Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2008)

“Применительно к молодой критике особенно тревожным кажется низкий уровень осведомленности. Они предельно нелюбопытны к тому, что было до их ослепительного появления, а потому их писания часто напоминают „письма темных людей”. То есть некая начитанность есть, но она уродливо однобока. Они знают Дерриду и Уэльбека, но не в курсе, кто такие Кожинов и Передреев. Вера Павлова (не важно с каким знаком) в системе их координат значительнее, чем Вера Галактионова, если они вообще слышали об этой блистательной писательнице”.

Как вы предохраняетесь? Внутри и вне интеллектуального контрацептива. — “Русский Журнал”, 2008, 9 марта .

Говорит Максим Шевченко: “Я считаю, что любые, самые радикальные, самые страшные и неприятные для кого-то книги имеют право на то, чтобы издаваться, печататься и продаваться, если их покупают, читаться. Я могу сказать, официально можете это зафиксировать: я храню дома все запрещенные книги, какие только здесь запрещены, и я все эти книги даю читать другим людям. Другое дело, что не все люди их способны прочитать, это я могу сказать точно, потому что это работа интеллекта, читать даже то, с чем ты принципиально не согласен, тем более работа интеллекта”.

Анатолий Королев. [Рубрика “Как поживаете?”] — “Итоги”, 2008, № 13.

“На днях перечитывал „Мастера и Маргариту” Булгакова и окончательно утвердился в мысли, что эта взрослая книга вот-вот станет на золотую полку детской литературы, туда, где уже стоят „Путешествие Гулливера” Свифта или „Робинзон Крузо”

Дефо…”

Федор Крашенинников. “Я описал самый непоэтичный вариант — жалкое и унылое угасание страны”. Беседу вел Дмитрий Родин. — “Полярная Звезда”, 2008, 9 марта .

“<���…> я просто предположил, что в ближайшие десятилетия события будут развиваться примерно как в прошедшие, может чуть быстрее. <���…> Так вот, я тоже попытался создать реальность, которая так же противоположна нашей, как наша реальность противоположна реальности советского времени. Возможно, местами я перегнул палку, некоторые читатели мне говорили, что сложно „въехать” в текст, в тамошнюю запутанную ситуацию. Наверное, это издержки концепции — человеку из 1988 года тоже сложно было бы разобраться в нашей реальности, особенно если просто посадить его перед телевизором”.

“Статус-кво не будет длиться вечно, даже если бы мы этого очень хотели. Надо быть готовым к тому, что ситуация изменится, причем изменится в худшую сторону. Россия — это не данность, не геологический фактор, не аксиома. Она есть сегодня, но ее может не быть завтра. Солнце будет, Луна будет, будет течь Волга, а России — не будет”.

См. текст книги Федора Крашенинникова “После России”

cult/2008/03/09/posle_rossii.htm>.

Григорий Кружков. Дрожь до сердца. Поздняя поэзия Монтале. — “Русский Журнал”, 2008, 19 марта .

“Почему я пишу о [Эудженио] Монтале, в сущности, зная о нем очень немного? Потому что я ищу круг соратников Йейтса. Потому что в эпоху, когда господствует массовидное сознание, когда акции индивидуальности круто падают, поэты образуют свое всемирное Сопротивление. Я думаю о некоем Круглом столе рыцарей поэзии, об интернациональной „капелле” ее трубадуров. В Италии таким рыцарем индивидуализма был, прежде всего, Монтале — самый одинокий, угрюмый и загадочный поэт в своем поколении. Ради того, чтобы читать Монтале, я, в общем-то, и стал учить итальянский — самоучкой, как он сам самоучкой учил языки в юности”.

Алексей Кубрик. Сказать этому миру “да”, может быть, труднее всего для поэта... Беседовал Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2008, 27 марта .

“Можно и несколько иначе: у Есенина самая (после Пушкина) светлая, природная просодия. Кто может его не любить? Те, чья эгоцентричность на стороне цивилизации, а не Бога? Окончательно глухие к музыке? Боящиеся, что их поймают на хоть чем-нибудь открытом и внятном? А вот не понимать в Есенине можно очень даже многое. Поэт ведь может думать одно, а его легкая (тяжелая) лира споет совсем другое...”

Майя Кучерская. Мильон терзаний. — “Ведомости”, 2008, № 57, 31 марта .

“Тимур Кибиров, поэт, чей голос в последние годы стал звучать реже и тише, словно очнулся и написал сразу три поэмы, объединенные одной темой. Тема сформулирована во вступительной части к книге: „Нравоученья и катехизиса азы”. Не сон ли? Вечный шутник и насмешник, сочинитель эротической поэмы „Сортиры” и гомерически смешной „Жизни К. У. Черненко” будет преподавать читателю уроки нравственности? <���…> Кибиров говорит просто и прямо: адюльтер отнюдь не доблесть. Береги честь смолоду. А „нам бы, раздолбаям, / Не сдаваться бы в полон, / Как бы ни был Враг силен”. Так и пишет „В-р-а-г”. Он же Отец лжи. Поэт отлично сознает, до чего „атавистичен и смешон”, ясно видит, что слушатели его давно отвернулись и „кружатся в вальсе с величайшим усердием”. И догадывается, что вряд ли исправит человечество, но молчать — „Богородица не велит”…”

Эдуард Лимонов. День заключенного. — “Грани.Ру”, 2008, 21 марта .

“Как писатель и мыслитель, наследник Чернышевского и Достоевского, Бакунина и многих других мыслителей и страдальцев, полагаю, что такой день нужен, необходим и без него нельзя обойтись. День солидарности и сострадания”.

Александр Лукин. Спасет ли шариат Европу? Общественная мысль Запада пытается найти консенсус с мусульманскими меньшинствами в сфере морали и права. — “Независимая газета”, 2008, № 56, 20 марта .

“В современном исламском видении мира есть много элементов, инкорпорирование которых в идеологию Запада только оздоровит западное общество. Для достижения исторического компромисса с исламом можно было бы, например, значительно ограничить публичные проявления пропаганды порнографии, гомосексуализма, игорного бизнеса, абортов, ввести жесткий запрет всех видов наркотиков (уже разрешенных в некоторых странах), запретить рекламу спиртных напитков, возвратить в общественное мировоззрение идеи о вредности и греховности этих явлений, вернуться к представлениям о различной общественной роли полов. Эта с виду крайне консервативная программа в действительности станет лишь возвращением к европейским же представлениям, которые были общепринятыми еще столетие с небольшим назад”.

Владимир Лукин. Личность, время, культура, судьба. К выходу книги Юрия Карякина “Перемена убеждений (От ослепления к прозрению)”. — “Независимая газета”, 2008, № 60, 25 марта.

“Разговор о вкладе шестидесятников ХХ столетия в культурно-историческую судьбу страны и мира отнюдь не завершен. Эта тема еще не остыла, еще не вышла полностью из конъюнктурно-событийного контекста. Как-то в разгар культурной революции в Китае (кстати, тоже в 60-е годы) премьера Чжоу Эньлая, человека умного, гибкого и осторожного, а потому люто ненавидимого хунвейбинами, спросили: „Что вы думаете о значении Великой французской революции?” Чжоу после паузы ответил: „Пока еще рано делать выводы”…”