Леонид Сергеев - Вид с холма

Как только стало ясно, что райисполком оставил самостройщиков в покое, жизнь на пустыре вошла в размеренное русло. Каждый вечер перед гаражами виднелись силуэты машин и фигуры людей, слышались глухие удары молотка, жужжание паяльной лампы; приятно пахло бензином, маслами, разогретым железом. Кто-то кому-то помогал, что-нибудь держал, подкручивал. Над пустырем царила атмосфера добрососедства, общая увлеченность объединяла людей в дружную семью.

В те вечерние часы меня всегда охватывало какое-то приподнятое состояние. Естественно, меня принимали за своего, и я вкалывал во все лопатки. Случалось, мы покрикивали друг на друга, и никто не обижался — понимал, к своим и требования повышенные.

После работы все отмывались у колонки. И это тоже были радостные минуты, ощущение приятной усталости от проделанной работы.

…Года через три после того, как пустырь заполонили гаражи, Петр Фомич, наконец, совершил поездку по стране. В одиночку целых два месяца ездил по средней полосе России. Из поездки привез массу фотографий и столько впечатлений, что, бывало, заговаривал нас до полуночи.

Со временем Дмитрий, я уже говорил, занялся водным туризмом: по воскресеньям привязывал байдарку к багажнику на крыше «Москвича» и катил с семьей на речку.

Летчик Юрий поменял «опель» на «Жигули» последней марки, установил в машине радиоприемник, магнитофон, секретку. В выходные дни к гаражам приезжали его друзья, и они устраивали на пустыре небольшое застолье. Юрий приглашал всех нас и красиво «вел стол».

Что мне особенно нравилось в гаражниках, так это их мальчишество. С годами они седели, полнели, но по-прежнему таскали в карманах болты и гайки, собирали разные баночки, толкались в магазине «Инструменты» за отверткой с гибким шлангом или победитовым сверлом и все больше забивали гаражи подобными ценностями. И каждый гараж являлся совершенно индивидуальным творением, в каждом виделся характер владельца, понимаете? Вот что значит раскрепощенность, воздух свободы на пустыре! Ну ладно, о ком я еще не сказал?

Володька с годами изменился: стал меньше халтурить и больше уделять времени «красотам» — изнутри гараж побелил, на дверях аккуратно вывел голубые завитушки, перед гаражом в горшках развел флоксы — из площадки сделал какой-то намалеванный закуток, у него даже воздух стал какой-то раскрашенный.

Ну, а наш главный герой, «бесколесный» Олег начал строить собственную машину. Он сконструировал полугоночный спортивный кабриолет. На чертежах эта машина выглядела отлично — уж вы поверьте мне — но Олегу все время не везло: сварил каркас автомобиля из водопроводных труб — обвалилась несущая балка в гараже и все помяла; снимал с костра бак с кипящей смолой — обжегся и две недели ходил перебинтованный; зимой, работая в гараже, простудился и месяц пролежал в больнице.

Пять лет Олег строил машину. За это время его бросила жена, ушла к человеку, который «понимал ее тонкую натуру», ходил с ней в театры и после работы сразу спешил домой, а не в гараж. Олег сильно переживал развод. Мы все его успокаивали.

— Главное в браке терпимость, — говорил Петр Фомич. — А твоя жена живет только для себя. Не огорчайся, ты еще молодой, все у тебя устроится, встретишь женщину, которая еще тебе будет здесь, в гараже, помогать. Жена должна быть единомышленницей, а вы — каждый сам по себе.

Странное дело, но к моменту, когда Олег завершал строительство автомашины, его жена вдруг стала наведываться к гаражу. Раньше никогда не появлялась, а тут вдруг… то ей понадобилось зонтик починить, то еще что-нибудь. Ни с того ни с сего она стала проявлять заинтересованность к машине бывшего мужа, даже разочек присела на сиденье и покрутила баранку. А Олег уже оснащал машину никелированными деталями и его кабриолет выглядел потрясающе. Когда он выкатывал машину из гаража, вокруг собиралась толпа восхищенных зрителей…

Но все-таки Олег так и не успел доделать машину. Ему осталось совсем немного, и вдруг райисполком вынес решение о сносе гаражей. И кому они помешали, скажите? До сих пор не понимаю. Около десятка лет простояли, целую жизнь — и вот. То было неприятное зрелище. Оно до сих пор стоит у меня перед глазами.

Однажды на гаражи приклеили постановление (расписанное устрашающими красками) о немедленном демонтировании незаконных построек. Участковый поочередно обошел дома гаражников и беспощадно потребовал, чтобы из гаражей выкатили машины.

— Убирайтесь подобру, — сказал. — Пригонят бульдозеры, все перепашут, и отвечать никто не будет. Отвечать будете вы — еще заплатите штраф за эти постройки. Вас предупреждали.

Через час гаражники собрались на пустыре, чтобы выработать форму сопротивления.

— Что ж получается? — махал руками Володька. — Сколько стояли — ничего. А когда оперились — баста! Пусть посмеют! Будем стоять плечо к плечу.

— И почему такое наплевательское отношение к людям? — недоумевал Олег.

— Значит, так… — остановил всех Дмитрий. — Все отпрашиваемся с работы и в двенадцать дня встречаемся в райисполкоме, идем прямо к председателю. Пусть нам покажут план застройки.

Юрий покачал головой:

— Бесполезно. Наши дела заскрипели как несмазанная телега. Мы допустили просчет — рано успокоились, а надо было дожимать, чтобы оформили кооператив. Я, пожалуй, свой гараж увезу к приятелю на дачу, — и с потугами на юмор добавил: — Поражение полезней, чем победа. После победы успокаиваешься, после поражения совершенствуешься.

Игорь горько усмехнулся.

— Как же так? Я вложил в гараж всю душу! — он выкатил мотороллер и, не заводя, потянул к своему дому.

— Сдрейфили! — кричал вспотевший от волнения Володька. — Так не пойдет. Надо, чтобы один за всех и все за одного.

Дмитрий, Олег, Володька и токарь (Петр Фомич был в командировке) полдня провели в райисполкоме. Их принял председатель, долго и внушительно говорил о незаконности самостроя, потом вызвал районного архитектора, и тот показал какой-то туманный план: то ли расширения прилегающей улицы, то ли ее озеленения.

Короче, председатель настаивал на своем, гаражники просили отсрочки для ходатайства выше.

— Мы долго терпели, — заключил председатель. — Нашему терпению пришел конец.

К вечеру, когда гаражники вернулись на пустырь, Игорь уже перетаскивал инструмент на свой балкон; мелкие вещи отдавал разным ханыгам — эта малопочтенная публика уже прослышала про снос и кружила вокруг гаражей, принюхивалась, предвкушая легкую наживу.

Потом на грузовике приехал Юрий, и мы общими усилиями закинули его легкий дюралевый гараж в кузов. На месте гаражного фундамента осталось кое-что из оборудования.

— Теперь уже не понадобится, — вздохнул Юрий и, попрощавшись, вырулил на «Жигуленке» в сторону загородного шоссе; за ним потянулся грузовик.