Владимир Митрофанов - Кемер в объятиях ночи

Наконец, после команды инструктора погрузились. На дне Григорьев развлекался, как мог: дразнил морского червя, дробил ракушки, и на эти осколки, а может просто на стук, приплывали любопытные серебристые рыбки. Целый серебристый косяк налетел, когда инструктор начал доставать из пакета хлеб. Рыбки, беря хлеб из руки, клевались довольно чувствительно. В Кемере рыбы собирались в большом количестве только тогда, когда хлеб доставали из пластикового пакета да и то почти все они были одного вида, названия которого Григорьев не знал. С Красным морем было, конечно, не сравнить. Кораллов здесь тоже не было, видно зимой море было слишком холодное и кораллы просто не выживали, по крайней мере, не в этом месте. Известно, что кораллы растут только южнее 30 градусов широты. Так что это были, скорее всего, это были мшанки. И тут были эти самые мшанки.

Вода была теплая, но однако на втором погружении дне в одном месте об этом пожалел — попал под холодную струю градусов в четырнадцать, не больше — аж затрясло, и если бы не загубник — застучал бы зубами.

Это неизвестно откуда взявшийся холодный поток напомнил Григорьеву один страшный случай времен службы на флоте, когда они однажды погружались на базе, казалось бы, в совершенно спокойную воду и вдруг попали в очень сильное течение, которое резко бросило пловцов в глубину, да кувырком, так что Григорьев и его напарник полностью потеряли ориентировку, их разбросало в разные стороны. Григорьев ушел на дно и там уцепился за какую-то торчащую арматурину, и, наконец, почувствовал противоположное течение, а потом поток иссяк полностью, как будто его выключили. Позже оказалось, что из-за несогласования, в акваторию вошла подводная лодка, и это от ее винтов образовалось такое сильное течение. Там просто не увидели сигнала о водолазных работах: флаг и специальный буек.

Соломаха предпочитал дайвинг исключительно на юге во время отпуска. Гайворонский же, напротив, любил разнообразие и желал посетить как можно больше мест. То на Мальту ездил, то опять же на Мальдивы, благо средства позволяли. Так однажды набралась компания таких же любителей, и они на пяти машинах поехали нырять в Норвегию. Ездили туда в конце сентября. Там было довольно красиво, однако вода была очень холодная и обычно погружались в сухих гидрокостюмах. Организация погружений в Норвегии была очень хорошая, однако погружения стоили гораздо дороже, чем в Египте. Норвегия вообще дорогая страна. Да и традиционная национальная еда Гайворонскому очень не понравилась: была слишком соленая и копченая. Считалось, что это пристрастие к соленому и копченому у норвежцев осталось со времен викингов, которые, уходя в дальнее плаванье, брали с собой главным образом соления и копчения. И еще там всюду подавали вареную картошку в мундире и еще брюкву да морковку. Местное население было доброжелательное. Попадались там и русские эмигранты, но особенно процветали палестинцы и чеченцы: там им сразу давали хорошее пособие, бесплатное жилье. Но те и тут были недовольны: мол, всего три спальни в квартире, да еще такие маленькие, а вот у себя дома в Палестине были гораздо больше, и как я тут поселю всех своих детей. С ними нянчились, как с малыми детьми, а они постоянно капризничали, и работать вовсе не собирались. Почему-то считали, что все им должны по жизни. Там еще была одна русская женщина из Белоруссии, и еще одна, кажется, из Воронежа. Обе работали в местном супермаркете: таскали ящики с продуктами. Еще там в Норвегии поразило обилие грибов, которые никто не собирал. Местные жители признавали только шампиньоны и вешенки, которые покупали исключительно в супермаркете. Гайворонский говорил, что в жизни никогда не видел столько грибов. Белые там стояли всюду, как в сказочном лесу, и никто их не собирал. Маленький ребенок сшибал ногами у крыльца белые грибы. Жена одного парня из дайвингистов тут же насушила небольшой мешочек белых, чтобы взять с собой — в Россию. Под водой поражала специфическая суровая красота Северного моря, гигантские ламинарии, здоровые крабы, ежи и очень много морских звезд. Медузы там были с очень жгучими нитями. У островов под водой скалы образуют множество отвесных стен с различными гротами. Стены гротов усеяны морскими звездами и ежами. Попадаются и затонувшие корабли. Прозрачность воды сильно зависит от места погружения, но пятнадцать-двадцать метров было практически везде. Видели омаров, но ловить их было запрещено. По всему побережью Норвегии шла потрясающая Атлантическая Дорога.

Фиорды, длинные скальные тоннели, извилистые дороги. Пассажиров раскачивало из стороны в сторону. Гайворонский поездкой остался очень доволен. Ныряли и на Балтике. Вода на Балтике на удивление оказалась куда более прозрачная, хотя тоже, конечно же, в зависимости от места погружения.

В перспективных планах у Гайворонского была Мексика, море Кортеса и далее — Полинезия, Фиджи. Была у него и великая мечта: Большой барьерный риф. Экологи строили прогнозы, что риф скоро погибнет в связи с быстрым загрязнением океана и глобальным потеплением. Надо было успеть непременно понырять и там, но путевки на дайвинг в Австралию стоили уже слишком дорого.

Хорошо иметь увлечения, они делают жизнь более насыщенной и цельной. Однако подруга Гайворонского внезапно забеременела, и это дело с поездками резко притормозилось. Нужно было теперь делать ремонт, строить для ребенка дачу. Под это строительство Гайворонский не только потратил все накопленное, но еще и влез в долги. И теперь в его словах проскакивало: может, годика через три-четыре. А через год подруга, уже в это время законная жена, была уже снова беременна и притом двойней. Нужна была уже новая квартира, в еще и дача не достроена (сруб стоит, крыша есть, но внутри — ничего). А что такое строить загородный дом? Считай у тебя свободных денег нет вообще, и в ближайшее время не будет. Все деньги будешь переводить в стройматериалы. Строительство загородного дома это как своеобразная «черная дыра» для денег.

Там же в порту Кемера в ожидании своего автобуса Григорьев увидел знакомые лица: это были те самые питерские братки из самолета, уже хорошо поддатые. Оба был мускулистые, один, правда, с заметным жирком, килограмм под сто. Жирный был коротко стриженый, другой — постоянно ходил в бейсболке, скрывающей раннюю лысину, а может, боялся, что сразу сгорит на солнце. «Вот тупизна! — поморщилась тогда Машка, — не дай бог, если в наш отель!» Но они уехали в другой отель — в сам Кемер.

Братки тоже узнали Григорьева, поздоровались.

— Ну, как отдыхается? — спросил их Григорьев.

— Нормально. А как у вас: телки русские есть?

— Всякие есть, — туманно ответил Григорьев, — А у вас что, девчонок не хватает?