Роберто Пацци - Конклав

Двадцать три голоса были за угандца, кардинала Жозефа Мазака, – настоящий рекорд в конклаве, никто не имел больше, даже в предыдущие дни.

Когда после напряженного совета между кардиналами, с симпатией относившимися к выбору африканца, в послеобеденное время снова начали голосовать, в атмосфере повисло явно ощутимое беспокойство за результат выборов. Никто уже не думал ни о котах, ни о курах, никто больше не жаловался на постоянно увеличивавшуюся вонь от животных. Коробку из-под свечей с пятью котятами взяли африканские монахини, работающие на кухне. Петухов отнесли в большой курятник, расположенный под медицинским пунктом, где они немедленно закукарекали. Прелаты со швабрами и серебряными совками продолжали убирать в капелле, вынужденные передвигаться по всему помещению в полном смущении потому, что мешают работе конклава, и потому, что на них могут обратить внимание. В конце концов, им было предложено спеть вместе со всеми Venus Spiritus по случаю отсутствия молодых хористов, отправленных в кельи из-за искушения, которому они поддались при виде кур. Голоса стариков, объединенных единой надеждой на спасение, поднялись прямо к Спасителю, но пение их осложнялось фальшивыми нотами и диссонансами.

Создалось положение, при котором испуганные животные очередной раз начали беспокоиться, но у кардиналов хватало терпения, и никто из них уже не протестовал против шипящего кота, или курицы, снесшей яйцо и растроганно кричащей прямо там, где она его снесла, – под сутаной преосвященного. Гимн Veni Creator Spiritus у них получилось допеть, до самых последних слов, которые проблеял с некоторым опозданием же в полной тишине полуглухой архиепископ из Шанхая.

Результаты подсчетов голосов вечернего голосования несколько смутили. Разброс голосов за африканцев расширился. Кроме угандца и ангольца, теперь получили голоса кардиналы из Эфиопии, Сенегала, Заира и Танзании. На обычной своей позиции, на семи голосах, остался только кардинал из Милана. У всех остальных произошли изменил; некоторые из претендентов, как Мальвецци, палестинец и епископ из Сараево, остались без прежнего единственного голоса.

Случилось так, что предложение выбрать африканца засело в умы преосвященных. Из-за этого, возникла внутренняя борьба между африканцами за выбор кандидата среди них. Никто не хотел оставаться в стороне; задета была, что называется, честь мундира и пошла перепалка из-за того единственного преосвященного, которого Стелипин должен был бы знать.

На втором голосовании украинец не присутствовал, состояние его здоровья было нестабильным. А может быть это был дипломатический ход, чтобы не оказывать давление на кардиналов, оставить их свободно размышлять, чтобы созрели для правильного выбора. Приглашая кардиналов на следующий день к новому, восьмидесятому голосованию, камерленг почувствовал: что-то сдвинулось, и машина после столь долгого застоя, преодолевая препятствия, вновь набирает обороты.

К этому выводу пришли и гости бастиона Сан Джованни, разместившиеся в сауне турецкой бани, удовлетворенные новостью: к ним идет украинский кардинал, же получивший свой белый купальный халат. Плохое здоровье не позволяло ему оставить постель и участвовать в заседании, но последние часы конклава означали для него «его день», что подвигло кардинала на поход в турецкую баню. Вполне возможно, что у него на родине нет и этого, впрочем, как и много другого. А может быть, визит к нему главного врача и его совет подвигнул его на этот опыт?

Присутствие в месте, где тело освобождается от усталости, черного кардинала и вдохновителя этого выбора вызвало среди преосвященных большой ажиотаж.

Не успели они удивиться тому, что здесь кардинал из Турина, никогда не посещавший сауну прежде, как из уст в уста полетела следующая новость: сюда направляется Дзелиндо Маскерони. Его приход несколько швейцарских гвардейцев отметили гимном здоровому телу: «Notre vie est un voyage / dans l'hiver et dans la nuit, / nous cherchons notre passage / dans le ciel ou' rien ne luit…».

Что означает это явление? И хватит ли теперь места для гвардии в турецкой бане, зарезервированной для преосвященных? А если это провокация, чтобы снизить настроение преосвященным? От этого человека можно было ожидать чего угодно: к сожалению, ни в сауне, ни в турецкой бане не было ни одной веселой курицы, чтобы нейтрализовать пыл его морализма.

Известно, что Маскерони спрашивал о своих четырех охранниках из гвардии – могут ли они войти сюда, есть ли у них разрешение на вход. Известно также, что два филиппинца и один африканец его не обманули. И теперь, в турецкой бане собравшиеся итальянцы, Пайде и черные кардиналы ожидали с минуты на минуту, когда войдут кардинал из Львова, префект Конгрегации по вероучению и четверо молодых солдат.

В продолжение этого ожидания легко можно было изучить тело африканского кардинала, по улыбающемуся лицу распознавая епископа из Мапуто, с Мадагаскара, по имени Карло Фелипе Мария Дос Анджелес.

Во втором голосовании этого дня за него подали голоса двадцать человек, и по количеству голосов он был первым. Этот нагой мужчина, который только что сел и снял купальный халат, мог бы стать первым черным папой в истории Церкви.

И как только они его узнали, эта мысль, заполнившая умы всех присутствующих, заставила их замолчать – они просто онемели. Неловкость этой гробовой тишины столкнулась по контрасту с тем разговором, который вдруг начал африканец – теперь уже все растерялись.

Дос Анджелес принял совет Стелипина прийти сюда; здесь будет легче понять тайные сговоры, и ни у кого из присутствующих не возникнет подозрения, что он сам посоветовал другим африканским кардиналам тоже явиться сюда. Через несколько минут они все вошли и расселись на свободные лавки. На сегодня черных кандидатов, получивших голоса, было девять.

Стеклянная дверь распахнулась, появился архиепископ из Львова, завернутый в купальный халат, оказавшийся слишком длинным для его маленькой фигуры и мешавший его ходу. Как только это он пересек порог, все девять африканских кардиналов поднялись, чтобы освободить ему место, но он, насмешливо улыбаясь, пошел в угол, к месту около Мальвецци.

– Какая прекрасная музыка… Что это? – спросил украинский кардинал по-итальянски, с сильным иностранным акцентом.

– Вероятно, это композитор XVIII века.

– В нашем соборе постоянно звучит музыка, как здесь. Мои хористы – молодцы, мы их записали на диск, чтобы можно было всегда их слушать.

– Дорогой Стелипин, может хочешь чтобы тебе сделали массаж с березовым веником? Я уже попробовал – чудо что такое. Попробуй и ты, очень хорошо для циркуляции крови… – сделал украинцу приглашение Матис Пайде, показывая на березовые веники, лежавшие около него.