Роберто Пацци - Конклав

– Да не просто это.

И пока Мальвецци справлялся с внутренним холодом от отвращения, две крысы рядом с ним начали драться за обладание этим куском. Дуэль проходила по их правилам: они скакали, кусались и терзали друг друга.

– Слушай, нам нужно прекратить разговор, потому что крысы вытворяют тут нечто ужасающее.

– Постой, забыла у тебя спросить одну вещь. Ерунда, наверное, но любопытно: я даже Франческо насмешила. Одна моя подружка из Виченцы позвонила мне и прочла отрывок из местной газеты – там говорится, что у вас в конклаве есть турецкая баня!

– Турецкая баня? Хотел бы я знать – как им удалось такое выдумать.

– Этторе, нельзя ли убыстрить ваш конклав?…

Мальвецци положил трубку и, свернув газету в трубочку, хотел разогнать крыс. Но на виду их уже не было, они переместились ближе к комнате Контарини, который появился как раз в этот момент. Молодой секретарь, увидев крысиную драку, не сдержался и дико закричал.

– Контарини, что с Вами, идите немедленно за шваброй и предупредите нужных людей, что следует немедленно убрать эту мерзость из наших комнат… Идите!

Контарини, никогда не закуривавший в присутствии кардинала, нарушая порядок, полез в карман, достал сигарету и зажег ее.

– Контарини, не советую Вам курить в моей комнате.

Но быстрая фигура капеллана уже испарилась. Контарини смял сигарету и проскочил на лестницу, где курить тоже запрещалось.

Да, а вот Франческо курить начал тайно и сотнями сигарет доводил мать до сумасшествия.

Не мог не размышлять о племяннике, как вдруг – итальянские кардиналы все еще сидели за столом с разложенными на нем газетами – распахнулась дверь и на пороге появился молодой швейцарский солдат. Он еле держался на ногах, вид у него был раздрызганный: мундир расстегнут, шлем в руках.

Все опешили. Швейцарский гвардеец – пьяный? Еще не хватало, чтобы это увидел камерленг, или кто-нибудь из его офиса.

Вероятно, солдатик ошибся дверью, но Мальвецци понял – на самом деле что-то произошло. Эту наглую морду с голубыми глазами и белокурыми волосами, спадающими на плечи, он отметил еще раньше, среди постоянных товарищей, скрадывающих одиночество Контарини.

– Как вы посмели помешать нам? С какой стати… Немедленно скажите ваше имя, завтра же я его сообщу вашему командиру! – возмутился архиепископ из Милана, правда, больше из-за страха коллег перед этим неожиданным вторжением.

– Блаженная юность, оставим это; наверное, очень нудно двадцатилетнему парню сторожить нашу старость, нас старых…

Эти слова вырвались из Мальвецци неожиданно для него самого, да и для его друзей тоже. А ведь его определение относилось и к Франческо, который думает, что присутствие молодых гвардейцев в Ватикане вносит нечто человеческое в конклав, да и в святую бессмысленность старых кардиналов.

Но у «синьоры» оказалось другое мнение.

– Этторе, я тебе удивляюсь. Защищаешь негодяя, который нарушил приказ, обидел нас и издевался над нашими порядками! – воскликнул Альфонсо Черини.

Кардинал-декан Антонио Лепорати, единственный из них, кому хватало решительности, вышел из комнаты посмотреть, куда подевался солдат, вернулся запыхавшийся и стал в дверях.

– Исчез… было бы мне поменьше лет, не убежал бы он от меня. Завтра пойду поищу командира, увидите – его накажут.

– Да, оставьте Вы, неужели вы испугались какого-то там гвардейца; у него это было просто бравадой, – настаивал Мальвецци, игнорируя слова Черини.

И тут же сменил тему, уговаривая смущенные души заняться вопросами более серьезными – например, как уберечь конклав от нападений прессы.

– Мы должны фильтровать новости, может быть, нужно блокировать каждый телефонный звонок. Или хотя бы держать их под контролем.

– Это сложно, Этторе, очень трудно, реализовать такое дело – кто возьмет на себя риск контролировать подпольные звонки? Кроме того, ты забываешь дьявольщину интернета, – поддержал разговор архиепископ из Флоренции, стараясь тем самым замять проступок швейцарского гвардейца.

– Я вот что еще хотел сказать, удивляюсь, почему этот вопрос вообще не возникает, – архиепископ из Милана решил перейти к главному аргументу дискуссии.

Все сидевшие – каждый в своем углу у стола, куда меньше всего достигал свет, – молчали.

– Послушайте, мы держим конклав, или они нами дирижируют своими «альманахами лжи»? Нам нельзя впадать в панику, потому только, что мы, хоть и не такие быстрые, знаем – что и в каком виде можно публиковать, не стоит идти на поводу у этих мастеров вранья. Редакторы газет, да мы их знаем всех наперечет, прекрасно знакомы с теми, кто служит, кто дрожит, кто управляет, и сколько они платят, чтобы попасть в свое кресло. Возможно, несколько раз мы сами допустили их вторжение, надеясь на освещение событий в соответствии с нашими интересами, а уж путаница в фактах – это их грязное дело. Вот, я вам скажу одну вещь: давайте их больше не читать, у нас достаточно сил и мужества следовать нашей судьбе и заниматься тем, к чему мы призваны!

– Разумно, Альфонсо, наберемся смелости и, поскольку пошла борьба, как говорится, стенка на стенку, не будем опускаться до положения их рабов, – снова вступил в разговор Мальвецци.

Такие мудрые слова для миланца явились сюрпризом. Обычно он считался самым разумным и сведущим в вопросах политики правительства Церкви, которое он принимал за идеальное.

– Даже если Церковь попадет в ловушку поисков консенсуса, – бедные мы, – высказался флорентийский кардинал и оглядел окружающих, будто спрашивая, кто здесь игнорирует фальшивые сенсации масс-медиа.

– Не будем преувеличивать, телевидение нам постоянно помогает. Даже показ открытия конклава собрал миллионы телезрителей, – сказал сицилиец Рабуити, слегка пнув коллегу из Милана за его слишком отдаленную от духа времени позицию.

Затем Рабуити, не забывая о том, что ему принадлежит инициатива проведения этого собрания, сообразил, что наступило время вернуться к главному вопросу, по поводу которого они здесь собрались, и сказал:

– Извините, разве мы здесь собрались не для того, чтобы подготовиться к голосованию? Не пора ли обсудить хотя бы исход наших согласований и контактов?

И спустя нескольких мгновений обмен мнениями по поводу привлечения на сторону итальянцев кардиналов других национальностей к этому часу продолжился.

Кардинал Владимиро Веронелли не успел еще закончить ужин, как граф Назалли Рокка, главный инженер технического обслуживания Города Ватикана, попросил его проследовать к бастиону Сан Джованни.

Еще два вечера назад он спокойно смаковал блюда, приготовленные кухарками-монахинями: рис с шалфеем, артишоки по-еврейски, компот мачедония аль мараскино, пригубливая белое вино из Локоротондо…