Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2004)

Обсуждение “Антологии современной уральской поэзии. 1997—2003 гг.” (Челябинск, Издательский дом “Фонд Галерея”, 2003). Говорит Дмитрий Кузьмин: “Я далек от предположений о каком-то особом менталитете, свойственном тому или иному региону, — но вместе с тем невозможно не задумываться над тем, отчего в одном крупном областном центре действует региональная поэтическая школа (то есть значимая часть ярких местных авторов работает в рамках определенной художественной стратегии и заметно перекликается по своей поэтике), в другом — пишет не меньшее количество разностильных, вполне независимых друг от друга авторов, а в третьем — с трудом удается найти одного-двух интересных поэтов в общей массе безликой, эпигонской стихотворной продукции”.

Михаил Ардов (протоиерей). Заметки читателя. К 115-летию со дня рождения Анны Ахматовой. — “НГ Ex libris”, 2004, № 23, 24 июня .

“Набоков язвительно отзывался о прозе Бориса Пастернака. В Post Scriptum к русскому изданию „Лолиты” он называет Живаго „лирическим доктором с лубочно-мистическими позывами, мещанскими оборотами речи и чаровницей из Чарской, который принес Советскому правительству столько добротной иностранной валюты”. Столбовой дворянин Владимир Набоков был гораздо удачливее выкреста Бориса Пастернака: крепостная девка Долорес Гейз принесла ему в качестве оброка столько „добротной валюты”, что он смог покончить с профессорской деятельностью, навсегда уехать из Америки и окончить жизнь истым русским барином — на берегу Женевского озера”.

Армен Асриян. Инакомыслие. — “Спецназ России”, 2004, № 6 .

“В голове рядового читателя, кроме всякого прочего хлама, хранится еще и усредненный образ римского императора — пытки, казни, кровища по бородище и сплошной промискуитет. Осуждать его за это трудно — ибо именно такую картину рисует подавляющее большинство римских историков. Средний читатель не понимает одной очень простой вещи: почти все образованные римляне были так или иначе связаны с республиканской традицией и относились к своим императорам примерно так же, как сегодняшняя либеральная общественность к Путину (и как и будет относиться впредь к каждому мало-мальски приличному президенту): сначала — затаенная надежда на „восстановление свобод”, потом, когда выясняется, что „как при дедушке” больше не будет, — лютая ненависть, брызги слюны и площадная брань. И тут очень кстати оказываются любые народные байки о нечеловеческом (то есть — с народной точки зрения — о божественном) поведении императора — с той поправкой, что далекий от народных верований римский интеллигент не видит в них ничего божественного, а только возможность очернить ненавистного деспота хотя бы в глазах потомков (ибо счастливый Рим не знал еще возможности апелляций к „мировому сообществу”) — да, да, сам резал, и кишочки по сантиметру вытягивал, и с сестрами спит, и с матерью спит, и Рим собственноручно сжег, и дома собственноручно взрывал… И чем яснее будущий президент будет осознавать свой долг перед страной, а не перед либеральной общественностью, тем более лютую ненависть он будет вызывать. И получается примерно то же самое, как если о наших временах судить исключительно по свидетельствам Шендеровича, Венедиктова и Политковской”.

Григорий Бакланов. Цена славы. — “Огонек”, 2004, № 25, июнь .

“Слава богу, что нам уже не входить ни в чьи столицы. И повторю: слава богу”.

В. Барзас. “Ужель та самая Татьяна?” — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 6 .

“<���…> какие все же у меня аргументы за то, что Анна Вульф — прообраз „деревенской” Татьяны Лариной? Их несколько”.

Сергей Беляков. Лишний писатель. — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 7 .

О Романе Сенчине: “<���…> довольно успешный писатель. Вроде бы все хорошо. Непонятно одно: кому и зачем нужны книги автора, не способного придумать самого элементарного сюжета. <���…> Только бесконечной добротой разнообразных грантодателей и причудами литературной моды можно объяснить успех этого писателя. Вовсе не бездарного писателя, но не способного к сочинительству или не желающего сочинять. Неспособность к сочинительству и отсутствие воображения — очевидные недостатки Сенчина, на мой взгляд, столь серьезны, что ставят под сомнение художественную ценность его произведений”.

См. также: Роман Сенчин, “Друг человека… (История из скорого завтра)” — “Дружба народов”, 2004, № 6 .

Владимир Березин. Хроника объявленной смерти. — “Книжное обозрение”, 2004, № 27-28, 12 июля .

“Умерший в Баденвейлере русский писатель постоянно говорил о феномене обыденной смерти в своих рассказах и пьесах — но говорил косвенно. Надо вам — прислушайтесь, а не хотите — живите так”. К 100-летию со дня смерти Чехова.

Жан Бодрийяр. Порнография войны. О фотографиях, запечатлевших сцены насилия американских солдат в Ираке. — “День литературы”, 2004, № 6, июнь .

“<���…> речь здесь идет именно о пародии на насилие, о пародии на саму войну, о порнографии, ставшей крайней формой низости войны. Войны, неспособной быть просто войной, на которой просто убивают и которая выдохлась, превратившись в комически жестокое и инфантильное reality-show и безнадежную иллюзию могущества. Эти сцены стали иллюстрацией господства, достигшего высшей точки, но не представляющего, что самому с собой делать дальше, имея власть без объекта, без конечной цели, не видя перед собой реального врага и осознающего свою совершенную безнаказанность”.

Эта же статья французского интеллектуала была одновременно перепечатана в газете “Завтра” (2004, № 25). Вероятным источником русского перевода является: Жан Бодрийяр ( “Liberation”, Франция), “Порнография войны” — сайт “ИноСМИ.Ru”, 2004, 24 мая .

Владимир Бондаренко. Возвращение Родины. — “День литературы”, 2004, № 7, июль.

“Василевский своими обзорами, по сути, и формирует единое литературное пространство. Для меня это как бы два разных человека: главный редактор достаточно либерального и тенденциозного журнала с узким кругом авторов — просвещенных либералов, со скучноватой наукообразной критикой, лишь изредка будоражимой статьями Аллы Латыниной и Никиты Елисеева. Но их воинственные космополитические статьи скорее отрицают единое литературное пространство и единый литературный процесс. В обзорах же литературной периодики перед нами предстает совсем иной Андрей Василевский. Блестящий библиограф, внимательно следящий за доброй сотней журналов и газет и объективно отмечающий все более или менее интересное в нашей литературе: от Владимира Бушина до Александра Мелихова, от Евгения Рейна до Игоря Тюленева… Пусть со своими, подчас язвительными, комментариями, но составитель периодики не скрывает ничего. Если бы вся наша современная литература и на самом деле развивалась в таком едином поле, которое демонстрирует Андрей Василевский в своих обзорах, думаю, и значимость ее в обществе резко выросла бы”.