Осаму Дадзай - Избранные произведения

— Жалко, ах, как жалко этого барсука!

Правда, ничего особенно удивительного в том, что из ее уст вырвалось слово «жалко», не было — она совсем недавно выучила его, произносила очень часто и, как правило, невпопад, явно рассчитывая при этом, что ее похвалит мать. А может быть, девочка вспомнила барсуков, которых видела недавно в зоопарке, куда ее водил отец: они расхаживали, смешно переваливаясь, по клетке и показались ей зверушками милыми и безобидными — не исключено, что свою симпатию к ним она перенесла на барсука из сказки о горе Кати-кати. Так или иначе, не следует придавать слишком большое значение словам моей маленькой заступницы. Разумом она еще мало что понимает, сострадание пробуждается в ее душе бессознательно и не имеет определенного объекта, а потому вряд ли заслуживает серьезного внимания. Тем не менее случайно вырвавшиеся у дочки слова навели меня на одну интересную мысль. Слово «жалко» — возможно, произнесенное девочкой только потому, что она усвоила его совсем недавно, — невольно привлекло внимание ее отца и направило его мысли по следующему руслу: «В самом деле, — думал он, — маленького ребенка еще можно обмануть и отвлечь от мысли о чрезмерной жестокости зайца, но что делать с детьми постарше, с теми, кто знаком с правилами самурайской чести и знает, что такое справедливость? Ведь им наказание, которому был подвергнут барсук, наверняка покажется незаслуженным. Что же мы ответим им?»

Дети, посещающие государственные школы, безусловно, останутся в полном недоумении, когда, изучая подписи под картинками, обнаружат, что всего за несколько ничтожных царапин, нанесенных старухе, барсука подвергай зверской расправе: сначала ему сожгли спину, потом обожженные места смазали горчицей и в довершение всего посадили в глиняную лодку и утопили. Заслужил ли он столь мучительную смерть? Более того, даже если исходить из того, что барсук сварил-таки суп из старухи, разве не честнее было бы и в этом случае открыто скрестить с ним мечи? Вряд ли можно считать оправданием физическую слабость зайца. Кровная месть должна осуществляться честно и справедливо. Боги всегда принимают сторону правых. «Да покарает тебя Небо» — вот слова, которыми мстителю следовало бы предварять честный и равный бой. Если же силы неравны, то жаждущий отмщения должен удалиться на гору Лу-шань и там, претерпевая нищету и лишения, совершенствоваться в искусстве фехтования. Все прославленные храбрецы Японии спокон веку так и поступали. Ни в одном литературном произведении кровная месть не сочеталась с хитростью и коварством. Нигде мститель не замучивал свою жертву до смерти, это и представить себе невозможно. И только в сказке о горе Кати-кати кровная месть изображается как нечто крайне непристойное. Кроме того, и ребенок, и взрослый непременно придут к выводу, что заяц ведет себя недостойно, не по-мужски, — словом, на всех, кому дорога справедливость, эта сказка должна произвести весьма неприятное впечатление.

Но не торопитесь. Я долго размышлял над этим вопросом. И понял, почему заяц не мог вести себя как настоящий мужчина. Да просто потому, что он не был мужчиной. Да, да, не был, в этом я совершенно уверен. Это был никакой не заяц, а шестнадцатилетняя зайчиха. Она еще не обзавелась возлюбленным, но была очень хороша собой. А прекрасным девственницам нет равных в жестокости.

В древнегреческих мифах часто фигурируют красавицы-богини. Среди них, если не считать Афродиты, самой обворожительной слывет Артемида. Артемида — богиня Луны, во лбу у нее сияет голубоватый полумесяц, она ловка и своенравна, словно бог Аполлон в женском обличье. Все дикие звери земли подчиняются ей. При этом она не обладает особой грубостью и силой. Напротив, она хрупка и изящна, с маленькими нежными руками и ногами и на диво прелестным лицом. Она лишена лишь женственности Афродиты, как лишена и округлых форм прекрасной богини любви. Так вот, всем известно, что эта прелестная богиня с поистине чудовищной беспощадностью и абсолютным хладнокровием расправляется со всяким, кто ей не угоден. Рассказывают, что одного прекрасного юношу она превратила в оленя только за то, что он случайно подглядел, как она купается. Да, такой пустяк привел богиню в неистовую ярость. А уж если бы кто-нибудь посмел дотронуться до ее руки… Страшно представить себе, чем это могло бы кончиться. Мужчина, имеющий несчастье влюбиться в подобную женщину, обречен на постоянные насмешки и оскорбления. Но, как это ни странно, мужчины, причем, как правило, не очень умные и слабые, нередко влюбляются именно в таких женщин. И судьба их предрешена.

Если мои рассуждения все же не кажутся вам убедительными, советую обратить свой взор на несчастного барсука. Бедняга давно уже был тайно влюблен в девушку-зайчиху, которая как раз и принадлежала к женщинам типа Артемиды. Именно это обстоятельство и предрешило печальную участь барсука; неважно, варил он суп из старухи или только слегка поцарапал ее, — расправа с ним в любом случае была бы жестокой и не по-мужски коварной. К тому же барсук принадлежал к тому типу мужчин, которые чаще всего становятся жертвами женщин типа Артемиды. Это был вполне заурядный барсук, нахальный, глупый, неотесанный и жадный. Впрочем, обо всем этом свидетельствует сам ход ужасных событий.

Старик поймал Барсука и решил сварить из него суп. Барсук же, сгорая от желания еще хоть раз увидеть предмет своей любви, напряг все силы, вырвался и убежал в горы. Он шел по горной тропке, озабоченно бормоча что-то себе под нос и разыскивая Зайчиху. Наконец он нашел ее.

— Радуйся, сегодня мне удалось избежать верной смерти. Улучив минутку, когда старик куда-то ушел, я ударил старуху, да и был таков. Видно, судьба благосклонна ко мне, — торжественно сообщил он Зайчихе и, брызгая слюной, принялся подробно рассказывать о своих злоключениях.

Брезгливо отодвинувшись, Зайчиха слушала его, время от времени недоверчиво хмыкая.

— А чему мне, собственно, радоваться? Очередной твоей пакости? Да не плюйся ты так! Кстати, старик со старухой — мои друзья, ты что, не знал об этом?

— Друзья? — растерялся Барсук. — Нет, не знал. Извини. Если бы я знал, согласился бы на что угодно, даже на то, чтобы из меня суп сварили, — сокрушался он.

— Поздно об этом говорить. Неужели ты действительно не знал, что я частенько захожу в сад к старикам и они угощают меня вкусными бобами? Ведь наверняка ты знал об этом, и подло врешь мне. Теперь ты мой враг! — безжалостно заявила она.

К тому времени в голове у Зайчихи уже созрело решение расправиться со своим незадачливым возлюбленным. Гнев девственниц страшен. В особенную же ярость приводят их безобразные и неуклюжие существа.