Елена Муравьева - Глупости зрелого возраста

Кроме маленького Вани Ильину было жалко и себя нынешнего. То же разобиженного в пух и прах. Нынешнего было даже жальче. Десятилетний пацан и его детские проблемы не шли в сравнение с настоящей бедой, в которой оказался взрослый Ильин. Жизнь шла под откос, семья рушилась, и что делать в этой жуткой ситуации Иван не знал и от этого плакал безутешно и отчаянно.

Истерика закончилась также внезапно, как началась. На смену ей пришел стыд. Иван поднял глаза на жену и дочь. Раньше он не позволял себе подобных слабостей и чувствовал себя препаршиво. Его и так в семье в грош не ставят, а тут еще слезы.

Но, кто разберет этих женщин. Иван ожидал насмешек и издевок, а обнаружил сочувствие. Люда ободряюще улыбнулась и крепко сжала его ладонь. Как отнеслась к его срыву Тома, Ильин не понял. Укор так и остался лежать на ее лице, а вот рука теперь индифферентно лежала на его плече.

«Неужели не получилось? Не может быть!» — режиссер внутри Ивана, снова сказал свое слово. Как всякий творец, препарирующий человеческие эмоции, он был полон цинизма. Иван от удивления даже икнул. Во-первых, он считал, что маэстро, черт его дери, уже ретировался. И что это он сам, без всякой позы и дешевой аффектации из-за волнения (судьба ведь решается — не задачка по арифметике) упал в обморок, а потом закатил истерику.

«Какое там волнение, — отмахнулось творческое начало. — Ты, Ванька, представление устраиваешь, стараешься баб своих растормошить. И правильно делаешь. Люда уже почти готова. А Томку надо еще дожать. Она — кремень баба, ее на дешевые уловки не поймаешь».

Словно в подтверждение, Тамара скептично произнесла:

— Ильин, хватит спектаклей!

Иван не стал спорить и сфокусировал внимание на дочери. «Поддержи меня, маленькая», — попросил мысленно. К счастью, дочь уловила сигнал и просьбу выполнила:

— Мама, — одернула зарвавшуюся родительницу. — Человеку плохо, а ты …

— Человеку плохо, — эхом повторил Ильин и вдруг, вместо того, что аккуратно разыграть партию и добиться желаемого, снова ударился в экстрим. — Девочки, — взвыл чуть не с собачьим надрывом, — мне так плохо без вас. Хуже не бывает. Хоть вешайся. Я от тоски чуть с ума не сошел и …даже преступление совершил.

«Зачем я это делаю? — успел испугаться Ильин, прежде чем выдал себя с потрохами.

— Я нечаянно подслушал один разговор… — краткая версия передавала лишь канву событий. — Баба шантажировала мужика и требовала сорок тысяч баксов. Тот спер почти полмиллиона, но отказывался платить, пока его, как следует, не прижали. Я оказался невольным свидетелем и понял, что могу эти деньги забрать. Вернее, ничего я не понял. У меня снесло крышу, я не думал, не сомневался, не боялся, а только мечтал об этих деньгах. Полное безумие, конечно. Но я проследил за шантажисткой до ее дома, догнал на лестнице, и когда она полезла в сумку за ключом, выхватил пакет с деньгами и убежал.

— А она что? — спросила Тамара.

— Побежала вдогонку. Я чудом спасся. Вы не думайте, там такая бабища — жуть, догнала бы — убила. Дома я часа два приходил в себя. Все ни как не мог поверить, что это совершил ограбление. Даже собирался вернуть деньги шантажистке или пойти в милицию. Но удержался.

— И где теперь эти сорок тысяч? — недоверчиво спросила Люда.

Его прагматичные дамы, как всегда, интересовались главным. Пережитые им укоры совести были темой побочной.

— Увы… — Понимая, что продолжение несколько разочарует слушательниц, Иван, тем ни менее закончил историю: — Половину денег у меня отобрали. Так получилось, что пока я грабил шантажистку, за мной следил один человек. И когда я решил, что все уже утряслось, он явился и потребовал половину.

— Ты отдал? — глаза у Томы возбужденно сияли.

— Я сопротивлялся до последнего, но…

— Почему он у тебя все не забрал? — вмешалась Люда.

— Вы не поверите, — сокрушенно вздохнул Ильин. — Это, конечно, дикая нелепица. Но чистая правда. Жена этого типа гадает на картах. Так вот, перед тем как ее муженек собрался идти ко мне, мадам раскинула колоду и позволила брать ровно половину денег. Тогда, мол, все обойдется мирно. Если бы мужик забрал все — ему бы не поздоровилось.

— Бред какой-то, — фыркнула Тома.

— Все? — Люда жаждала финала.

— Все.

— И где деньги?

Тамара и Людмила смотрели на него с недоверием.

Иван кивнул на дорожную сумку, стоящую у двери.

— Людочка, достань.

Дочь расстегнула молнию, извлекла из клеенчатых недр целлофановый сверток, крест-накрест, перевязанный тесемкой, недоверчиво присмотрелась к содержимому:

— Вроде доллары.

— Дай маме, — попросил Иван.

Тамара взяла пакет, но раскрывать не спешила.

— Неужели ты действительно совершил ограбление? — недоверчиво вскинула брови.

Иван попытался оправдаться:

— Да, это нечестные деньги. Но я их взял у вора.

Тома покачала головой:

— Я не о том. Ты же рисковал.

Ильин суетливо добавил:

— Я без вас совсем одичал и мог и не такое сотворить.

В голосе жены дрогнуло осуждение:

— Так ты украл их из-за нас?

— Нет, — честно признался Иван. — Когда я шел на преступление, то ни о ком и ни о чем не думал. Это был порыв. Может быть дурацкий. Но я ни о чем не жалею. Наверное, иногда, нужно совершать и такие поступки.

— А почему ты не потратил деньги? — раздался из-за спины голос дочки.

— Я с самого начала решил отдать их вам, — признался почти честно Иван.

— Ты хочешь купить прощение? — Тома, кажется, рассердилась. — Но я не торгую индульгенциями.

— Я не покупаю тебя и не продаю себя.

В разговор родителей вмешалась Люда:

— Мама, папа, чтобы вы не ссорились, эти двадцать тысяч я могу, так и быть, забрать себе.

— Нет, дочка, — возразила Тамара. — Папе эти двадцать тысяч нужнее. Видишь, какой он у нас теперь. Умный, решительный, смелый. Не успеешь глазом моргнуть, найдет себе молодую, женится, детишек настругает. Вот деньги и пригодятся. Но ты Ильин не горюй. Я тебе на свадьбу подарок приготовила. Все что ты нам дал, получишь назад. Я ничего не потратила. Собрала копеечка к копеечке, чтобы тебе мало не показалось! Помнишь, как ты мне выдал: «На, подавись! Я бы тебе так же сказала!

Этого не могло быть! Тома выдавливала из него деньги безжалостно и методично. Но не в компенсацию старых обид, а пестуя свои страхи. Она боялась его измены. Воображение мгновенно нарисовало эту картинку: свадьба, застолье, он рядом с круглощекой ядреной молодицей, одетой в белое платье и фату невестой, в зал влетает разъяренной фурией Томка и швыряет в него пачку банкнот. В кромешной тишине, кружась, они опускаются на пол, падают в салаты, на плечи гостей. Красота! Ильин почувствовал, как по телу разливается волна облегчения. Совершить, что там, придумать подобное безумство его прагматичная супруга могла только, осатанев от ревности. Значит, она его по-прежнему любит! Слава Богу!