Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2008)

исполнен любви и сострадания, и это его ярко выраженное человеческое свойство таинственным, непостижимым для меня образом переходит на снимаемый объект, а от него — ко мне, зрителю. В этом главный секрет неизменно волнующего воздействия этих снимков.

Мера присутствия автора в своем изображении здесь превышает возможности фотографии и приближает их к живописи, особенно — портреты, преобладающие в книге Роста. Совокупность его портретов создает ощущение народа, переживаемое самим автором, осознанное им и подчеркнутое в заглавии книги, — это действительно “групповой портрет” народа нашей распавшейся страны на фоне прошедшего XX века.

Рост снимал людей на площади в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Танки, бэтээры, саперные лопатки, дубинки, пули, носилки, кровь. Рост снимал все, но главное — лица, каждое отдельно в этой единой толпе. Подросток в тельняшке, католикос Илиа II, женщины и мужчины со свечами и без. Групповой портрет народа в переломный момент его истории, в тот самый момент, который, может быть, и развел Грузию и Россию так далеко, как никогда еще они не расходились. Рост, попавший со всеми вместе под дубинки на этой площади, сумел спасти одну из пленок и донести до нас эти лица, в которых при желании можно прочитать ответы на многие вопросы, возникающие сегодня, в диких разговорах о возможности или невозможности войны между Грузией и Россией.

Фотографий в книге около 250, а людей — не сосчитать. Любви у Роста хватает на всех, но есть и пристрастия. Особенно близки его сердцу провинциальные

самородки, наши Кулибины, естествоиспытатели, изобретатели и философы из народа — “одинокий борец с земным тяготением” Анатолий Витальевич Дьяков из Темиртау, снятый возле домашней обсерватории, на снегу, в галстуке бабочкой,

рядом с коровой; “философ с мотором” Сергей Федорович Панкратов на фоне своего дома со стеклянной крышей, оранжереей, шпилем и ветряком; “самостоятельный философ Селиванов”, хитренько глядящий из-под картуза, обнимающий петуха… А рядом с ними — баба Уля и баба Дарья из деревеньки Ежемень на берегу Пинеги-реки, Алиса Фрейндлих в гримерной, десять братьев Лысенко из села Бровахи, все, как один, воевавшие и все с войны вернувшиеся, народная украинская художница Мария Примаченко, Галина Уланова на сцене Большого театра, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Андрей Битов, академик Лихачев, свинарки-мадонны с поросятами на руках, Марина Неелова в театральных кулисах, Отар Иоселиани, Алексей Герман, Георгий Данелия, Юрий Любимов, Иван Андреевич Духин-— кровельщик и знаток колокольного литья, рыбаки Каргополя, Виктор Шкловский, хирург Вячеслав Францев, пинежские механизаторы, Плисецкая в танце, солдат Цыганов, тракторист Губарев, спелеолог Пантюхин, писатель Астафьев, филолог Гаспаров, “гражданин академик” Сахаров, рядовой войны Алексей Богданов… Соль земли.

Особое место среди портретов занимают дети, их много, они разные — плачущая девочка, которую не пустили на пристань, девочка с подвязанной щекой и глазами, полными боли, дети, погибшие под снежной лавиной в Сванетии, маленькая “фея лета” с мороженым (эссе о вечерах в начале лета), мальчик с кузнечиками в кулачках (эссе о праве распоряжаться чужой жизнью), девочка у забора на чернобыльской свадьбе, конопатый мальчик в больших сапогах (эссе об эгоистах и

альтруистах), четверо рыжих братьев, ребенок на операционном столе, ребенок в коляске на лестничной клетке, “девочка на шаре”, “на земном шаре” (несколько абзацев о войне) и серия фотографий, сделанных во время карабахского конфликта: “Азербайджанский пленный мальчик-солдат и его охранник — карабахский солдат-мальчик за спиной. Азербайджанская девочка — беженка из Агдама. Карабахский младенец, рожденный в полевом госпитале, рядом с ранеными. Армянский беженец из Сумгаита. Там погибла вся его семья. Карабахский мальчик рядом с гробами, сделанными из ящиков, в которых хранились ракеты. Дважды смерть”. Дважды смерть и трижды жизнь, дети рядом со смертью — все так наглядно и так без слов понятно для тех, кто хочет понять.

Среди героев книги Роста есть только один политический деятель — Михаил Сергеевич Горбачев, есть рассказ о том, как он, откликнувшись на приглашение, посетил автора в его мастерской-“конюшне”: “Президент СССР появился в 14.00 с плетеной корзинкой в руках. Из корзинки, покрытой салфеткой, были последовательно извлечены: бутылка водки тамбовского розлива, свежие мытые помидоры, свежие мытые огурцы с отрезанными попками, достаточное для закуски количество ломтиков испанской ветчины хамон, блинчики с мясом и десяток крутых яиц. Дверь мастерской была открыта настежь. Охрана президента была отпущена отдыхать. Слух услаждали Элла Фитцджеральд, Скотт Джоплин и другие мастера джазовой культуры, любимые, как оказалось, всеми присутствующими. Разговор о судьбе, любви и вообще был искренним и равным”.

Так и сфотографирован Президент СССР — задумчиво глядящим над крутое яичко в руке. Лично я предъявляю этому политическому деятелю много претензий, но колумбово яичко ставит меня на место. Таков художественный метод Роста — гуманизировать все, попадающее в его объектив. Это — художественный метод и это — основа его личного бытия и мышления в не самом гуманном из миров.

Отсюда — мягкий юмор, фирменный знак его текстов.

Портретные кадры Роста вызывают разные живописные ассоциации — от Рембрандта и Тинторетто (Сарьян, архиепископ Василий Родзянко) до Дега (Плисецкая), от Веласкеса (“Алиса в зазеркалье”) до Серова (Галина Уланова). Но так же близко смыкается его работа и с кино — в книге есть несколько многокадровых сюжетов, последовательно развернутых планов по сценарию документального фильма.

Белая-белая снежная пустыня с чуть видными из-под снега печными трубами-— это засыпанная лавиной горная деревня в Сванетии, только трубы, да верхушки телеграфных столбов, да одна железная кровать в глубоком снегу, а на ней-— женщина в черном платке… Перевернем страницу — вереница женщин в черных платках движется из заваленной снегом деревни, где погребены их близкие. “…И в белой тьме бродят между сторожевыми средневековыми башнями в поисках озябших душ, погребенных снегом, и не находят их…” Еще перевернем страницу-— поминальный стол на снегу, дальше — уже признаки жизни, выжившие под лавиной собака и петух, проглядывает солнце, а в эпилоге — фотография детей, оставшихся живыми только на снимках. Фильму сопутствует сдержанный голос автора за кадром — рассказ о семье Валерия Челидзе, потерявшего под лавиной жену, трех сыновей, племянницу и тетку…