Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь

— Не люблю страшилищ — боюсь! — энергично замотал головой Валька. — Ты думай, а Валька будет булочку кушать…

— Валька! — устало прикрикнул Генка. — Как надо сказать? Кто будет кушать?

— Я буду кушать булочку, — подумав, сказал Валька. Генка кивнул, прикрыл глаза и расслабил сведённые судорогой мышцы.

И тут же перед внутренним взором почему-то возникла картина, которую Генка не вспоминал уже много лет: освещённая солнцем чинара [21] Чинара (Платан восточный, Platanus orientalis) — дерево с густой широкой кроной, светло-зелёной корой и большими, похожими на кленовые, листьями. На чинаре растут орешки со съедобными ядрами — «чинариками». посреди вымощенного известковой плиткой двора, ослепительно голубое небо над ней, белый забор. По веткам чинары скачут взад-вперёд скворцы-майны и оглушительными криками приветствуют наступившее утро. Чёрные перья, ярко-жёлтые клювы на фоне пыльной серо-зелёной листвы. Вдоль забора в тени тополей журчит арык [22] Арык (ответвление) — небольшой проток, отходящий от реки или речки, берущей начало в горах, часть вырытой человеком сети снабжения проточной водой в Средней Азии, Закавказье и других странах. Арыки насчитывают три тысячи лет истории, без них было невозможно поливное земледелие. …

Всё это было так невозможно давно… Казахский город Джамбул, дом, в котором Генка родился. Огромные деревья и забор до неба. Косые взгляды отца [23] Генкин отец из немцев Поволжья. В конце XVIII — начале XIX века императрица Екатерина Вторая (1729–1796) пригласила немецкую бедноту переселиться в Россию. Она выделила им земли на нижней Волге, освободила от воинской обязанности, разрешила свободу вероисповедания. При советской власти республика немцев Поволжья существовала с 1918 по 1941 год. После начала войны с Германией (1941–1945) немцы Поволжья в августе 1941 года были обвинены в сотрудничестве с германскими властями и выселены в Казахстан и соседние с ним районы — так старшее поколение семьи Лисов оказалось в Джамбуле. , его шатающаяся походка по вечерам, слёзы матери… Маленький Генка пытается успокаивать мать, лезет к ней на колени, чтобы погладить лицо, вытереть слёзы. Но при взгляде на Генку мать почему-то начинает плакать ещё громче и отчаянней. Потом откуда-то появляется свёрток в шёлковом одеяльце, который оказывается Валькой.

Отец, трезвый и довольный. Мать, сияющая, как небо. Смотрит на свёрток с Валькой так, как никогда не смотрела на Генку.

— Вот тебе братик. Он будет играть с тобой.

Дети на улице почему-то не играют с Генкой. Только одна девочка по имени Назия позволяет ему быть её куклой. Она одевает Генку и повязывает ему банты. У Назии широкое смуглое лицо, она добрая, но от её рук и волос всегда пахнет кизяком и ещё чем-то кислым. Генка — брезгливый, у них дома всегда чисто, мама почти непрерывно моет полы и протирает тряпкой пыль. В Джамбуле очень много пыли, потому что ветер приносит её из пустыни.

Валька очень большой, спокойный, много ест и много спит. С ним совсем невозможно играть. Он даже не интересуется игрушками, как все другие младенцы. Если всунуть игрушку ему в руку, то он колотит ею по бортику кровати или себе по голове.

Приблизительно в это время Генка начинает не только видеть и слышать, но и думать. Ему семь лет, в семь лет дети идут в школу. Ему говорят: куда тебе?! Генка умеет читать по-русски и по-казахски и считать до двадцати. Он читает газету «Джамбульская правда» и детские книжки, которые покупают Вальке. Валька книжки не смотрит и не слушает, он их жуёт.

По вечерам мать и отец кричат друг на друга. Генка подслушивает за дверью, пытается разобраться. Отец говорит, что надо уезжать из Казахстана в Россию, что здесь жизни не будет. Мать вроде бы соглашается, но ехать хочет в Германию [24] С началом перестройки из Советского Союза в Германию уехали полтора миллиона российских немцев, семьсот тысяч из них — из Казахстана. . Отец возражает, что без языка да с двумя детьми-инвалидами они в Германии никому не нужны, а в России можно своё дело открыть. Мать плачет и кричит, что отец погубил её жизнь и жизнь детей, отец стучит кулаком по столу и хлебает водку прямо из бутылки…

Однажды (Генка хорошо запомнил эту ночь, потому что она случилась незадолго до отъезда) мать вбежала в комнату, когда Генка с Валькой уже заснули, подхватила под мышку сонного Вальку, за руку вытянула из кровати Генку и, что-то крича и не обращая внимания на их рёв, потащила в гостиную. В гостиной буквально швырнула мальчишек на пол, перед диваном, на котором сидел босой отец. Валька кулём лежал на полу и орал хриплым басом, Генка извернулся ещё в воздухе и приземлился на четвереньки.

— Вот! Вот смотри, что водка твоя поганая сделала! Ещё хочешь?!

— Ну Вика, ну всё! — бормотал отец, не поднимая глаз и потирая одной ступнёй о другую. — Ну ты же знаешь, что — всё. Договорились же! Ты же знаешь, даже врачи не говорят, почему…

— Врачи не говорят! Я! Я тебе говорю! Я — здоровая! Я пятерых могла бы родить, как сестрёнка моя младшая! — бесновалась мать.

— Уложи ребят, Вик, они же спать хотят! Ну что ты, в самом деле! Ну всё хорошо будет!

Генка стоял на четвереньках, молча рассматривал родителей и ревущего Вальку и думал о том, что в его жизни уже никогда и ничего не будет хорошо.

Спустя пару месяцев после ночной сцены семья Лис навсегда уехала из Джамбула. А ещё полгода спустя родился Ёська.

Крепкий, широкоплечий мужчина в сером пиджаке «с искрой» сидел у стены на стуле и искал, куда бы положить руки. Руки никак не хотели никуда помещаться. Директор школы сидела за полированным столом и с деловым видом рисовала лягушек на лежащем перед ней бланке противопожарной инспекции. Таким образом, руки у неё были заняты.

— Николай Константинович, я хочу, чтобы вы правильно меня поняли, — сказала директор и пририсовала к пасти очередной лягушки стрелу. — Мы все очень благодарны вам за помощь и готовы дальше учить Владислава. Но… но мы не можем делать это насильно! Владик не хочет и, если смотреть правде в глаза, просто не может учиться по нашим программам…

— Почему не может? — удивился мужчина. — Он что, дурак, что ли?

— Да нет же, конечно! — всплеснула руками директор. — Просто у нас специализированная школа, физико-математическая. Для детей, одарённых именно математически. Вы понимаете? У Владислава нет математической одарённости, но наверняка есть какая-то другая. Надо только искать…