Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2007)

Дневник второй жены художника Сергея Судейкина — актрисы немого кино и художницы Веры Артуровны Судейкиной (1888—1982) содержит описание артистической и литературной жизни Петрограда накануне Февральской революции, затем — Крыма и Тифлиса времен Гражданской войны.

Игорь Шайтанов. Дело вкуса. Книга о современной поэзии. М., “Время”, 2007, 656 стр., 2000 экз.

Взгляд на русскую поэзию ХХ века из начала ХХI, соединенный с попыткой определить “реальные поэтические величины сегодняшнего дня”. “Название книги устанавливает точку зрения на события. Теперь часто приходится слышать, что о вкусах не спорят, потому что суждение с точки зрения вкуса восстанавливает литературную иерархию. А мы от нее устали. От иерархии мы, безусловно, устали в советские времена, вернее, от жестокости ее, навязанности, нормативности, от запрета на то, чтобы сказать от своего имени, полагаясь на свой вкус. В постсоветские времена мы успели устать от безответственности, безразличности, от безвкусия. Как ни кинь, а все вкус оказывался и оказывается не ко времени!” (от автора).

Книга будет отрецензирована в нашем журнале.

Александр Эткинд. Non-fiction по-русски правда. Книга отзывов. М., “Новое литературное обозрение”, 2007, 336 стр., 1500 экз.

Книга отзывов известного культуролога на книги и события культурной жизни, публиковавшихся в виде рецензий, эссе, обзоров, фельетонов в “разнокалиберных изданиях” — “промежуточный итог работы”, как определяет свою новую книгу автор, “в промежуточной области”, но тем не менее это итог. Статьи о двухтомнике Исайи Берлина, о дневниках Марии Башкирцевой и Елизаветы Дьяконовой, “Два послания Парамонову”, о книгах А. Зорина, М. Золотоносова, Ж. Бодрийяра, Р. Ришара и других, а также, в разделе “Толкования и суждения”, малоформатные работы, развивающие темы прежних книг Эткинда: “Секс, секты и тексты: русские сектанты”, “Русские сектанты все еще кажутся „obscure””, “Поэтика заглавий”, “О псевдогностиках”.

Составитель Сергей Костырко.

“АПН”, “АПН — Нижний Новгород”, “Апология”, “Booknik.ru”, “Ведомости”, “Взгляд”, “Время новостей”, “Газета”, “Газета.ru”, “День литературы”, “Ежедневный Журнал”, “Завтра”, “Искусство кино”, “Коммерсантъ”, “Лехаим”, “Литературная газета”, “Литературная Россия”, “Московские новости”, “Наш современник”, “Независимая газета”, “НГ Ex libris”, “Новая газета”,

“The New Times” (“Новое время”), “Огонек”, “Органон”, “Политический журнал”, “Правая.ru”, “Российская газета”, “Русский Журнал”, “Спецназ России”, “Топос”

Лев Аннинский. После “Полустанка”... — “Литературная газета”, 2007, № 32, 8 августа .

К 80-летию Юрия Казакова. “Может, он и мог бы — теоретически — дожить до наших дней (то есть до 80 лет от роду), но практически представить его в нынешнюю эпоху — не могу. Не вписывается! Он уже и в момент смерти как-то выпал из ситуации <���…>. Зрение у Казакова дальнее, дыхание глубокое, память запредельная. В переломный, переложный, сумеречный миг явился в русском пространстве такой писатель, след его в русском сознании странен и загадочен”.

Андрей Ашкеров. “Самобытность сегодня — почти подвиг!” — “АПН”, 2007, 10 августа .

“<���…> тезис о бюрократии как новом классе куда больше относится к нашему времени, чем к советскому. Парадокс в том, что, используя этот тезис, сама бюрократия претерпела впечатляющую мутацию: она действительно осознала себя как вполне осязаемый, действующий класс, а значит, перестала быть пресловутым „классом-в-себе””.

Татьяна Балакина. За колючей проволокой. Из книги воспоминаний “Исповедь”. — “Наш современник”, 2007, № 6 .

“Но я не забуду никогда день 20 августа 1943 года, когда меня вызволил из гестапо добрый немец Зибель… <���…> А вот и биржа труда. Построили нас там буквой „П”, как в лагере. В зале стали появляться немки, разодетые, холеные. Они придирчиво осматривали девушек, проверяли волосы, зубы, выбирали понравившуюся и — уводили с собой. Все это напомнило мне кадры из исторических фильмов о каком-нибудь рынке рабов в древние времена. Выбрали и меня…”

Михаил Бойко. Пересуды в бумажном некрополе. Метаморфозы русского реализма от Тургенева до Казакова. — “НГ Ex libris”, 2007, № 28, 9 августа .

“Лишенная всякой искусственности, эксцентричности и декадентских „стигматов гениальности” проза Казакова порождала неистребимое чувство дежавю у читателей. Литературные критики обвиняли писателя в многочисленных заимствованиях и даже кражах. Станислав Рассадин, в частности, писал: „Решил перечитать Юрия Казакова. Дело в том, что я всегда считал его писателем дутым. Перечитал в искренней, хотя бы и корыстно-читательской надежде, что ошибался. Увы. Легко вычленяются, выпадают и Бунин, и Чехов, и Куприн, и Лондон, и Хемингуэй, и даже Горький… и в поздних рассказах такие же откровенные кражи”. Но мы можем предположить, что отмеченные Рассадиным совпадения носили не столько генетический (связанный с непосредственным влиянием других авторов), сколько типологический (восходящий к общей литературной традиции, общим культурным контекстам) характер…

В последние годы Казаков оказался в том же тупике, что и вообще реалистическое направление в русской литературе. Пренебрежение к вымышленной фабуле постепенно привело его к тому, что писать ему стало не о чем. Жизненный опыт оказался быстро исчерпан. На один крепко заваренный рассказ расходовались годы. „Сюжетов мало. Да и те даже как-то и не сюжеты вовсе. У нас, русских, вообще с сюжетами никуда. Нет у нас сюжетов, а больше так — ‘жизнь‘…” — сетовал писатель. Бился, как мотылек в стеклянной колбе. Много пил”.

Владимир Бондаренко. Вечный беглец. К 200-летию В. С. Печерина. — “День литературы”, 2007, № 8, август .

“„Как сладостно отчизну ненавидеть…” — я сам еще в советские времена не раз приводил эти ужасающие каждого русского строчки как знак торжествующей русофобии. Не отказываюсь от этого и поныне, но… к осуждению этих строк ныне добавлю и осуждение их самим Владимиром Печериным, назвавшим их откровенно „безумными”. Загадочны судьбы русских русофобов, вот уж поневоле вспомнишь упование Христа на покаяние грешников, вспомнишь библейскую легенду о праведниках одиннадцатого часа. Самый близкий пример для сравнения с Печериным — тот же Андрей Донатович Синявский с его „Россия-сука”…”