Морис Одебер - Могила Греты Гарбо

Я попытался утешить его и рассказал о греках скептиках, сталкивавшихся с подобными трудностями. Против них позже выступил Монтень: «Я вижу философов-пирроников [20] Пирроники — представители раннего периода скептицизма (по имени основателя скептицизма — Пиррона). — Примеч. ред. , которые никоим образом не в силах выразить свою главную идею, так как для этого им понадобился бы новый язык. Наш же язык весь состоит из утвердительных предложений — их главных врагов. Даже когда они говорят: „Я сомневаюсь“, их тотчас же заставляют признать, что они по крайней мере знают о своем сомнении и утверждают его существование».

— Суровое рассуждение. Все это неразрешимо. Но необходимо найти решение.

Действительно. Однажды он найдет его.

Свадьба Хамфри Богарта [21] Хамфри Богарт (1899–1957) — знаменитый американский киноактер; среди фильмов с его участием — «Касабланка». — Примеч. ред. и Мэйо Мето стала одним из величайших событий года. Хотя к тому времени Богарт еще не достиг пика популярности, он был своим человеком в Голливуде, возможно, потому, что обладал удивительным свойством выдерживать большое количество алкоголя в среде, где не наблюдалось нехватки в соперниках. «Весь Голливуд спешил на эту свадьбу, — заметила Луэлла. — Нам надолго запомнится церемония и последовавший за ней шикарный прием, который продлился до самого утра. Долгой и счастливой жизни новобрачным!» Известно, что в результате получилось из этого великолепного союза: они постоянно дрались. Однажды она порезала себе запястья, но не до такой степени, чтобы умереть, иначе ей не удалось бы спустя время поджечь их виллу и, когда Богарт решил уйти от нее, засадить ему в спину кухонный нож. Его привезли в больницу мертвенно-бледного и истекающего кровью, но не потерявшего собственное лицо.

Свадьба была чем-то само собой разумеющимся, так как официальная позиция вынуждала к хеппи-энду: студии слишком долго терпели сумасбродные выходки капризных и часто глупых звезд, скандал следовал за скандалом (дело Фэтти Арбакла [22] В 1921 г. комику немого кино Фэтти Арбаклу выдвинули обвинение в изнасиловании и убийстве актрисы Вирджинии Раппе; позже он был оправдан. лишь самое громкое), и потому, неспособные изменить людей, они решили поменять стиль подачи сюжета. В кинофильмах царствовала мораль, которую обеспечивали жесткие правила кодекса Хейса [23] Кодекс Хейса — этический кодекс производства фильмов в Голливуде, принятый в 1930 г. Ассоциацией производителей и прокатчиков фильмов; был неофициальным, действующим национальным стандартом США. , а суматоху обычной жизни требовалось обуздать с помощью определенных служб (получавших щедрое вознаграждение): полиции и прессы, чья болтливость тщательно контролировалась.

Итак, еще один законный союз вступил в силу под звуки органа и романсы о цветущей любви, в то время как по другую сторону декораций продюсер Вальтер Врангер, безумно и отчаянно влюбленный в актрису Джоан Беннет, которая, в свою очередь, как в трагедии Расина, обожала антрепренера Дженнингса Ланга, выпустил несколько пуль в яички соперника, что говорит о его великолепной меткости, но является неприемлемым как для вестерна, так и для приличного общества.

Луэлла была права, и весь Голливуд собрался там, еще до нашего прибытия. Ее приезд произвел фурор, потому что, как я уже говорил, она редко принимала участие в подобных демонстрациях; она не фантазировала, когда признавалась в своем страхе перед толпой. Дело было не в столпотворении, а в том, что она чувствовала неисчерпаемое и жадное присутствие каждого. Я вероломно бросил ее в объятия Луэллы и на растерзание своре.

Трудно было понять, что освещает ночь: конечно же луна в своем апогее, вспышки ненависти в некоторых взглядах, искренние улыбки в других, иллюминация сада, бриллианты на шеях у женщин — одним словом, обыкновенное скопление знаменитостей.

— Что, — поинтересовался Степан, — удалось вытащить зверя из берлоги?

— Ты придаешь моему положению слишком большое значение, моим мнением зверь не интересуется.

— Привет, Степан, — сказал дружелюбный на вид, элегантно одетый мужчина лет сорока и дружески хлопнул его по плечу. — Как тебе это сборище идиотов? Смотри, как облизывается Луэлла! Бьюсь об заклад, Богиня рассказывает ей о своем фальшивом романе со Стоковским.

Я спросил, почему фальшивом.

— Вы с луны свалились? Вы что, не знаете? Она же лесби!

Этот слух пробежал несколько лет назад из-за ее отношений с Мерседес.

— Он многое знает о ней, — произнес Степан и представил меня.

— Проклятие! — воскликнул дружелюбный мужчина. — Я никогда раньше не встречал вас, откуда же я мог знать. Не стоит обижаться, я всего лишь повторил то, что слышал от других… Вы же знаете не хуже меня: этот город прогнил до самого основания!

И произнеся эту величественную сентенцию, он удалился.

— Что за блюститель морали! Необходимо назначить его в службу очистки.

— Именно этим он и занимается, время от времени. Этот очаровательный человек — один из самых верных людей Багси Сигела [24] Багси Сигел (Берджамин Сигельбаум) — известный в 1930–40-х гг. американский гангстер. .

— Не может быть!

— С твоим чувством юмора ты должен оценить это…

— Символично! Мораль оберегает правая рука самого знаменитого гангстера в городе.

— Ну да! Жаль, что Багси не собирается расширять свою империю, а то он навел бы порядок и в других местах… Как ты думаешь, Гитлер планирует добраться до нас?

— Вполне возможно… Штернберг, например, считает, что неудавшихся художников стоит опасаться [25] Как известно, Адольф Гитлер обладал способностями в изобразительном искусстве. — Примеч. ред. . Вот малыш Бонапарт оскандалил себя написанием бездарного романа, и куда это привело его?

В этот момент со стороны сада послышался шум от какой-то суматохи, и я увидел, что Грета направилась к нам. Собирались выносить свадебный торт.

— Передай мое глубокое почтение, — заявил Степан и удалился после развязного поклона.

— Твой друг меня избегает? Как обычно…

— Да, но он необычен: он не любит звезд.

— Что же он здесь делает?

— Такова его профессия, без них она невозможна.

Она подняла одну бровь.

— Милая профессия, если я правильно поняла.

— Дорогая! — проревел за моей спиной чей-то пронзительный голос.

Я воспользовался движением толпы, чтобы избежать бурного излияния страсти.

Загорелся прожектор, осветив вход в дом, на пороге которого появился свадебный торт — огромный розовый цилиндр, украшенный вычурными завитушками (шедевр, рядом с которым дурной вкус в центральной Европе показался бы строгим классицизмом). Со всех сторон грянула музыка — первые такты Пятой симфонии Бетховена, и каждый раз, когда звучали знаменитые аккорды, удары судьбы в дверь, верхушка торта и две крошечные фигурки жениха и невесты, стоявшие на ней, содрогались под ритм музыки, до тех пор пока на последнем аккорде из полного сливок колодца, как единственная правда, достойная этого фальшивого мира, не возникло обнаженное, неестественно удлиненное, бледное, почти прозрачное тело человека с застывшим лицом, закрытыми глазами и руками, скорее указывающими на половую принадлежность, чем прикрывающими наготу, костлявое тело Миши Ауэра, который был встречен криками присутствующих, полными поддельного ужаса и безудержного веселья. Миша медленно открыл глаза, не спеша склонил голову и так же неторопливо вернулся в глубины кондитерского изделия, в котором наверняка был предусмотрен какой-то выход, поскольку позже — после того как сладкоежки и любопытные проделали достаточно заметные отверстия в боках цилиндра — он присоединился к вечеринке, уже одетый.