Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2010)

— Извините, но не надо держать нас за идиотов…

Шеф — подчеркнуто спокойно:

— Я не держу. Когда Компания поставила здесь буровую, вероятность аварии выросла до единицы, что означает, что событие бесконечно вероятно , что оно почти наверняка произойдет…

Реплика вызывает беспокойство и шум в зале и явное раздражение ведущего.

Он произносит, заводясь:

— Но вы утверждали, что вероятность аварии при современных технологиях практически равна нулю…

Шеф:

— Я — не утверждал.

— Ну хорошо, не вы, так ваше руководство утверждало…

— Собственно говоря, оно не особенно кривило душой, ибо, как правило, крупных неприятностей удается избежать. Поэтому и инстанции в Москве, и власти края, и все существующие в столице и здесь, в области, СМИ дали себя загипнотизировать словами о безопасности, о развитии региона, которое регион не получил, о создании инфраструктуры… Все согласились — кроме нескольких протестных групп экологов, которых вы тогда, помнится, силой выгнали из города и из заповедника…

— Чё-й то он? — недоуменно говорит Федька. — Он разговаривать-то мастер: «масса случайных причин» — и точка. Всех отмазал. Чего он вяжется?

Интерьер студии. Виден диктор, камера, которая работает на него, и другая, которая работает на шефа и на публику. Публика рассажена в три ряда — как всегда, это какая-то случайная массовка плюс несколько заинтересованных лиц — городские власти в серых костюмах, замдиректора заповедника Николай Иванович, священник и Лита — в самом первом ряду.

— Так я не понимаю, — нарочитым голосом говорит ведущий, обводя взглядом и даже как бы обнимая руками аудиторию, — Компания давала полную гарантию…

Шеф усмехается:

— Помните «Двенадцать стульев»? «Полную гарантию может дать только страховой полис!» А сейчас и полис не дает никакой гарантии. Так что нечего о ней и говорить…

— Не хотите ли вы сказать…

— Я хочу сказать, что с тех пор, как власти, экологическая экспертиза и прочая дали добро на установку этой вышки, они создали бесконечно вероятную вероятность аварии…

Николай Иванович кричит с места:

— Я говорил! Я всегда говорил! Теперь один пройдоха преподаст нам урок словесного фехтования, а другие, главные, и вовсе останутся в тени, а тысячи птиц — погибнут!

Ведущий, чувствуя, что разговор уходит в нежелательную для него сторону, несколько суетливо предлагает:

— Да, давайте сейчас посмотрим кадры, снятые на месте события…

Эти кадры ужасны. Нефть, плавающие в ней птицы, перепачканные нефтью камыши, лодки добровольцев, иззябшими руками оттирающих от черноты десяток-другой птиц, как зайцы, сидящих после «протирки» в лодке; вертолет, общий вид разлива, большое нефтяное пятно вокруг вышки со смещением к востоку, берег, загаженный нефтью, разгорающийся в тростниках где-то на самом востоке пожар…

— По самым скромным подсчетам, — опять пробует на крепость голос диктор, — площадь нефтяного пятна — около тридцати квадратных километров: и то лишь потому, что дул благоприятный юго-западный ветер и нефть прибило к берегу. Тем не менее загрязненной оказалась и часть заповедника, и обширные птичьи гнездовья, в которых терпят бедствие сотни тысяч птиц…

Крупные планы гибнущих птиц, экран гаснет.

— Вот, — как бы обретая уверенность в негодовании, продолжает ведущий. — Мы только что посмотрели кадры с места события и хотим знать, Виктор Сергеевич, кто виноват во всем этом?

Валя — Федьке:

— О! Виктор Сергеевич!

Шеф:

— Если вы ставите вопрос серьезно, то я отвечу: виновато руководство Компании, виноваты подкупленные эксперты, которые написали заключение экологической экспертизы и поставили свои подписи, областные чиновники, которые, зная, что такое дельта Волги, дали, и, я думаю, небезвозмездно, добро на это строительство, и, наконец, ситуативно, как представитель Компании на месте, виноват я.

Молчание в студии. Явное замешательство операторов. Камеры показывают то ведущего, который, по идее, должен задать следующий вопрос, то шефа, который стоит с полным самообладанием, то публику, в которой выделяется только один человек — Николай Иванович, на своем месте потрясающий поднятыми кулаками.

— Так вы что… — осторожно говорит ведущий, чтобы не влипнуть в новую неприятность, — признаете себя виновным?

Шеф, смеясь:

— Признаю. А вы, я вижу, изумлены? Но я-то, в отличие от вас, понимаю, о чем речь. Я был среди экологов-протестантов, которые тогда боролись против этой буровой в море…

Движенья быстры… Он прекрасен…

Лита, сидящая в первом ряду публики, прижимает руки ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик ее женского восхищения и любви, — настолько сильно сейчас его обаяние. В публике какое-то качание и брожение…

— Вы — боролись? — оторопело бормочет ведущий.

— Да.

— Тогда проясните свою позицию: вы говорите с нами как протестант или как пока еще представитель Компании?

Это звездный час шефа.

— Я говорю с вами как честный человек. Имею я право — или прихоть — побыть честным человеком? В конце концов, не знаю, как вы, а я не подписывался всю жизнь играть роль подлеца…

— Подлеца? Что вы хотите этим сказать?

— И у честных людей, и у подлецов есть немало сторонников в этой студии…

Начинается шум.

Ведущий кричит:

— Минуточку! Вы, похоже, любитель поводить людей за нос, но одно вы, надеюсь, осознаете — что после всего случившегося вам уже не занимать пост регионального директора Компании?!

Шеф хохочет.

— Чему вы смеетесь?

— В этой истории есть обстоятельства, которые Компания, я убежден, постарается поскорее забыть…

— Господа! — возвышает свой голос диктор. — Мы уделили Виктору Сергеевичу достаточно времени, но есть обстоятельства, которые нельзя обойти молчанием. Предлагаем последнюю видеосъемку с места события.

Экран. Снято с вертолета. Узнаваемый узор камышовых крепей. Там, где стояла вышка, — ничего нет, даже обломков. Где-то далеко на востоке, когда вертолет закладывает вираж, виден дым горящего тростника…

— С места события поступили сообщения, и съемочная группа вылетела на проверку. Все это необъяснимо, но нефтяной вышки, о которой мы столько говорили, больше не существует. Все случилось в один миг… Никто из бывших на буровой, в том числе и заместитель губернатора области, не пострадал. При этом нет никаких следов разрушения… Вообще никаких следов. Кроме нефтяного пятна. И — ни одной вразумительной версии…

Шеф смеется.

Ведущий:

— Чему вы все время смеетесь? Как вы можете это объяснить?

— Вмешательством сверхъестественных сил!

— Что-что?

Шеф (издевательски):

— А вы что — можете найти этому какое-то рациональное объяснение?