Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2011)

Андрей Архангельский. Поклонение П. — “Огонек”, 2011, № 15, 18 апреля .

“В книге, вышедшей в 1999-м, сенсационной была собственно мысль о том, что все вокруг, что мы считали настоящим, является подделкой. Спустя 12 лет о том, что мы „ненастоящие”, знают даже малые дети”.

“Тут можно вспомнить, что Стругацкие были гораздо „культовее” Тарковского, когда тот снимал „Сталкера”; но это не помешало Тарковскому пустить литературную основу — „Пикник на обочине” — на растопку собственного фильма. Без такого насилия режиссера над материалом, по-видимому, и невозможен фильм как полноценное произведение. Создатели „Generation П” не рискнули на „другое” — вырваться за границы того цинично-индивидуалистического, что было в книге и что соответствовало духу 1990-х и 2000-х, но сегодня переросло во что-то новое, более коллективное и сознательное”.

“Еще одна ошибка создателей фильма — то, что они решили, что „Generation П” смешная книга. Юмор у Пелевина, конечно, есть, но это не то, на что можно опереться. Пелевинский юмор — это трансформация скорби. И каждый рекламный слоган на самом деле эпитафия миру”.

Дмитрий Бак. Корпус русской литературы XX века еще не определен. Беседу вел Сергей Шаповал. — “Культура”, 2011, № 11, 7 — 13 апреля .

“Укажу на еще один важнейший факт истории литературы: рукописи горят, да еще как! Даже (теоретически!) обладающие высокими литературными достоинствами книги обречены на безвестность, если они не были своевременно прочтены и по достоинству оценены, противоположные примеры единичны и только подтверждают правило. Писатель — это тот, кого прочитали и оценили”.

“Роман Пастернака — для меня абсолютная вершина русской прозы прошлого века”.

Ольга Балла-Гертман. Проза не для чтения: Жизнь прежде смысла ее. — “SvobodaNews.ru” , 2011, 25 апреля .

О “Горизонтальном положении” Дмитрия Данилова: “В одной из неизъемлемых из русского литературного сознания фраз герой Достоевского призывал, помнится, „полюбить жизнь прежде смысла ее”. Так вот Данилов идет дальше: он показывает ту самую жизнь прежде смысла ее. Прежде предписанной классиками любви к ней. Прежде всякого к ней отношения. И косность фраз, которыми все это описывается, тоже неспроста. Он выявляет неизменные, никакими событиями не изменяемые структуры человеческого существования <...> Я бы сказала, это — экзистенциальный эксперимент. Это — книга „не для чтения”, да: это — книга для проживания. Акт не столько литературы, сколько экзистенциальной практики. Сопоставимая, рискну сказать, не столько с Роб-Грийе и Натали Саррот (которых она, как не раз уже было сказано, действительно приводит на ум), сколько, да простит меня православный Дмитрий Алексеевич, с „Духовными упражнениями” Игнатия Лойолы”.

Бахтин, Домбровский, Белинков. “Взрослые люди” с искусствоведом Ириной Уваровой. Беседовала Любовь Борусяк. Часть 2-я. — “ПОЛИТ.РУ”, 2011, 20 апреля .

“ Ирина Уварова: <...> Тогда Владимир Турбин, который вел на филфаке семинары, взял в семинар дочку Андропова.

Людмила Борусяк: Она филолог?

Ирина Уварова: Так я узнала, что она была филологом. Больше я о ней ничего не знаю. Он взял в семинар дочку Андропова и дал ей тему по Бахтину. Это был грандиозный ход”.

Станислав Бельский. Поэты как поэты. Узелки. — “Литера_Dnepr”, Днепропетровск, 2011, № 2 .

30.

поэты как поэты

только внутри черепов

какие-то колокольчики

ходят принюхиваются

трогают длинными пальцами

ваньку

не надо

ваньке уже все равно

Сергей Боровиков. В русском жанре — 41. — “Волга”, Саратов, 2011, № 3 — 4 .

“Москва была 1-й ступенью ссылки, что сейчас кажется невероятным. Казалось бы, какой смысл ссылать провинившегося из Петербурга в старую столицу, остающуюся культурным и умственным центром? Получается, что единственный — удалить от центра власти, от близости власти, и только это”.

“В „Поднятой целине” герои не пьют. Совсем. Только белобандиты Половцев и Лятьевский”.

Дмитрий Быков. “Все великое делается вне формата”. Беседу вел Юрий Володарский. — “2000”, Киев, 2011, № 16, 22 — 28 апреля .

“Когда я писал финал „Оправдания”, я дико рыдал на клавиатуру огромными крокодильими слезами. <...> Крокодильими — я ведь сам все это придумал. Я рыдал, когда писал главу с Зайкой в конце „Орфографии”. И рыдал, когда писал последнюю главу „Остромова”, — это был ужас. Я все делал для того, чтобы такого финала не случилось. Но, по логике событий, иного быть не могло”.

Владимир Вейхман. Поэты той поры. — “Урал”, Екатеринбург, 2011, № 4 .

Алик Ривин. Павел Гандельман. Алексей Лебедев. Игорь Ринк. Анатолий Клещенко. Предвоенный Ленинград. “<...> жить на что-то было надо, и поэт ловил кошек и сдавал их для опытов в научный институт. Однако подопытные животные там не всегда были нужны. Алик [Ривин] отправлялся в библиотеку и, как всегда, проходил в читальный зал, оставив мешок с кошками в гардеробе”.

Верное дитя. О. А. Седакова об Осипе Мандельштаме. Вопросы задавали Юлия Балакшина и Нина-Инна Ткаченко. — “Кифа”, М., Санкт-Петербург, 2011, № 1 (123), январь .

Говорит Ольга Седакова: “Мандельштам не был политическим мыслителем. Он не видел мир в категориях „классов”, „партий”, даже „режимов”. Он не был человеком „идейным”, как часто бывает с русскими интеллигентами. Н. Я. Мандельштам гораздо резче и системнее видит социальную реальность (я имею в виду ее воспоминания), видит всю работу этой государственной машины, ее узлы и винтики. В свое время для меня и для многих моих ровесников „Воспоминания” Н. Я. Мандельштам стали своего рода учебником политической истории СССР, пособием по сознательному сопротивлению этому уродству и невежеству. В этом смысле проза Надежды Яковлевны — замечательное дополнение к творчеству О. Мандельштама. Ее мысль с мандельштамовской роднит радикализм; но это несколько разные радикализмы”.

Cм. также: Ольга Седакова, “Свободный ум видит истину как она есть и не беспокоится, как его поймут. Поэт, писатель, ученый об одиночестве, вере, вреде педагогики и пользе курения” — “Новая газета”, 2011, № 41, 18 апреля .

Дмитрий Волчек. Корни поэзии и мусор восьмидесятых. — “ SvobodaNews.ru ”, 2011, 20 апреля .