Ольга Юнязова - Легенда о бабочке

– Хорошо! – пообещал он. – Вспомню! Только заткнись!

Он поднялся и, пошатываясь, пошел к себе на участок. Погружения и медитации легче всего удавались, сидя под яблоней под звуки пчелиного гула.

Но сегодня его встретила оглушительная тишина. Пчелы молчали. Нахлынула новая волна тяжелой потери. Облокотившись на одну из колод, он закрыл глаза. Ничего не вспоминалось. Статичная черно-белая фотография выжженного леса то ли из сна, то ли из сегодняшней реальности стояла перед внутренним взором. И никаких подсказок.

Начал накрапывать дождь. Александр поежился и посмотрел в закопченное небо. Порывом ветра хлестнуло по лицу. Испуганно зашептались вишни, сбрасывая на землю обожженные листья. Бордовыми мазками картину оживили оставшиеся на деревьях переспелые ягоды. Александр сорвал несколько штук. Сладко-кислый сок напомнил детство и деда. На душе чутьчуть посветлело.

Со стороны леса ягоды высохли и сморщились. «Представляю, как здесь жарило! – ужаснулся Александр. – Неудивительно, что пчелы покинули свои жилища. Как же им сейчас, наверное, страшно и холодно! Где же они, мои маленькие труженицы?».

В этот момент он почувствовал, как по спине побежала знакомая золотистая энергия. Александр выпрямился и построил лучи кристалла. Потом он попытался зажечь внутреннее солнце. Получилось не сразу. Казалось, что-то сопротивляется и пытается погасить слабое свечение. Присмотревшись к этой «нечистой силе», он с удивлением узнал в ней «совесть».

– Как тебе не стыдно думать о каких-то насекомых, когда в деревне столько других, более серьезных проблем? – спросила она.

– Стыдно! – согласился Александр. – Но другие проблемы я решить не могу, а вот пчел вернуть можно попробовать!

– Но как ты можешь радоваться сейчас? – строго спросила она.

И действительно, когда в груди зажигался кристалл, Александр всегда ощущал жгучую, граничащую с эйфорией, радость. Допустимо ли это при данных обстоятельствах с точки зрения человеческой этики?

– Ну чего плохого, если я ненадолго отвлекусь от своей тоски? – спросил Александр. – Слезами-то горю не поможешь! Только позову пчел! Почему бы не попытаться?

«Совесть» рассмотрела приведенные аргументы и позволила «зажечь» сердце. Александр почувствовал прилив сил, окоченевшие руки потеплели. Показалось, что ветер утих и дождь перестал капать. Распалив внутренний огонь до необходимой силы, Александр мысленно направил тонкую струйку-молнию на одну из колод. Он частенько так баловался, щекоча пчел. На этот раз колода не отозвалась. Но вдруг перед закрытыми глазами возник образ собравшегося в ком роя, висевшего как борода на каком-то дереве. Неподалеку висел еще один. Александр улыбнулся, осторожно протянул голубую молнию и погладил их по очереди. «Возвращайтесь, – позвал он. – Опасность миновала». Пчелы отозвались привычным гулом, Александр не услышал его ушами, но ощутил нервами. И сразу же возникло ощущение полной уверенности в том, что они вернутся. Он открыл глаза и, глубоко вздохнув, поглядел в небо. Прямо над ним в темных тучах светлело окно, затянутое тонкой облачной перепонкой. Вспомнив про Вовку, Александр почувствовал, что с ним все в порядке, и почти радостно зашагал к Кузнецовым.

Князь встретил его привычным звоном цепи. «Значит, вернулись!» – обрадовался Александр и вбежал в гостиную в надежде увидеть там Вовку. Но его ожидания не оправдались. За столом сидели заплаканная Галина, Маша-Даша и Рая. Владимир стоял и говорил по телефону:

– ...я согласен. Приезжай, продам тебе все паи и вообще все, что хочешь, только верни ребенка!

– ...

– Я понимаю, что не ты... Никто и не ждет, что ты сознаешься. Но твоя взяла, я сдаюсь! Отпусти мальчишку! – и Владимир положил трубку.

Александр сел за стол, взглядом дав понять, что он уже в курсе. Тяжелое молчание повисло в комнате. Галина попыталась что-то сказать, но снова захлебнулась слезами. Зазвонил телефон. Владимир снял трубку. Выслушав возбужденный монолог на том конце провода, глухо сказал: «ладно» и положил трубку. Все в ожидании уставились на него.

– Рихард звонил, – пояснил Владимир побледневшими губами.

– И что сказал? – озвучила Рая общий вопрос.

– Сказал, что Вовку он не похищал. И чтобы я не терял время, а искал. Еще сказал, что ему уже достаточно паев для его задачи, больше не надо... но все равно, если я желаю продать, то он купит. Приедет во вторник... послезавтра.

– Что значит «не он»? – простонала Галина. – Куда ж он делся-то? – и ее губы снова задрожали.

Атмосфера в комнате накалилась настолько, что Александру показалось, что вот-вот начнут со звоном рваться натянутые нервы. Надо было срочно разбавить концентрацию страха. Александр уткнулся лицом в ладони и снова выстроил кристалл. Сердце вспыхнуло.

– Послушайте, – предположила вдруг Рая, – а может, он у кого-то из соседей спит?

– У кого, например? – с надеждой в голосе ухватилась за эту версию Галина.

– Да хотя бы у нас. – Рая вскочила со стула. – Домой-то далеко бежать было! Может, он к нам на сеновал забрался? И дрыхнет сейчас там без задних ног.

– Господи! – Галина тоже вскочила. – Хоть бы так!

И тут, в подтверждение этой версии, в гостиную размеренным шагом вошел перемазанный сажей, заспанный Вовка.

– Д-доброе утро! – как ни в чем не бывало заявил он.

Рая и Галина синхронно упали обратно на свои стулья и облегченно разрыдались.

Когда все немного пришли в себя, Владимир строго спросил сына:

– Почему ты никого не предупредил, что идешь ночевать к Рае?!

– Как не предупредил?! – испуганно возмутился Вовка и перевел взгляд на сестер. – Как не предупредил?! Маша!

– Маша? – Галина посмотрела на дочерей. – Он что, предупреждал вас?

Близняшки растерянно и испуганно синхронно помотали головами.

– Ну как?! – закричал Вовка. – Кто из вас Маша?!

Близняшки, одинаково нахмурив брови, удивленно посмотрели друг на друга.

– Володя, – попыталась успокоить сына Галина, – почему ты решил, что это была именно Маша?

– Так вы что? Думали, что я потерялся? – Вовку самого затрясло от ужаса, когда он представил, что пережили его родители.

– Володя, ответь! Кому ты сказал, что уходишь ночевать к Рае? – настойчиво повторила вопрос Галина.

– Ну, Маше... или Даше, какая разница-то? – с досадой ответил Вовка. – Почему она не передала-то?

Слово «она», произнесенное в отношении сестер, звучало непривычно.

– Она что, была одна, когда ты ей это говорил? – спросила Галина.

– Ну да, – кивнул Вовка, – я еще спросил: «Ты кто? Маша или Даша?»

– И?

– Она сказала, что Маша. Я ей сказал, что сил нет домой бежать, поэтому пойду спать на сеновал к тете Рае. Ну, ты что? Не помнишь? – Вовка переводил взгляд с одной сестры на другую, не зная, кому же адресован его вопрос.