Елена Муравьева - Глупости зрелого возраста

— Со мной ты будешь, как за каменой стеной. Это я тебе твердо обещаю, — вел дальше Сологуб.

— Ну, ладно, жить, как за каменой стеной мечтают многие. А что я тебе могу дать? Что тебе нужно?

— В тебе столько энергии и силы, — быстро и решительно ответил Генрих. — Ты несешь в себе столько радости и света, что глядя на тебя, мир наполняется красками и смыслом. Мне так хочется впустить все это в свою жизнь.

Ира постаралась вложить в голос максимум иронии:

— Странный у нас разговор. Торжище какое-то получается, бартер. Ты — мне безопасность, я — тебе радость и смысл. В кино и любовных романах тиражируются иные сюжеты. Там мужчина и женщина встречаются однажды, смотрят друг на друга и понимают, что хотят быть вместе.

— Это всего лишь один из вариантов. Любовь часто возникает из дружбы, принятия, привычки, даже ненависти. Сюжетов много. Фокус в том, чтобы разрешить себе любить. Я, к примеру, пока ты не появилась, запрещал себе не то, что любить, даже думать о женщинах. Ты тоже не свободна в своих чувствах.

— Что же мне мешает?

— Ты живешь в страхе, ты боишься мужчин, любви, боли, самой себя.

— Не преувеличивай.

— Я могу быть откровенным? — Генрих подался вперед и, невзирая на сгустившийся сумрак салона, Ира увидела горячечные огоньки в его глазах.

— Я могу быть откровенным? — Генрих подался вперед и, невзирая на сгустившийся сумрак салона, Ира увидела горячечные огоньки в его глазах.

— Валяй.

— Почему такая красивая женщина, как ты, одна? Где ухажеры, поклонники, мужья?

— Сама удивляюсь.

— Раз так, я тебе объясню. Ты живешь, как камикадзе, в непрестанной атаке, бросая себе и миру вызов. И людей делишь на тех, с кем можно пойти в разведку и тех, с кем нельзя. Поэтому обычные мужчины кажутся тебе маленькими и слабыми. Это не правильно.

Ира поморщилась.

— Давай не мешать в кучу коней и людей. Я бы сказала так: большинство наших женщин живут, как защитники Брестской крепости, в глухой обороне. Меньшинство, как спецназ, нападает на все что представляет хоть малейший интерес. Но и те, и другие, камикадзе, потому что давно разучились сдаваться и бьются насмерть. Мужчины такого упорства не проявляют. Они ломаются от столкновения с малейшей проблемой, спиваются, опускают руки, перекладывают на женщин свои обязанности. Такие мне, действительно, кажутся, маленькими и слабыми.

— Опять обобщение. На самом деле, мужчины разные. Одни, как ты, увидели в происходящем войну и в ходе ее сломались или выстояли. Другие, как я, спокойно эволюционировали и естественным путем вписались в новые стандарты. Для третьих, таких как Сева, нынешняя кипучая возня — рай земной. И т. д. То же самое и с женщинами. Кто-то ухватился меч, а кто-то не выпустил из рук прялку. Далеко не все, по моему мнению, получили повестки на войну, которую ты считаешь тотальной.

— Я не готова к диспуту. Но твои слова лишь подтверждают, насколько мы по-разному относимся к жизни.

— Согласен. Я не делю людей на сильных и слабых, и тем паче не оцениваю количеством и качеством, совершенных подвигов. По мне любые героические усилия свидетельствует о неумении вести дела должным образом.

— Ты хочешь сказать, что в своей жизни я — плохой менеджер?

— Не обижайся, но ты вообще плохой менеджер. У тебя очень узкая специализация.

— Вот даже как?! А конкретнее?

— Ты, помнишь, из чего состоит управление?

— Из планирования, организации, мотивации и контроля.

— Какой была твоя мотивация, когда ты взялась за работу?

— Я пообещала Рязанову закрыть себестоимость. И сделала это!

— Молодец. Что произошло дальше?

— Дальше я поняла, как можно заработать еще деньги и предложила ребрендинг. Но вы меня не поддержали, и проект бесславно погиб, так и не родившись.

— Твои изменения противоречили концепции и цели проекта. Рабочая лошадка Рязанову не нужна. Он предпочитает породистых рысаков.

— Я поздно это поняла.

— Между тем, начинать анализ ситуации следовало с целей. Тогда бы ты смогла скорректировать свою мотивацию и не совершила бы последующие ошибки. Не планировала бы превратить изначально обреченный проект в рентабельный. Когда у проекта нет будущего, нельзя заключать долгосрочные договора и раздавать баснословные скидки. Следует максимизировать прибыль на текущий момент. Ведь что получилось: ты приводила деньги, мы их тратили и, таким образом, множили обязательства перед рекламодателями… Если бы Рязанов не решил вопрос с предоплатой миром, пришлось бы платить неустойку или шлепать убыточные номера.

Ира пожала плечами:

— Я бы поспорила, но ладно. Признаю, можно было бы вести дела иначе.

— Что касается организации, то твоя бурная деятельность — это сплошные штурмовщина и прожектерстово.

— Хороша штурмовщина и прожектерство: деньги в журнал шли рекой!

— Ты хочешь сказать, что хорошо управляла отделом?

— В общем, да.

Сологуб вздохнул:

— Ты построила систему сбыта? Нет. Уйди или заболей одна из твоих дечонок и все — план продаж был бы сорван. Ты организовала системную работу подразделения? Нет. Ты сама бегала, как угорелая, по сделкам и гоняла в хвост и гриву менеджеров. Ты рентабельно управляла имеющимися ресурсами? Нет. У тебя было помещение и оборудованные рабочие места. Ты могла расширить штат, но даже не подала заявку в кадры. Ты могла разгрузить имеющихся сотрудников от бюрократических процедур. И не сделала этого.

— Я просила Севу взять человека, он отказал.

— Марина Львовна за небольшое вознаграждение повела бы ваши договора. И Севы пошел бы на это. А вот брать еще одного человека, увеличивать фонд заработной платы совершенно ни к чему. Тут я с Рубаняком полностью согласен.

— Почему же ты или Марина Львовна не подсказали мне это решение?

— Потому что учить коллег выполнению служебных обязанностей, как минимум, некорректно. Иван Ильин, дизайнер и фотограф, которых ты постоянно учила, как и что делать, подтвердят это.

— Что я еще сделала не так?

— Следующая ошибка — основополагающая. В контроле важны критерии. Ты меряешь людей и ситуации мерой их героизма. И исходя из этого, ожидала, что весь коллектив в едином порыве устремиться за тобой спасать журнал. Ты считаешь нормой сражаться до конца и готова платить за победу любую цену. И надеялась в очередной раз бросить себя и других под танки. Оно и понятно. Нахлебавшись лиха, ты наработала для себя всего один стереотип поведения: сдохнуть, но не сдаться! И его же применила в своей профессиональной деятельности. Однако хороший менеджер, прежде чем, взяться за проект, трезво оценивает положение дел и не берется за задачи, выполнить которые невозможно. Проявляют безудержный оголтелый энтузиазм и приносят немереные жертвы ради победы только не уверенные в себе люди. Из страха не показаться лучшим, не справиться с заданием, потерять место, не успеть заработать какую-то важную сумму они готовы лечь кости во имя дежурной идеи. Извини за прямоту, но это про тебя. Тобой двигал страх, но ни как ни прагматичный расчет.