Осаму Дадзай - Избранные произведения
- Название:Избранные произведения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гиперион
- Год:2004
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Осаму Дадзай - Избранные произведения краткое содержание
Дадзай Осаму, пожалуй, одна из самых трагических фигур в японской литературе XX века. Его трудно отнести к определенному литературному направлению. Многие называют его классиком «романа о себе» («ватакуси-сесэцу»), другие говорят о близости к романтизму, но при том, что и то и другое, несомненно, присутствует в его творчестве, прозу Дадзая Осаму трудно вместить в узкие рамки одного жанра.
Большая часть произведений, вошедших в книгу, на русский язык ранее не переводилась.
Избранные произведения - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
«Может, тоже выйдешь?»
«Нет, со мной все в порядке, — я улыбнулась. — Мне здесь легче, чем там».
Выпроводив мужа из приемной, я немного успокоилась, вновь села на скамью и, сразу скиснув, закрыла глаза. Если смотреть со стороны, я, наверно, похожа на спесиво напыжившуюся бабку, погруженную в свои глупые мечтания, но так мне было, пожалуй, вольнее. Как будто я умерла. Вспомню, так самой странно, что мне тогда лезло в голову. Мало-помалу мной начало овладевать беспокойство. У каждого есть свои тайны… Как будто кто-то нашептывал мне на ухо эти гадкие слова, подначивал, стращал. А что если… От одной этой мысли у меня волосы встали дыбом. Что если эти нарывы… Не оттого ли мой муженек такой добренький и такой в себе неуверенный? Я-то впервые тогда с ним потешилась, а вот у него я не первая. Как только мне это втемяшилось, я уже не могла найти себе места. Обманута! Брачная афера… Вдруг вспомнилось это жуткое словосочетание, и мне захотелось догнать его и ударить. Какая я дура! Вышла замуж, прекрасно обо всем осведомлена, а сейчас кляла его за то, что не была у него первой, злилась, зная, что былого не вернуть, мысли о нем и о той, другой женщине душили меня, я впервые думала о моей предтече со страхом и ненавистью и с трудом сдерживала слезы, сокрушаясь, какой же я была легкомысленной, что ни разу о ней даже не потревожилась. Наверно, эти мучения и называют ревностью? Если так, то какое это беспощадное безумие — ревность, вдобавок, безумие исключительно плотское! Предел уродства, в котором нет и намека на красоту! Был, был в этом мире омерзительный ад, которого я еще не знала! Жизнь мне опротивела. Стыдясь, я судорожно развязала лежавший на коленях сверток, достала книгу, наобум раскрыла и машинально начала читать. «Мадам Бовари». Печальная жизнь Эммы всегда действует на меня утешающе. Путь ее падения кажется мне очень женским, совершенно естественным. Как вода всегда течет в низкое место, подлинность тела в его податливом бессилии. Женщины, они такие. Хранят тайну, которую нельзя произнести вслух. Это «врожденное» в женщине. У каждой из нас своя топь, своя трясина. Никаких сомнений. Для женщины каждый день — это всё. У мужчин по-другому. О том, что будет после смерти, мы и не думаем. Мы вообще не размышляем. Каждую минуту, каждое мгновение мы взыскуем лишь одного — совершенства красоты. Жизнь, осязание жизни — вот то, что мы боготворим. Именно поэтому для женщины какая-нибудь чашка или красивый узорчик на платье, и только это — истинный смысл жизни. Смысл ее жизни сосредоточен на том, чем она занята в данную минуту. Ничего другого ей не нужно. Классический реализм досконально отобразил и безжалостно разоблачил безнравственность и распутство женщины, но мы ведь и сами знаем, насколько наша плоть слаба и сластолюбива, и все только делают вид, что не замечают, не осязают бездонного «демонизма», присущего женщине, и здесь причина всевозможных трагедий. Только высочайший, глубочайший реализм действительно сможет нас спасти. Если говорить без обиняков, женщина в своем сердце уже на следующий день после свадьбы способна преспокойно мечтать о других мужчинах. Наше сердце требует крайней бдительности. Я содрогнулась, внезапно осознав, сколько жуткой правды в старинном правиле: «С семи лет мужчина и женщина да живут раздельно». Меня потрясло, на какой грубой действительности основана пресловутая японская этика. Все давно всё знают! Мысли о том, что наша женская топкая плоть изобличена с незапамятных времен, меня немного приободрила, от сердца отлегло, я успокоилась настолько, что готова была невозмутимо иронизировать над собой: тело сплошь в язвах, а похотливой бабенке все неймется! Я вновь принялась за книгу. Это было место, где Рудольф, все теснее прижимаясь к Эмме, нашептывает ей ласковые слова, но пока я читала, мне в голову лезли такие странные мысли, что я невольно рассмеялась. А что если бы в то время у Эммы вскочили прыщи? Такая вот фантазия меня обуяла, нет, серьезнейшая идея! Я глубоко задумалась. Эмма бы наверняка отвергла ухаживания Рудольфа. В результате, судьба Эммы была бы совсем другой. Я уверена — она бы ни за что не подпустила его к себе. У нее просто не было бы другого выхода. С таким испоганенным телом… И здесь нет ничего смешного, судьба женщины полностью зависит от того, какая у нее в данную минуту прическа, какая расцветка платья, насколько она бодра или сонлива, от малейших перепадов самочувствия, вспомните няньку, которая, из-за того что ей хотелось спать, задушила капризного младенца, вот и прыщи, трудно даже вообразить, как они могут перевернуть судьбу женщины, извратить самую романтическую любовную историю. Например, если накануне свадьбы вдруг неожиданно высыплют прыщи и вмиг распространятся по груди, по рукам, по ногам, что тогда? А ведь это вполне вероятно. Прыщи — такая вещь, от которой обычной осторожностью не спасешься, они, можно сказать, являются по воле небес. По злой воле. Вот прелестная женщина с замиранием сердца ждет на пристани в Иокогаме мужа после пятилетней разлуки, как вдруг ни с того ни с сего на лице, на самых видных местах вспухают лиловые нарывы, и, нащупывая их, доселе жизнерадостная женщина цепенеет, превращаясь в отвратительную глыбу. Это ли не трагедия? Мужчина, мне кажется, относится к прыщам вполне равнодушно, а женщина, она только и живет на поверхности своего тела. Лжет та, которая станет это отрицать. Я не сильна во Флобере, но кажется, он очень въедливый реалист, достаточно вспомнить эпизод, когда Шарль пытается поцеловать Эмму в плечо, а она отвергает его со словами: «Пусти, платье помнешь!..», но почему же, обладая таким внимательным, зорким взглядом, почему не написал он о страданиях женщины с болезнью кожи? Может быть потому, что мужчине невозможно понять этих страданий? Или, может быть, такой выдающийся писатель, как Флобер, все прекрасно углядел, но счел это слишком грязным, не подходящим для любовной истории, поэтому притворился незнающим, держась на почтительном расстоянии. Какое жульничество в этом «почтительном расстоянии»! Если бы накануне свадьбы или перед встречей с любимым человеком после пяти лет разлуки у меня на лице вдруг выскочили безобразные прыщи, я бы предпочла умереть. Уйти из дома, пасть. Покончить с собой. Женщина живет только сиюминутным, сиюминутным наслаждением красотой. Что бы ни случилось завтра…
Приоткрылась дверь, и муж, просунув свое мышиное личико, спросил глазами: «Еще нет?» Я кокетливо поманила его рукой: «Послушай… — мой голос прозвучал пронзительно, с вульгарным оживлением, так что я сразу сжалась и продолжила насколько возможно тише, — тебе не кажется, когда женщина думает: „Завтра — будь что будет“, проявляется ее самая женская суть?»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: