Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2010)

Я так удивилась, когда Бабушка сказала: “...и ему кажется, что он свою дочку на руках держит!”, что даже сразу сказать ничего не могу. Потом говорю: “Бабушка, разве его дочка может быть похожа на Анночку?!” — “Да не в этом дело, Деточка! — расстраивается Бабушка. — Просто его младшая дочка тоже маленькая, тоже голубоглазая, светловолосая, милая!” Тут я вспоминаю, как он сказал — “чистый ангел!”. Что же, у него дочка тоже АНГЕЛ?! И вдруг Бабушка спрашивает: “Деточка, а почему ты раненых называешь „забинтованные военные”? Все спросить забываю!” Тут я опять удивляюсь и говорю: “Потому что они не ранены, а просто забинтованы!” Бабушка руки разводит и спрашивает: “А почему их тогда забинтовали, если они не ранены?!” — “Ну, мало ли почему, — говорю, — мне Мама тоже коленку бинтует, когда я сильно упаду, и руку бинтует, и голову раз бинтовала! Их йодом помазали, забинтовали — они сидят в сквере такие веселые и совсем не раненые!” — “А кто же тогда — раненые”?” — спрашивает Бабушка.

Ой! Как мне не хочется об этом говорить! Но придется!

“Раненые, Бабушка, — говорю, — это у кого пустой рукав и он его запихивает под ремень, и у кого только одна нога!” — “Вот как ты думаешь!” — Бабушка головой качает, руки к лицу прижимает и молчит. Я тоже молчу — так не хочется обо всем этом вспоминать, думать и совсем-совсем не хочется об этом говорить! “Нет, Деточка, ты ошибаешься! — говорит Бабушка очень серьезно. — Все, кто сидят в сквере, как ты говоришь „забинтованные военные”. Все, кто лежат в госпитале, потому что еще ходить не могут, и те, у кого нет руки или ноги. Это все — раненые. И все они — ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА и ГЕРОИ!!!”

Бабушка объясняет мне — что такое “ГЕРОИ” и “ОТЕЧЕСТВО” — я почти все поняла и спрашиваю: “Значит, они защищают наш дом в Москве и „Уралмаш” тоже?” — “Да! — говорит Бабушка. — Они всю нашу страну защищают! А те, у кого нет руки или ноги, они вдвойне герои, и мы должны ими гордиться и… жалеть их!”

Я пошла в комнату, встала у окна и стала думать. Если ты кого-нибудь жалеешь, то ты его не боишься, потому что ты его любишь! И теперь я всех их буду жалеть. Как “гордиться ими”, я не знаю — Бабушка будет. А я буду их жалеть!

Я ОЧЕНЬ УДИВИЛАСЬ!

“Почему ты не пошла в музыкальную школу? — спрашивает меня Эллочка. — У тебя ведь сегодня урок по специальности! И в понедельник ты не ходила!” — “А я бросила музыкальную школу, — говорю, — больше ходить не буду”.

“Что значит бросила?” — Эллочка так хмурит брови, что я понимаю — она не понимает, как можно бросить музыкальную школу. Анночка немножко пугается и садится совсем в угол сундука.

“Не буду больше ходить в музыкалку!” — “Но ведь ты туда поступила! Ты сама хотела!!!” — “А теперь не хочу!” — “Почему?” — “Потому что скрипка очень противно скрипит, от нее по спине мурашки, но не хорошие, а плохие!” — “Это потому что ты еще не умеешь играть! А когда научишься, будет красивый звук…” — “Надо очень долго ждать, а сейчас очень противно!” — “Во-первых, ты очень сильно канифолишь смычок. Когда ты начинаешь играть, вокруг тебя облако из канифоли. Во-вторых, ты так закручиваешь смычок, что Елена Григорьевна всегда его развинчивает!” — “Нет! Скрипка — очень противная! Я решила не ходить!”

Эллочка садится за стол, смотрит на меня спокойно и строго, как иногда Мамочка смотрит, и вдруг говорит: “Дай мне скрипку!”

Я смотрю на Анночку — у нее брови под самую челку заползли! Я думаю — зачем Элке скрипка? И спрашиваю: “Зачем? Ты же на скрипке не умеешь играть?!” — “Дай скрипку”. Она повторяет это так же спокойно и как будто ей все равно. Я иду, вынимаю скрипку и даю ее Элле. “Каким нотам соответствуют струны?” — спрашивает она меня, а скрипка лежит перед ней на столе. “Ми, ля, ре, соль, — дергаю я за струны. — А потом обратно — соль, ре, ля, ми”.

Эллочка аккуратно дергает за струны, бормочет: “Ми-ля-ре-соль”. Потом говорит: “Вынь и поставь пюпитр!”

Я просто “обалдела” — недавно узнала это слово — “ОБАЛДЕЛА” — оно очень смешное и мне нравится! В общем, я обалдела, вынула пюпитр и поставила его на пол, на свободное место!

“Что тебе задали?” — Она опять говорит спокойно и как-будто ей все равно. “Сурок”, — говорю, и мне очень интересно — что она собирается делать. Ведь она не умеет играть на скрипке — а я играть не буду! “Поставь ноты на пюпитр, дай смычок и подушечку”. — Она командует очень спокойно — это очень странно и интересно! Я ставлю ноты на пюпитр, даю ей смычок и подушечку под подбородок. Элка завязывает подушечку на шее — очень ловко — ну и ну, думаю я! Она берет скрипку и смычок в руки, подходит к пюпитру и говорит: “Подними пюпитр на уровень моего лица”. Я поднимаю. И вдруг она поднимает скрипку, кладет ее на плечо с подушечкой, ставит смычок на струны — и тут я опять обалдела — она похожа на настоящую скрипачку! У нас в классе так только самые большие девочки и мальчики держат скрипку, это те, которым лет по двенадцать-тринадцать, а кто помладше — настоящие закорюки! Я, наверное, тоже закорюка!

Она смотрит в ноты, нехорошо улыбается и говорит: “Даже пальцы проставлены!”

Потом что-то немножко бормочет, тихо-тихо скрипит смычком по струнам и… начинает играть! Она играет медленно, чисто, и это не похоже на прекрасный женский голос, но это совсем не противно. Я удивляюсь и восхищаюсь — ведь я занимаюсь на скрипке уже несколько месяцев — а слушать, как играю, сама не могу! А Эллочка взяла скрипку в руки первый раз — и ее можно слушать, и никаких мурашек по спине не бегает!

Мы с Анкой просто замерли — слушаем, как она играет! Эллочка закончила, положила скрипку на стол и говорит: “Смычок так не канифоль, не натягивай. На скрипку не набрасывайся. Собирайся и иди на урок!”

Я собралась, оделась и пошла в школу на урок.

МЕНЯ ПОКАЗЫВАЮТ СТОЛЯРСКОМУ

Мы идем к Столярскому — меня там будут “показывать”.

Несколько дней назад Елена Григорьевна сказала: “Нинуша, педсовет обсудил и решил показать тебя и еще одного мальчика, он сын очень известного скрипача, показать вас Столярскому. Он сейчас тоже здесь живет в эвакуации. Он очень крупный, известный педагог! Ты не откажешься?” Я немножко подумала и спросила: “Что такое „показывать”?” Елена Григорьевна объясняет: “Это значит, что мы придем к нему домой и ты ему поиграешь на скрипке”.

“Хорошо, — говорю, — я ему поиграю”. Елена Григорьевна засмеялась и обняла меня.

С тех пор, как я бросила музыкальную школу, а потом опять стала в нее ходить, прошло три месяца, и сейчас мне скрипка стала даже нравиться! Я придумала и научилась делать непротивный звук, а иногда у меня получается звук, который почти приятный!