Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2007)

И все же, закрывая этот сборник, замечаешь общую и довольно неожиданную вещь. Удручающие его конструкции покоятся не столько на “третьеримстве”, на антиамериканизме — на тех столбах-постулатах, которые изобильно предъявлены читателю. Подлинной базой рассуждений является то, чего в сборнике нет; нет же в нем — понятия Личности. На месте этого понятия в православно-политической идеологии зияет пустота. И это объясняет в сборнике чрезвычайно многое.

К примеру, хотя и хватает в нем вполне советских пассажей, но несправедливо было бы считать авторов советскими людьми: они попросту не верят в возможность преодолеть кошмарное наследие. И их можно понять. Ведь ни в какой народной толще живая память о нашей докатастрофной стране просто не могла сохраниться. А могла — и сохранилась действительно — в религиозной, культурной, исторической памяти отдельных людей. Много это или мало, достаточно для воскрешения или нет? Даже сам этот вопрос — вне поля зрения людей, призывающих россиян опять “стать сотами одного большого улья”. Но в христианстве нет ни ульев, ни стадности, ни толп. В нем каждый персонально исчислен.

Когда же эта персональная исчисленность исчезает — христианство исчезает вместе с нею. Остается лишь ощетинившийся прилагательным конфессионализм. Быть может, у этих идей и есть будущее. Но оно не в трогательной маниловщине проектов, наперебой разрабатываемых молодыми (и не очень) людьми. В будущем этом — те образы, с которых начинается прочитанный нами том. Остолбенелый фанатик с горящими глазами и раскаленной бородой. Да вновь позабывший о своей Гретхен Фауст — с тяжелым автоматом наперевес.

1 “Политическое православие. Стратегический журнал”, № st1:metricconverter productid="2. М" 2. М /st1:metricconverter ., 2006, 378 стр.

4 Трубецкой Н. С. Русская проблема. — В сб.: “На путях. Утверждение евразийцев”. Т. 2. Москва — Берлин, 1922, стр. 304.

5 Там же, стр. 308.

6 Там же.

7 Там же, стр. 314.

8 Ульянов Н. Комплекс Филофея. — “Посев”, 2006, № 2 — 3; Сендеров В. Историческая русская государственность и идея “Третьего Рима”. — “Вопросы философии”, 2006, № 2.

9 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IV, т. st1:metricconverter productid="7. М" 7. М /st1:metricconverter ., 1960, стр. 304 — 306.

10 Прот. Иоанн Мейендорф. Византия и Московская Русь. Paris, 1990, стр. 329.

st1:metricconverter productid="11 См" 11 См /st1:metricconverter . об этом в кн.: Кириллов И.Третий Рим. Очерк исторического развития идеи русского мессианизма. М., 1914.

12 Партия жизни, по терминологии “Заката Европы”, — это люди интуиции, непо­средственного жизненного порыва, прямые, не “рассуждающие” создатели высокой культуры; они появляются в период ее расцвета и мощи. Партия же ценностей образуется в период цивилизации — то есть старения, заката; она воплощает более уже не ощущаемые непосредственным чувством ценности в рассудочные образы и понятия. Таким образом, новая “партия” в изменившихся условиях поддерживает гибнущие ценности, несколько продлевая этим их историческое бытие.

Например, в европейской, “фаустовской” культуре к партии жизни принадлежит рыцарство с его (часто устным) поэтическим творчеством, к партии же ценностей — люди города и их литературный романтизм.

13 Провозглашением этого последовательно внехристианского мыслителя ”христиан­ским философом” открывается итоговая статья “Политического православия” (стр. 301).

14 Так в современном ницшеведении называют — по имени Элизабет Ферстер-Ницше, сестры философа, надолго пережившей его, — продукт трудов печально известного “Архива Ницше”. Об откровенно фальсификаторской деятельности “Архива…” предупредил еще на заре XX века, выходя из этого начинания, Рудольф Штейнер. Автору “Опытов…”, быть может, неизвестно, что после издания Карла Шлехты, окончательно рассредоточившего фальшивку-монтаж, так называемую “Волю к власти”, эту посмертную компиляцию заметок 1880-х годов просто не принято цитировать как “книгу Ницше” без соответствующих оговорок.

15 В том числе дугинских — в России.

16 Впрочем, “философия жизни” — понятие неоднородное, и ведущие фашистские идеологи понимали этот факт. Так, ранний, “дионисийский” период Ницше Альфред Розенберг заклеймил как неарийский. “Химико-биологические” же рассуждения “Воли к власти”, на которых базируется и наш автор, в официозной философии Третьего Рейха прокламировались и поднимались на щит.

Эдельман Ольга Валериановна — историк. Выпускница Историко-архивного института; сотрудница Государственного архива Российской Федерации. Печаталась в журналах «Логос», «Отечественные записки», «Новый мир». Один из авторов коллективного труда «58-10. Надзорное производство Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953—1991» (1999).

Зашаталась поднятая Осса

В руках мальчиков-великанов.

«Сказание об Алоадах».

...ибо полицейским, предъявляющим ордер на арест, legeartis оформленный, ничто в Космосе противоборствовать не может.

Станислав Лем, «Кибериада».

Весной 1964 года советская власть выслала молодого поэта Иосифа Бродского из Ленинграда за тунеядство. Окололитературная общественность — отечественная и западная — много писала в его защиту. Ходили по инстанциям, хлопотали, и больше всех — Наталья Иосифовна Грудинина и Фрида Абрамовна Вигдорова. Года через полтора поэту разрешили вернуться. Все это общеизвестно. Очевидна и политическая подоплека дела. В самиздате ходила и в перестроечные годы была опубликована запись заседания ленинградского районного суда по делу о тунеядце Бродском, сделанная Ф. А. Виг­доровой. Вроде бы ясно, что власть попыталась использовать указ о тунеядцах для борьбы с инакомыслящими, но, столкнувшись с выступлениями видных советских писателей, а главное — испугавшись международного скандала, отыграла назад. И впредь действовала иначе (была введена широкая практика «профилактирования» и т. п.)1.

Однако наши представления о деле И. А. Бродского отличаются одной особенностью: они целиком построены на свидетельствах, воспоминаниях, рассказах друзей и защитников поэта и опираются на вигдоровскую запись. Но где официальные документы? Где то, что написано в ходе дела Бродского его обвинителями? Пусть эта версия лжива, но должна же она быть представлена непосредственными письменными свидетельствами, а не только пересказами споривших с ней писателей? Задавался ли кто вопросом, а как власть артикулировала свою позицию, начав преследование молодого поэта? Кто именно, какое ведомство или должностное лицо затеяло эту историю? Почему именно Бродский? Если опыт осуждения политически неугодных лиц под видом тунеядцев был сочтен неудачным, то где, когда, какие инстанции это обсуждали? Наконец, можно ли проверить точность знаменитой записи, сопоставив ее с документами дела? До сих пор никаких материалов судебно-следственного производства по делу Бродского обнаружить и ввести в научный оборот не удавалось. И не потому, что они лежат в недрах секретных архивов. Беда в том, что их не существует в силу особенностей делопроизводства. Ведь дело Бродского рассматривалось в административном порядке. А это означает, что уголовное дело не возбуждалось, предварительное следствие не велось, не было и соответствующего дела прокурорского надзора на местном, районном уровне; суд сам запрашивал нужные справки, вызывал свидетелей и выносил вердикт, сроки высылки по указу о тунеядстве были небольшие. А административное дело в соответствии с «Номенклатурой дел» — утвержденным общегосударственным реестром видов официальных документов всех уровней с указанием сроков хранения их в архивах — подлежало лишь временному хранению в течение нескольких лет, на постоянное хранение в государственный архив его не передавали. По всем правилам, по истечении срока временного хранения его следовало уничтожить2. Таким образом, никаких внятных архивных следов дела Бродского сохраниться не могло. В принципе, можно было бы рассчитывать лишь на обнаружение дел судебных инстанций, выносивших решения по пересмотру приговора (Ленинградский городской суд, Верховный суд РСФСР); наш опыт работы с этой категорией дел убеждает, что они, как правило, лапидарны и малоинформативны.