Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2005)

1-я актриса. Пушкин все еще в Москве. Толстой-Американец говорит, что тот женится. Вздор. Как можно верить Американцу?

1-й актер. Спокойное безразличие сердца.

3-я актриса. Сердца.

2-й актер. Пожалей о первой красавице здешней, Гончаровой... Она идет за Пушкина. Сказывают, что написал он ей стихи, которые так и начинаются: “Я пленен, я очарован — я совсем огончарован”.

1-й актер. Безразличие сердца.

2-я актриса. Участь моя решена.

3-й актер. Безразличие сердца.

2-я актриса. Какая муха его укусила?

3-й актер. Участь моя решена!

1-я актриса. А правда, что накануне свадьбы Пушкин сбежал от невесты в Америку?

3-я актриса. Какая Америка? он уехал в деревню, чтобы распорядиться делами.

2-й актер. Из письма Е. А. Энгельгардта: “Пушкин пишет не стихи, не стишки, а стишонки, за которые его очень справедливо окритиковали... так что он с досады поехал в деревню с намерением доказать, что он еще в состоянии писать, как прежде писывал „Руслана и Людмилу””.

Пушкин (слышен только его голос) . Осень подходит. Это любимое мое время — пора моих литературных трудов настает, — а я должен хлопотать о приданом да о свадьбе, которую Бог весть когда сыграем... Еду в деревню... Уезжаю, рассорившись с госпожой Гончаровой. На следующий день после бала она устроила мне нелепую сцену. Не знаю, расстроилась ли моя женитьба, но... я оставил дверь открытой настежь. Ах, что за проклятая штука счастье!

1-й актер. Спокойное безразличие сердца.

3-й актер. Из донесения полицмейстера Миллера: “Квартировавший в гостинице Коппа чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин, за коим был учрежден секретный надзор, сего сентября 1 числа выехал в свое нижегородское имение Болдино. Во время же пребывания его в Москве ничего предосудительного замечено не было”.

Сцена 2

Дом Малиновских на Мясницкой. Алексей Федорович в своем кабинете за бумагами, кутается в платок. На столе чернильный прибор, состоящий из трех высоких склянок. В одну из склянок Малиновский макает перо и пишет. Там чернила. Потом откладывает перо, открывает вторую склянку и украдкой наливает ее содержимое в рюмку. Во второй

склянке вино. Когда он наливает вино в рюмку, в дверях появляется жена.

Жена. Опять!

Малиновский. Сквозняк, матушка. Спина мерзнет.

Жена (выливает вино из первой склянки) . Пушкин-то наш!

Малиновский. Что?

Жена. Вернулся из деревни и опять готовит свадьбу.

Малиновский. Чью свадьбу, душа моя?

Жена. Помнишь Наташу, Гончаровых младшую дочку?

Малиновский. У которой вечно дырка на перчатке?

Жена. На ботинке...

Малиновский. Нет, не помню.

Жена. Тьфу!

Малиновский. А что?

Жена. Пушкин и Гончарова помолвлены. Свадьба назначена на февраль.

Малиновский (задумчиво). Это хорошо, что женится. С другой стороны, как подумаешь — свадьба... Помню, приятель мой, вдовец, любил повторять: “Хочешь быть в аду — женись”.

Жена. Дурак твой приятель.

Малиновский. Пропал за копейку.

Жена. Пушкин...

Малиновский. Что еще?

Жена. ...здесь...

Малиновский (подозрительно оглядывает жену). Он же в деревне...

Жена. ...и хочет непременно тебя видеть.

Малиновский. Не понимаю... сквозняк, что ли...

Жена. Александр Сергеевич! Прошу вас! Прошу!

Малиновский. Нет, но как же...

Входит Пушкин. Никакого портретного сходства с поэтом нет и не нужно. Разговаривая,

Пушкин сильно жестикулирует.

Пушкин. В пыли! А? Всё в пыли! Здравствуйте, разлюбезный дяденька Алексей Федорович!

Малиновский. Ты ли, Пушкин?

Жена (проводит пальцем по столу). Утром вроде вытирали…

Пушкин. Это пыль веков, тетенька! Песок вечности, прах столетий.

Жена. Поэт!

Пушкин. Все тот же вид, смиренный, величавый. О чем пишете? О темном ли владычестве татар? О казнях ли свирепых Иоанна? А я ведь к вам по делу!

Малиновский (с надеждой). Из деревни?

Пушкин. Из деревни.

Малиновский (облегченно, жене). Что я тебе говорил. Из деревни. Чайку бы нам, а? Ну, говори. Только руками не размахивай. Голова кружится. Ты, я слышал, женишься?

Пушкин.

То ли дело быть на месте,

По Мясницкой разъезжать,

О деревне, о невесте

На досуге помышлять!

Малиновский. Сам сочинил?

Пушкин. Ворованные.

Малиновский. Значит, свадьба…

Пушкин. Кто хочет быть учен — учись. Кто хочет быть спасен — молись. Кто хочет быть в аду — женись!

Малиновский (жене, победно). А?

Жена (в дверях крутит пальцем у виска). Твой приятель!

Пушкин. Какой приятель?

Малиновский. Так, другой...

Пушкин. Назад не поворотишь...

Малиновский. Так уж сразу и не поворотишь? А ты вот что — знаешь, был у меня приятель, так он...

Жена (входит с подносом). Что ты за глупости, отец, человеку рассказываешь! Ты посмотри на него. Не остепенись он сейчас — никогда из него человека не выйдет. (Ставит поднос и уходит.)

Пушкин. Пора, пора мне остепениться. Ежели этого не сделает жена моя, то и ожидать от меня — нечего. Дело у меня к вам, Алексей Федорович. По архивной части. Взялся я тут в деревне за небольшой труд по истории российской. В драматическом жанре. Есть кое-какие соображения на этот счет. Но без документальных оснований как можно приступать к делу? Ну, думаю, раз я теперь в Москве, пойду на поклон к Малиновскому. Он первый у нас знаток истории российской. Что, дяденька, пустишь в архив?

Малиновский. В архив! Архив — работа… (Чихает.)

Пушкин. ...пыльная.

Малиновский. Да не пыльная.

Пушкин. Интересно.

Малиновский. Я к тому, что не всякому свой нос в архив совать следует. (Снова чихает.) Так и есть. Простыл! (Открывает третью склянку, там вино, наливает рюмку себе и Пушкину.) Пришел с мороза. Руками сквозняк устраиваешь. (Выпивает.) Помню, тому лет двадцать пять был я в Царском Селе, когда Лицей открывали...

Пушкин. Я тоже.

Малиновский (удивленно). Да? И вот вижу я, среди мальчишек-то один кучерявый такой егоза крутится. Смотрел-смотрел я за ним и спрашиваю брата моего: что, спрашиваю, это за парнишка такой, чей сын, да и выйдет ли из того кучерявого толк? Парнишка вроде смышленый, шустрый?