Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2005)

Литературовед и заядлый театрал Павел Громов обмолвился об одном из моих любимейших актеров: “Гари Купер — значительнейший актер, с ним тема труда как человеческая неотъемлемая тема, иначе невозможно играть современного человека ХХ века. Это в любом случае трудовой, я считаю, человек. Эмма Бовари и Анна Каренина невозможны”. В том, вероятно, смысле, что исполнители в режиме “праздность” выглядят в современном кино фальшиво. Наше нынешнее “барство дикое” в пику прежней гипертрофии труда упорно заказывает томность, манерность, бездеятельность. И напротив, американское кино 30-х, украшенное, кстати, не одним лишь Гари Купером, было заказано людьми, пострадавшими от Великой депрессии, от голода с тоскою и желавшими поэтому строить и месть, работать и созидать. Конечно, и зарабатывать — но честно, но прозрачно! Идеальный Фандорин — это именно Гари Купер. Меньшиков как образ, как символ — это обаяшка, отвлеченный иронист, причина и цель безмозглой перестройки.

А помните “Сибирского цирюльника”? Там Михалков предписал зрелому Меньшикову играть восемнадцатилетнего юнкера. Но глаза-то старенькие. А поверх морщин — грим, я же вижу! Молодятся: барину не пристала плохая кожа. Подарите счастье Вашей коже! Таким образом, подлинная кожа замазывается замазкой, прячется. Но ровно таким же образом загоняются на чердак или в подвал подсознания неприятные, нежелательные мысли. Живут мысли на чердаке, плодятся, мутируют. Наш слесарь — скорее в подвале. Что с ним, каким он выйдет на свет? А ведь выйдет! Такова неизбывная логика нашего движения по кругу: нэп — патриотизм — индустриализация.

Между прочим, в западном кино теперь модно показывать лица сверхзвезд без грима! То есть ты видишь на большом экране поры, щербинки, морщинки, прыщики, бугорки. Кожа дышит, живет! Звезда не стесняется! Это означает, что Запад открыл и чердак, и подвальчик. Запад знает, что жесткий контроль над бессознательным чреват. Что правду жизни в темнице не удержишь.

Ну не проще ли было поискать на роль юнкера — юношу?! Не проще: юношей с подходящими, то есть полными достоинства и значения, лицами сегодня попросту нет. Вот в 20 — 30-е — были. А теперь нет: старая, очень старая страна. Очень дряхлые идеи. Образы, которые рассыпаются в руках. Ни кожи, ни рожи, никого, ничего.

(8) Гришковец, Гребенщиков, Литвинова — все это корпоративная самодеятельность новорусских ревнителей чистоты кожи. Сколько могу судить, обожаемы ревнителями до дрожи. Характеризуются одной-единственной нежно-вкрадчивой интонацией, по которой легко опознать всех без исключения участников этого в высшей степени культурного проекта. Не искусство, а медитация: все-будет-хорошо, все-будет-хорошо, все-будет-хорошо.

(9) “Оперетта — общественное зло. Ее следует задушить, как вредное животное!” — бросил в свое время разгневанный Золя в лицо невозмутимому Оффенбаху. Сам ты вредное животное!! Золя, конечно, не прав.

Оперетта сыграла исключительную роль в процессе формирования новых американских ценностей в период после Великой депрессии, в 30-е. Одним из каналов поступления новой образности стало творчество немецкого кинорежиссера Эрнста Любича, впервые экранизировавшего оперетту (“Летучая мышь”) еще в 1917-м и впоследствии, после переезда в Голливуд, не устававшего вносить свой вклад в дело демократизации Соединенных Штатов. В фильмах Любича сыграл многие лучшие роли вышеупомянутый трудяга и потенциальный Фандорин — Гари Купер.

Для венской оперетты характерно пародийное освещение темы социальных различий. В большинстве случаев оперетты показывают дворянство не столько как идеал усиливающегося бюргерства, сколько как устаревший слой общества, не вписывающийся в обновленный социальный организм и не соответствующий времени. Оперетта оперировала сарказмами. Она откровенно потешалась над людьми, озабоченными тем, чтобы непременно проникнуть в социальную элиту через обретение аристократического титула. Оперетта помогла найти ту новую образность, выработать тот новый социальный диалект, на котором вышедшие из депрессии, воскресшие из мертвых американцы неустанно втолковывали сами себе: значение имеет только труд. Труд, а не титулы. Способности, трезвость, активность, а не хорошая кожа, ни в коем случае!

Комедии Любича и его соратников иногда буквальным образом воспроизводили сюжеты классических оперетт, а иногда строились как парафразы этих сюжетов. Американцы не отождествляли человека труда со слесарем или сталеваром. Так, в “Плане жизни” Гари Купер играет непризнаваемого поначалу, но терпеливого парижского художника, а в “Восьмой жене Синей Бороды” — нью-йоркского миллионера, капиталиста, расчетливо и умело играющего на бирже. Однако герои Любича — Купера — это всегда яркие люди с целеустремленным лицом, решительной повадкой, без двойного дна. Люди, ставящие на реальное дело и рассматривающие свой успех в тесной связи с развитием общественного организма. И они непременно одерживают нравственную победу над тусклыми европейскими аристократами, спешащими предъявить титул, самодовольство, спесь и бессмысленную фарфоровую ванну с родовым гербом.

Действие “Восьмой жены...” происходит на Французской Ривьере. Персонажу Купера понравилась девушка по имени Николь. Оказалось, она дочь маркиза, представительствует от лица известной аристократической фамилии. Девушка и ее никчемный маркиз-отец оказались в сложном финансовом положении. Вот типовой разговор Николь с приятелем, куда более мелким аристократом, чем она сама: “Посоветуй, как быть, ведь ты единственный из моих знакомых, кто работает!” — “А что ты умеешь делать, Николь?” — “Ничего, абсолютно ничего!”

Безродный герой Купера, “просто мистер Брэндон из маленького городка Ганнибал в штате Мичиган”, в одиночку противостоит никчемным графьям и князьям из лучших домов Европы: “Главная черта моего характера — это выносливость. Я вынослив, именно потому я всего и добился. Чем тяжелее мне что-то дается, тем яростнее я за это борюсь. Если бы я хоть раз признал свое поражение, я бы пропал!” Становится ясно, что послевоенное благосостояние, мощь и влияние Соединенных Штатов есть результат не имперского грабежа, а кропотливой работы. Привлекая все мыслимые ресурсы, в том числе и будто бы никчемную оперетку, американцы для начала создали правильную образную систему . А потом основали на ней свой труд и свою страну.

“Восьмая жена...” начинается со сцены в курортном универмаге. Продавец: “Позвольте заинтересовать вас духами, мсье. В наше время равенства полов руководство магазина полагает, что будущее принадлежит мужчинам, от которых пахнет!” Гари Купер с достоинством отводит удар: “Надеюсь, это еще не завтра!” Он-то знает, что будущее принадлежит мужчинам, которые работают. Мужчинам, от которых пахнет, принадлежат гроб и два аршина земли.