Сьюзен Баркер - Сайонара

– Мило.

– Триста тысяч йен – это покрыло бы твои дорожные расходы!

– Да уж.

– А так я потеряю комиссионные.

Достали меня дурацкие Катины шутки! Я стукнула серебряным подносом о стойку несколько сильнее, чем требовалось.

– Мэри, ты чего? Где твое чувство юмора?

– Меня уже тошнит от типов, которые думают, что за каждым хостесс-баром скрывается бордель!

Вскипевшая во мне злость удивила не только Катю, но и меня саму. Я отвела взгляд.

– Я слышала, прошлым вечером здесь был Ямагава-сан. – Катя сочла за благо сменить тему.

– Угу. Заставил меня спеть «Материалистку» четыре раза подряд!

Катя рассмеялась, точно так же, как Юдзи, когда я рассказала ему об этом. Да уж, со стороны и вправду смешно.

– Ты должна была отказаться…

– Или заставить его выбрать песню получше.

Катя вылила в стакан коктейль для Мураками.

– С ним был парень, который попал в аварию. Пол-лица в бинтах.

– Господи, бедняга, – сказала Катя. – Впрочем, с теми, кто работает на Ямагаву, такое случается.

Она высыпала в тарелку фисташки. Я добавила чистую пепельницу и еще счет на три тысячи йен. Мрачное замечание Кати расстроило меня.

Она подняла серебряный поднос и, уже отходя от барной стойки, обернулась:

– А что касается Щупальцев, я вовсе не хотела тебя обидеть. Думала, тебя это рассмешит.

– Да ладно, – ответила я. – Просто я сегодня что-то устала. Не обращай внимания.

– Давай куда-нибудь завалимся после работы и поболтаем вволю, – предложила Катя.

Я улыбнулась и подумала про себя: «Как же мне будет тебя не хватать!»

Очевидно, после моего ухода Мураками-сан вправил юнцу мозги, и я нашла Таро преображенным. Теперь он вел себя как истинный Дон-Жуан. Наверное, Мураками-сан подсказал ему, что, изображая Рэмбо, трудно достичь успеха у противоположного пола. Таро снял галстук со лба и расстегнул пару пуговиц на рубашке, обнажив костлявую грудь.

– Вы водите машину? – спросил он.

Я покачала головой.

– Нет, я слишком ленива, чтобы научиться. Наверное, я до конца жизни приговорена к общественному транспорту.

– А вот я беру уроки вождения, – словно бы ненароком заметил Таро. – Инструктор говорит, я схватываю все на лету. Через пару недель получу права. Могу покатать вас. В это время года в Наре так красиво.

– Спасибо, Таро. Было бы замечательно, – сказала я.

Я потянулась за сигаретой. Прикинула в уме, какая сейчас погода в Китае. Придется ли Юдзи брать с собой кожаную куртку?

– Позвольте мне.

Чертовски обходительный Таро дал мне прикурить. Я изобразила благодарственную гримасу и затянулась. Таро глотнул свой напиток и спросил:

– Мэри, у вас есть приятель?

– Есть, – ответила я.

Лицо Таро застыло, он попытался ухмыльнуться. Злобное удовольствие, которое я на мгновение испытала, тут же уступило место чувству вины.

– Так, ничего серьезного, ну, вы понимаете, чтобы было с кем время провести…

Таро вяло улыбнулся.

– Тогда ладно. Со мной тоже можно провести время… Может быть, сходим куда-нибудь вместе?

– Идет, – ответила я. – Почему бы нет?

Ни. За. Что… Хотя почему бы не соврать? Я ведь не собираюсь долго задерживаться здесь.

Таро снова начал изображать киногероя, когда я внезапно ощутила головокружение. Я схватилась за край стола и подождала – сейчас, сейчас все пройдет, – однако голову словно сжали невидимые тиски. Буря из черно-белых точек закружилась перед глазами. Мальчишеский писк Таро внезапно стал невыносимым, словно царапанье ногтя по грифельной доске. Хотелось сказать ему, чтобы заткнулся, но я сдержалась и, дождавшись паузы в его нудном посекундном пересказе «Терминатора-2», встала и извинилась.

Пошатываясь, я побрела по бару. Зрение мое напоминало расстроенную телевизионную картинку: какие-то мелькающие фигуры, вспышки света и тени. Я двигалась по памяти. Мужчина толкнул меня локтем и извинился низким баритоном. Я даже не притормозила, чтобы посмотреть, кто это. Нужно где-то спрятаться, пока я не потеряла сознание.

Ковер под ногами сменился плиткой. Запахло горелой пиццей и корейскими соленьями. Я миновала фритюрницу, кожей ощутив жар кипящего масла, затем краем глаза заметила очертания фигуры Ватанабе, состоящей из бело-черных точек, наконец рука моя коснулась холодной металлической поверхности морозильника. Я нащупала ручку и рванула дверцу, выпуская наружу ледяной воздух. Дверь со стуком захлопнулась за мной. Опрокинув стопку лепешек для пиццы, я упала на колени.

Я прижалась лбом к прохладному и твердому полу. Разум продолжал по-прежнему блуждать в потемках. Я принялась растирать виски, а нежданный недуг все не отступал.

Здесь не было ни звуков, ни света, ни надоедливых клиентов: я могла оставаться в морозильнике всю ночь, ломая голову, чем вызвано головокружение. Вряд ли дело в алкоголе. После нескольких месяцев на такой работе мне потребовалось бы порций семь виски, чтобы слегка раскраснеться.

Холод прояснил голову. Я покрылась мурашками, а зубы начали выбивать стаккато. Кровь застыла в венах, заморозив меня до кости.

Кто-то дернул дверь, по полу пролегла дорожка света. Несмотря на мое сердитое «Оставьте меня в покое», узкая щель расширилась до широкого пролома, и внутрь скользнула тень. Молчание. Значит, Ватанабе. Он закрыл дверь и присел рядом со мной на корточки, затем легко коснулся моего плеча. От удивления я вздрогнула. Ватанабе не из тех, кто любит чужие прикосновения. Я села. привалившись к холодной стене.

– На, выпей, – прошептал он, впихнув стакан мне в руку.

Я сделала глоток воды, затем еще один. Я не слишком хотела пить, но это простое действие вернуло меня в мир живых людей.

– Спасибо, – прошептала я в темноту. – Просто голова разболелась.

– Потребуется время, чтобы привыкнуть к этому, – серьезно заявил Ватанабе.

Я слабо рассмеялась.

– Наоборот, я хочу, чтобы это прекратилось.

Несколько мгновений Ватанабе раздумывал над моими словами.

– Поначалу я тоже так думал, – сказал он, – ну, когда это произошло со мной впервые.

Я снова рассмеялась и про себя удивилась его приходу.

Какое-то время мы просто тихо сидели в темноте, пока дверь морозильной камеры в очередной раз широко не распахнулась. Мы заморгали, разглядывая силуэт Мамы-сан с ее крошечным чихуахуа на руках.

– Иди работать, Ватанабе, – сказала она.

Ватанабе встал и прошмыгнул мимо Мамы-сан, надвинув на глаза козырек бейсболки, словно забрало шлема.

– Что с тобой, Мэри? – нетерпеливо спросила Мама-сан. – Почему ты сидишь в холодильнике? Ты пьяна?

Я поднялась на дрожащие ноги.

– Нет. Просто приступ головокружения. Я решила, что мне полегчает, если я посижу здесь немного. Извините.