Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2010)

“У русской поэзии в финале ХХ века, собственно, есть два главных голоса, мужской – Иосифа Бродского, женский – Елены Шварц (оба – ленинградцы, петербуржцы). Это два пути развития поэзии, два самых влиятельных поэта современного русского поэтического универсума: рациональный мужской классицизм и барочная женская чувственность”.

“Она жила в мире культуры, в мире европейского мифа, но наполняла его такой силой личного переживания, так переконструировала, перестраивала, сохраняя удивительную стройность небесной архитектуры, что современный мир оказывался сложным, цветущим, насыщенным смыслом. Падшим и спасаемым. В ее стихах – ничего от нашего советского (или постсоветского, он не слишком-то изменился) бедного мира, но весь этот мир должен быть ей благодарен за то, что она его преображала и в каком-то высшем и почти религиозном смысле спасала”.

Ревекка Фрумкина. В поисках просвещения и его плодов. Р. М. Фрумкина размышляет о научной популяризации. – “ПОЛИТ.РУ”, 2010, 26 марта .

Среди прочего: “В конце 50-х Борис Андреевич Успенский, ныне лингвист с мировым именем и крупнейший знаток русских древностей, а тогда – студент 2-го курса филфака МГУ, спросил меня, недавнюю выпускницу того же факультета: не задумывалась ли я о том, сколь поразителен сам факт изобретения пуговицы ? Я – не задумывалась…”

Алексей Цветков. Камень, задающий вопросы. – “ InLiberty.ru /Свободная среда”, 2009, 29 марта .

“…есть категория таких вопросов, на которые отвечать бессмысленно. Тот же Докинз приводит в качестве примера такой: почему рог единорога полый внутри? Это не вопрос, а его имитация, просто словесная конструкция, не соответствующая никакой реальности в нашем опыте, – правильным будет практически любой ответ с корректным синтаксисом или даже некорректным. Есть такая поговорка: мусор на входе – мусор на выходе. <���…> Именно такова структура многих вопросов, получивших название (1)вечных(2), но они традиционно волнуют нас больше, чем природа сферической кривизны”.

“Читающая публика и поэты говорят на абсолютно разных языках”. “Нейтральная территория. Позиция 201” с Марией Галиной. Беседу ведет Леонид Костюков. – “ПОЛИТ.РУ”, 2010, 9 марта .

Говорит Мария Галина: “Мне кажется, что поэзия ХХ века – это, в сущности, две линии: акмеизм и футуризм, которые, как-то взаимодействуя между собой, создают эту картину. Да? Одна линия очень герметичная, не доступная ни пародии, ни формальному анализу, это линия Мандельштама, условно говоря. И вполне открытая, доступная подражанию, пародии, воспроизведению – это линия Пастернака и дальше Бродского. То есть мы не можем имитировать стиль Мандельштама, если мы возьмемся это делать, мы не сможем его ни спародировать, ни имитировать, ничего. То мы очень легко это можем делать с вот этой вот футуристической…

К.: Цветаева, Маяковский… Это все в общем смысле называем футуризмом.

Г.: Да. Оно воспроизводимо, и недаром там очень много эпигонов, и недаром, возможно, эта линия подавила вторую, то есть я бы сказала, что ХХ век – это торжество вот такой футуристической линии”.

Валерий Шубинский. Изобилие и точность. – “ Booknik.ru ”, 2010, 15 марта .

“У Шварц не было никаких убежищ, в полном соответствии с романтической концепцией она была поэтом двадцать четыре часа в сутки. Только выглядит это не так красиво, как в воображении романтиков: попросту это означает подчиненность всей жизни труду столкновения и смешения словесных энергий, ежечасную психологическую зависимость от этого труда. Это очень трудно выдержать и самому человеку, и окружающим (а потому это обрекает на житейское одиночество). Елена Шварц (думаю, это мало кто знает) пользовалась псевдонимом не в литературе, а в быту: например, сдавала белье в прачечную под чужим именем. Вот и задумаешься, от кого и от чего она в эти минуты (но больше никогда!) пряталась. От жизни, от себя?”

“<���…> как Бродский выполнил высокие мечты, по крайней мере теоретически присущие советской культуре (и не был ею узнан и признан), так Шварц осуществила многие утопии шестидесятников (и не была многими из них понята). В любом случае она, человек не приспособленный к (1)центральной(2) роли в литературном быту, стала главным, стержневым поэтом своего, первого постшестидесятнического поколения. Не в грубо-иерархическом смысле, конечно; иерархический подход к поэзии плох тем, что подразумевает вытеснение и отмену, а Шварц, конечно, ни в чем не (1)заменяет(2) Стратановского или Миронова, Сергея Вольфа или Олега Григорьева, Жданова или Пригова. Но степень многообразия, изобилия и точности материального, словесного проявления даже самого большого природного дара может быть неравна. Именно о высшей степени такого проявления мы говорим, когда называем поэта великим. Шварц, конечно, была великим поэтом во всех возможных смыслах слова”.

Олег Юрьев. Три подарка. – “ OpenSpace ”, 2010, 12 марта < http://www.openspace.ru>.

“Я сейчас скажу очень важную вещь: это величие было не только личным делом Елены Андреевны Шварц – ее личным делом в самом прямом смысле слова, ее единственным делом, ее работой, службой, служением, главным наполнением ее существования, иногда счастливым, чаще мучительным. Это величие было, как ни странно, тоже подарком. И не одному мне, а всем нам – всем людям, писавшим по-русски в последнем советском десятилетии, и в том числе и мне, конечно. Главным ощущением моей юности было ощущение недоброкачественности, неполноценности, невсамделишности, второсортности времени, в котором я живу (и я знаю, это ощущение было тогда почти повсеместным у людей, способных ощущать; многие из них по разным причинам сейчас в этом не признаются). <���…> Невозможно величие, потому что это было время для чего угодно, но только не для величия. И вот пришла маленькая женщина в цыганской юбке и с поэмой, завернутой, как вареная курица, в фольгу, и она такой же великий поэт, как Блок или Кузмин, Ахматова или Цветаева. Это меняло все. Она была первым поэтом моего времени, подарившим мне веру в доброкачественность (пускай и не непосредственным, а сложным, подспудным, особым образом) этого времени, в возможность этого времени, в смысл этого времени. Она заставила меня (и, думаю, не только меня) обернуться к нашему времени лицом. А теперь она умерла...”

Олег Юрьев. Илья Риссенберг: На пути к новокнаанскому языку. – “ Booknik.ru ”, 2010, 23 марта .