Вильям Козлов - Время любить

— Конечно, я мог бы согласиться, чтобы остаться в живых, — как бы рассуждая сам с собой, заговорил Андрей. — Но, понимаете, я врать не приучен с детства. И в нашем абросимовском роду никогда не было изменников и предателей. И вы это прекрасно знаете. Не хочется подыхать тут у вас, как собаке, но можно ведь умереть и без пыток?..

Он вдруг, будто подброшенный пружиной, взлетел в воздух и с размаху упал на охранника, тот даже не успел нажать на спусковой крючок. Оба рухнули на пол, рука парня уже тянулась к автомату… И в это мгновение дверь распахнулась, в комнату стремительно шагнул Фрэд Николс и наступил ногой в тяжелом ботинке с рубчатой подошвой на руку Андрею. Найденов поднял автомат, а свой пистолет спрятал в карман.

Абдулла, изрыгая на своем языке проклятия, крепко связал за спиной руки Андрея. Он несколько раз пнул его ногой, но полковник отрывисто приказал ему прекратить. У парня на щеке кровоточила глубокая царапина — Абдулла ногтями оставил ее. Воротник рубашки охранника держался на ниточке, на скуле наливался синяк.

— Уведите, — приказал Николс. Когда они остались вдвоем, он заметил:

— У тебя, Игорь, реакция уже не та… Помнишь, как ты в США двух негров пришил? А тут с одним парнем не смог справиться!

— Не появись вы, я бы его убил, — спокойно ответил Найденов. — Кстати, он сам искал смерти.

— Такого бы парня напустить на своих, советских, — задумчиво проговорил Фрэд Николс. — Есть же у него какая-нибудь слабинка? Виски, девчонки? Наркотики?

— Знаю я эту абросимовскую породу… — усмехнулся Игорь Иванович. — С ними лучше не связываться.

— Вот такие крепкие нам и нужны… А что толку от слабаков? Как это по-русски говорится — ни богу свечка, ни черту кочерга?

— Крепкий орешек! Брось, не раскусить его нам.

— Знает английский… — задумчиво продолжал полковник. — А какие плечи, грудь, руки! Нет, такого богатыря не стоит отдавать на расправу этим дикарям. Абдуллу я отправлю за кордон. Поработай еще с земляком, Игорь Иванович!

Ася Цветкова выглянула в вестибюле в окно и повернула смеющееся лицо к подруге:

— Вот же везет людям! Олька, тебя сегодня сразу двое поджидают на улице!

Оля Казакова тоже подошла к окну: на противоположной стороне Моховой на тротуаре стоял Глеб Андреев в серой пушистой кепке и стального цвета куртке с капюшоном, а у парадной с металлическим козырьком курил Михаил Ильич Бобриков. Он был в коричневом кожаном, с погончиками пальто и с неизменным пухлым портфелем. Бледное, с белыми ресницами и бровями лицо было невозмутимым, а вот Глеб явно нервничал: переступал с ноги на ногу, вертел головой, несколько раз зачем-то снял и снова надел свою кепку, глаза его были прикованы к парадной института.

— Не хочется мне с ними встречаться, — сказала Оля.

У нее только что был неприятный разговор с преподавателем, который упрекнул ее за пропуск практических занятий в театральной студии. Дело в том, что Олю снова пригласили на телестудию сняться в небольшой роли в музыкальном спектакле. Как раз в тот день были съемки в павильоне.

— Так и быть, я возьму на себя этого пожилого господинчика в кожаном пальто, кажется, это сам Бобриков? — великодушно предложила Ася. — А ты потолкуй с Глебом. Неужели не видишь, как он извелся, бедный? Олька, ну почему ты такая жестокая?

— Зато ты слишком добрая!

— О-о, мы сегодня не в духе… — рассмеялась Ася.

Оля уселась на низкий широкий подоконник, упрямо наклонила светловолосую голову.

— Буду сидеть здесь, пока не уйдут, — заявила она.

— Ты же знаешь, они не уйдут. Твои ухажеры на редкость упорные!

— И почему у нас нет другого выхода?

— Ты уже рассуждаешь, как избалованная звезда…

— Ася, у тебя бывает когда-нибудь плохое настроение?

— А что это такое? — рассмеялась подруга.

Минут десять они болтали о разных пустяках, затем Ася потащила ее за рукав к выходу:

— Олька, у тебя каменное сердце! Разве можно под дождем столько времени держать своих воздыхателей?

Едва они показались в дверях, как Глеб сорвался с места и бросился через дорогу к ним. «Жигули» резко затормозили, водитель что-то крикнул ему вслед, но Андреев даже не оглянулся.

— Рискует жизнью из-за тебя, — упрекнула Ася. — А ты, бесчувственная особа, мучаешь человека! Да я с таким парнем готова в огонь и в воду!

Михаил Ильич сразу правильно оценил обстановку и не подошел к девушкам, лишь издали поздоровался. Сигаретный дымок тонкой струйкой вился возле его невозмутимого лица.

— Хорошо, я был тысячу раз не прав, но нельзя же всякий раз бросать трубку, когда я тебе звоню, — взволнованно заговорил Глеб, не ответив на приветствие Аси. Наверное, он ее даже не заметил. — В конце концов, это… Ты же не знаешь, что я хотел тебе сказать.

— Что же ты хотел сказать? — не смогла сдержать улыбку Оля: очень уж был смешной вид у Глеба — высокий, с взъерошенными русыми волосами, свою ворсистую кепку он комкал в руке, с потемневшими от волнения глазами и сверкающими каплями на темных бровях он сейчас походил на обиженного мальчишку.

— То, что ты — дура! — гневно вырвалось у него, но заметив, как окаменело лицо девушки, совсем другим тоном прибавил: — Я хотел сказать, что люблю тебя! А на набережной я вел себя как последний дурак!

— О-о, у вас тут египетские страсти! — засмеялась Ася. — Пожалуй, подойду я к твоему старичку, подружка. Утешу бедного.

— Почему египетские? — растерянно спросила Оля, не зная, что делать. Таким Глеба она еще не видела.

— Я не думал, что ты такая жестокая, — говорил Глеб. — Честное слово, легче первенство города выиграть на ринге, чем с тобой договориться!

— Глеб, я не терплю хамства, — сказала девушка. — Оно все во мне убивает… Даже любовь.

— Зато я не притворяюсь, не стараюсь казаться лучше, чем я есть, — нашелся он.

— Ты полагаешь, откровенный хам лучше, чем замаскированный?

— Я не хам, и ты это знаешь… — ответил он.

С неба моросил мелкий дождь. Из водосточных труб на тротуар брызгали струи. Глядя вдоль Моховой, Оля обратила внимание, что в основном идут с раскрытыми зонтиками женщины, у мужчин редко у кого увидишь зонтик в руках. А вот Михаил Ильич достал из своего коричневого кожаного портфеля зонт, раскрыл его и, бросив на Олю красноречивый взгляд, взял Асю под руку, и они зашагали в сторону проспекта Чернышевского, где, очевидно, он оставил свой «мерседес». Подруга обернулась и помахала рукой. Лицо у нее было довольное. Она не скрывала, что считает свое знакомство с начальником станции техобслуживания полезным.

«С Асей он скорее найдет общий язык…» — равнодушно подумала Оля. Бобриков давно уже не вызывал в ней никаких чувств. Да и были ли эти чувства раньше? Скорее, интерес, любопытство, детское желание прокатиться на заграничной машине… Оля ведь недвусмысленно дала ему понять, что между ними все кончено, а он, умный человек, продолжает преследовать ее телефонными звонками, вот уже третий раз встречает у института. В общем, делает вид, что ничего не произошло. Самомнения ему не занимать! Может, сегодня, увидев ее с Глебом, Бобриков наконец оставит ее в покое?..