Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2008)

Андрей Архангельский. Язык идиота. — “Взгляд”, 2008, 28 апреля.

“От писателя Андрея Синявского (в отличие от его литературной маски Абрама Терца) сегодня в России осталась одна фраза — о „стилистических разногласиях с советской властью”. Эта фраза сослужила в итоге — не автору, конечно, а нам — плохую службу: вначале она вытеснила из массового сознания самого Синявского, а затем — от частого и неумного повторения — заслонила от нас и сам смысл сказанного. <���…> Между тем фраза эта означает неизбежность разногласий между языком индивидуальным и коллективным при любом режиме — не только советском. Она — о том, что конфликт с властью, обществом, культурой и даже соседом по лестничной клетке неизбежен и предопределен, как только ты открываешь рот, начинаешь говорить самостоятельно. Именно язык обрекает человека на конфликт с миром. Но тот же язык, а точнее, неповторимый стиль речи, письма (что и является предметом стилистики), который порождает разногласия, неврозы, страдания и вообще мешает жить, — он же является и самым простым способом выйти на свободу: стать независимым от власти, толпы, выйти за пределы бессмыслия”.

“Нынешний интеллигент, как и советский, в большинстве своем как в общественной жизни, так и в искусстве живет по принципу „знай свой шесток” — в то время как сверхзадача интеллектуала именно в том, чтобы не знать своего эстетического шестка. Главной своей задачей интеллектуал (как и писатель) должен понимать интуитивное расширение границ дозволенного”.

Антон Бакунцев. “Синтетические несуразности”. Вышел первый том нового Полного собрания сочинений А. П. Чехова. — “Книжное обозрение”, 2008, № 14 .

“В том виде, в каком издательство [“Воскресенье”] собирается выпускать ПСС Чехова и впредь, этому многотомнику лучше бы не появляться вовсе. Потому что иначе, как профанацией культуры, это издание назвать невозможно”.

Роман Балаян. “Есть о чем мечтать”. Беседу ведет Олексий-Нестор Науменко.-— “Искусство кино”, 2007, № 10 .

“В отличие от плохого фильма, любой плохой спектакль я могу выдержать. В театре я умею отделять плохую игру актеров от хорошего текста”.

Павел Басинский. Победитель Судьбы. Вышла первая биография Александра Солженицына. — “Российская газета”, 2008, 1 апреля .

“Обозревая невероятное пространство фактов его биографии, скрупулезно изложенных Людмилой Сараскиной и хаотически (и не полностью) известных до ее книги, прежде всего поражаешься одной принципиальной вещи. Солженицын, будучи писателем глубоко русским, не в узконациональном смысле, но по самому типу своего мироощущения и самовыражения, напрочь ломает привычный архетип судьбы русского писателя и в особенности писателя ХХ века. <���…> Солженицын — победитель. Ему удалось то, что не удалось его любимому историческому герою Петру Столыпину. Он победил даже не Систему, а Судьбу. Согласно неписаному коду русской судьбы, он должен был физически погибнуть, много раз быть раздавленным, сойти с ума или... подчиниться. Не Системе даже, а Судьбе. И вот этого наше традиционное сознание не выносит. Речь не о явных недоброжелателях и клеветниках, которые в книге Сараскиной расставлены по полочкам, как в кунсткамере. Речь как раз о тех, кто любит Солженицына, хотя бы частично (кто — „Ивана Денисовича”, кто — „Матрёнин двор”, кто — „Архипелаг”), но при этом никак не может осмыслить принципиальную новизну этой русской судьбы”.

См. также: Алла Латынина, “Призвание и судьба” — “Новый мир”, 2008, № 6.

Басманный философ. Вышли в свет уникальные архивные документы о жизни и смерти Петра Чаадаева. Беседу вела Елена Новоселова. — “Российская газета”, 2008, 24 апреля.

Говорит автор книги о Чаадаеве Борис Тарасов: “Он увял буквально за считаные дни. Непонятна причина смерти. Некоторые считают, что покончил с собой, ведь на протяжении всей своей жизни он задумывался о добровольном уходе. Впервые эту тягу он испытал в молодости, путешествуя в швейцарских Альпах. Однако документально версия его самоубийства никак не подтверждается”.

Евгений Белжеларский. Хомо фантастикус. — “Итоги”, 2008, № 16 .

Говорит Борис Стругацкий: “Литература — товар скоропортящийся. Одно-два поколения, и все уже забыто. Это касается практически любой литературы, а уж „сказок для младших научных сотрудников” в первую очередь. А что делается с кино? Я боюсь снова смотреть старые фильмы, которыми наслаждался каких-нибудь тридцать лет назад. Кино устаревает еще быстрее, чем литература. Только матерщина бессмертна, да и та, если прислушаться...”

См. также: Владимир Березин, “Мемы патриарха” — “Книжное обозрение”, 2008, № 16 .

Владимир Березин. Открытый советник. Сумрачный германский гений и Борис Заходер. — “Книжное обозрение”, 2008, № 16.

“Я вспомнил, как Борис Владимирович [Заходер] ругался на диснеевского Винни Пуха. Я тогда и сказал, повторяя чужое определение:

— Ну да, что в нем хорошего, в медведе с лицом стареющего учителя физкультуры?

— Да не-е-ет, — ответил Заходер. — Дело не в этом. Дело в том, что Пух —

Поэт!”

Игорь Богацкий. Вечные истины фашизма. Всякое успешное общество тоталитарно. — “АПН”, 2008, 15 апреля .

“В данном контексте нашим главным ориентиром при формулировании новой идеологии своего будущего как будущего великой нации должно стать, как представляется, следующее фундаментальное положение: демократия — всего лишь одна из возможных форм организации людей, при которой управление в обществе осуществляется на основе постоянных законов и выборности органов власти, однако принципы устройства здорового политического сообщества всегда неизменны, и они не имеют ничего общего с апологией так называемых прав человека и с пресловутой „толерантностью”…”

Михаил Бойко. Русский депрессионизм. Разводы на загрунтованном холсте. — “НГ Ex libris”, 2008, № 14, 17 апреля .

“Мне приходилось слышать и читать, что проза Сенчина производит впечатление „современной классики”. Почему? Наиболее распространенный ответ — за счет точности и детальности описаний, правдоподобия сюжета и типичности героев. А вредят этому впечатлению якобы мрачность колорита, концентрированная депрессивность, беспросветность его произведений. На мой взгляд, все в точности наоборот. Рутинные диалоги, распаханные склоны быта, выпущенные внутренности будней через десяток лет будут интересовать разве что историков. Вневременную, непреходящую ценность прозе Сенчина сообщает именно ее депрессивность. Благодаря этой своей черте она органично вписывается в русскую литературную традицию”.