль. Только теперь я заметил, что на турбазе во всем ощущалось присутствие юмора: на клумбе дощечка: «Не правда ли, красиво? Не стоит топтать, верно?», у бара щит: «Если вы не любите душистый крепкий кофе, прохладительные напитки и музыку, к нам не заходите». И повсюду: на корпусах столовой и душевой виднелись надписи, вроде такой: «Тот, кто не улыбается хотя бы один раз в день, нам не товарищ».

И я вспомнил наши московские улицы, надписи на газонах: «Не ходить!», «Не лежать!», «Штраф!». В овощном магазине: «Не ешь немытое — зараза!». На столбе электропередачи — череп с костями, а пониже: «Не влезай, убьет!». А здесь, около рубильника, наоборот, кто-то нацарапал: «Влезай, если надоело жить!».

Но экипировка туристов оставляла желать лучшего: кондовые палатки, тяжелые широченные штормовки, не рюкзаки, а мешки для картошки. И все защитного цвета, словно люди отправляются не на отдых, а на фронт. В который раз я подумал: «И когда наша промышленность начнет выпускать легкое, яркое снаряжение?». Вспомнил польские и немецкие палатки, австрийские рюкзаки, японские куртки, которые встречал у московских туристов, и вздохнул…

Когда туристы закончили напутствия, Геннадий подал команду:

— А теперь подошли к рюкзакам.

Смеясь, перекидываясь шуточками, туристы надевали рюкзаки, выстраивались в цепочку.

Мы сели в автобус с группой, отъезжающей на турбазу, где начинался маршрут, и оказались самыми пожилыми среди туристов, но молодые люди, казалось, и не замечали возрастной дистанции между нами, запросто выспрашивали, откуда мы и кто, и бывали ли раньше в горах, угощали яблоками, приглашали на турбазе сыграть в волейбол. Мы улыбались, на все смотрели бездумно и радостно — новизна происходящего вселяла юношеский пыл, дух скитальчества, всякого рода чудачества.

День начинался жаркий, автобус трясся и раскачивался на каменистой дороге. Шофер, парень с гладкой прической, оказался не только классным водителем, но и прекрасным гидом — за пятьдесят километров пути успел поведать чуть ли не всю историю края. Каждый раз, когда мы проезжали мимо какой-либо достопримечательности, он притормаживал и со знанием дела рассказывал о событиях, которые здесь происходили в прошлом: о поселениях казаков, о князьях, о таинственных болезнях, опустошавших целые селения, о подвигах горных стрелков во время войны. В его рассказах реальность переплеталась с вымыслом, но он искусно расцвечивал нашу поездку. Закончив очередной рассказ, оборачивался в салон:

— А теперь песню для вашего шофера. Пусть ее начнет самая красивая девушка, — расплывался в улыбке и прибавлял газ.

Мы ехали вдоль реки Белой, прозрачного, мелководного потока; назад убегали живописные склоны, поросшие буком и пихтой. Где-то через час пути река сузилась, ее течение стало стремительней, в потоке возникли валуны, дорога поползла наверх, и вскоре мы очутились на краю каньона. Некоторое время огибали отвесные скалы, и, когда я смотрел вниз на бурлящие водопады и облака водяной пыли, становилось страшновато.

Потом автобус выехал на равнину, миновал опытную станцию Ростовского лесотехнического института, как пояснил шофер, где на склоне горы студенты посадили елки таким образом, что издали они читались, как юбилейная цифра их института, и, наконец, проскочив деревянный мост, автобус въехал на обширную поляну и остановился перед какими-то символическими воротами, над которыми висел плакат: «Добро пожаловать на турбазу „Гузерипль“».

Мы выбрались из автобуса и увидели за деревьями островерхие дома, хозяйственные постройки и загорающих туристов.

Группу встретил старший инструктор Колотов. Интеллигентный, с хорошими манерами, он понравился сразу. То ли шофер, то ли инструкторша, сопровождавшая туристов, предупредили Колотова, что с группой двое «дикарей», журналисты из Москвы, но на него это сообщение подействовало в меньшей степени, чем на Геннадия, он дал понять, что подобные гости для него не в новинку. И не удивился, когда мы заявили, что не нуждаемся в многодневной акклиматизации, которая предстояла вновь прибывшей группе, и готовы прямо сейчас, в одиночку, отправиться на перевал.

Спокойно и ровно Колотов объяснил, где начинается маркированная тропа до приюта, нарисовал ее схему, но как бы в обмен за то, что отпускает нас без проводников, решил выжать максимум полезного из нашего визита. Он начал издалека. Вначале в форме вступительной лекции рассказал о том, что имеет диплом специалиста по лесу и работал в лесхозе, но не вынес войны между лесхозом и заготовителями и перешел в инструкторы, десять лет водил группы по маршрутам, а теперь «искушенный во всех делах» — руководитель и имеет «большие планы по расширению турбазы».