Журнал - «Подвиг» 1968 № 03

Не в первый раз его застает в пути приступ лихорадки, но обыкновенно вокруг люди. Теперь вокруг Перси мертвая тишина, зной и где-то вблизи враг. Он с трудом отвинчивает пробку походной фляжки. Вода льется мимо, на грудь и за ворот, и каждый глоток отдается ударом в черепе.

Черные, как бы женские, тени медленно двигаются среди зубцов городских стен, и Перси уже не верит, что это вороны. Кажется, внизу не камыш, а тысячи тысяч всадников выходят на берег, всадники в остроконечных шапках, с дротиками охватывают ленту городских стен. Дымные клубы поднимаются с плоских крыш. Трещины в земле ширятся. Всюду руки и головы. Земля кишит человеческими телами вокруг башни Перси Гифта. Лязг железа? Это не лошадь Перси Гифта бряцает уздечкой, а тысячи тысяч коней вокруг, воздух дрожит от хриплых выкриков. Вокруг башни водоворот из человеческих тел и голов.

Содрогающееся тело человека у башни приподымается. Рука Перси Гифта шарит за поясом. Он находит то, что искал. Чуть приподнятая от земли рука стискивает рукоятку маузера. Пальцы конвульсивно нажимают спуск. Два выстрела в горячий воздух, в зной и тишину. Затем Перси Гифт запрокидывает голову и застывает на песке, и прозрачный человеческий разлив как бы смыкается и захлестывает его…

Когда он приходит в себя, то чувствует странную влажность и прохладу. Голова его не касается горячего песка. Под головой у него чья-то заботливая рука, другая рука приближает к его губам фляжку. Обильный пот стекает от висков к подбородку. Над ним смуглое склоненное лицо. Оно слишком низко над ним, чтобы он мог его разглядеть. Но когда этот человек осторожно опускает голову Перси Гифта на свернутое одеяло, он успевает разглядеть его.

Это Абду-Рахим-хан.

— Кажется, мы встречались раньше, мистер Гифт…

Абду-Рахим-хан затягивает подпругу своей лошади, улыбаясь так, как если бы он принимал мистера Гифта в приемной министерства. Но мистер Гифт не обнаруживает ни малейшего желания отвечать.

— Думаю, что вы теперь чувствуете себя лучше. С вашей стороны большой риск — путешествие к устью Лара, особенно в это время года… Притом ваша лихорадка…

— Благодарю вас за ваши заботы о моем здоровье.

Некоторое время он следит за Абду-Рахим-ханом…

— Кажется, вы собираетесь уезжать?..

— Вы правы… Вы поправляетесь у меня на глазах; кроме того, если меня не обманывает зрение, ваши спутники спускаются в долину. Через полчаса они будут здесь.

— По-видимому, у вас нет желания вернуть документ?

— Так же, как и у вас нет желания оставить меня в покое.

— Вы рискнете переправиться через реку?

— Это небольшой риск. Притом, что же мне остается делать?..

И Абду-Рахим похлопывает ласково по шее свою лошадь.

— Желаю вам полного выздоровления… пожмем друг другу руки, как боксеры перед новой схваткой…

Абду-Рахим делает шаг вперед с протянутой рукой и видит, как рука с маузером из-за спины направляется в его сторону. Перси, опершись на локоть, целится ему в переносицу:

— Документ?..

Абду-Рахим поворачивается к лошади…

— Тем хуже для вас!

Дважды сухо щелкает маузер. Щелкает без выстрела.

Абду-Рахим в седле. Он иронически приложил пальцы к круглой шапочке:

— Видите, я был предусмотрителен. Ваш револьвер разряжен…

Его конь делает легкий прыжок и удаляется галопом среди камней и провалов.

Перси Гифт через силу садится. Опирается на руку и видит, как Абду-Рахим-хан исчезает в зарослях. Перси почти спокоен. Человек и лошадь должны потонуть.

Из зарослей в стремнинах вынырнула движущаяся точка — голова всадника и пенная струя над головой коня (там, где ноздри выходят на поверхность воды).

Перси Гифт видит, как их относит вниз течением. Мутно-желтые завитки пены, как львиные гривы. Но все-таки они плывут по диагонали, приближаясь к зарослям. Он как будто теряет их из виду. От напряжения у него кружится голова, он приподнимается, но в бессилии и холодном поту вновь опускается на камни.

На противоположном берегу у зарослей вынырнули плечи всадника и грива лошади.

Решительно Перси не везет.

Узкой растянутой цепочкой спускается караван в долину. Через четверть часа Перси лежит на ковре в своей палатке и пишет донесение сэру Роберту Кетлю, а через полчаса сипай на лошади Перси Гифта медленно поднимается в гору по направлению к Мирату.

Пока игра проиграна.

В округе Лар, в горах между советской границей и рекой Лар, живет пастушеское племя джемшиди, насчитывающее более тысячи семейств. Племя разводит баранов, живет в черных, закопченных шатрах. Вокруг шатров бегают косматые злые псы, голые дети и маленькие, кроткие ослы. Зимой племя спускается в долину реки и там оседает, летом уходит в горы и кочует, пока солнце не выжжет траву. Племя не столько разводит баранов, сколько угоняет их у оседлых жителей деревень, городов и пригородов.

Раз в год губернатор округа Лар посылает чиновников к джемшиди собирать налоги, но с тех пор как они не возвратились, губернатор перестал посылать к джемшиди чиновников и только изредка вешал неудачников, случайно попавшихся в грабежах.

В ущелье Хушк, в шестидесяти километрах от города Феррах, в глиняной крепости, несколько веков подряд жили ханы племени джемшиди. Сто лет назад последний хан племени оставил дом в Хушке и уехал в столицу к повелителю Гюлистана. В столице ему не повезло: его сначала ослепили, затем слепой просидел около года в яме возле дворцовых конюшен и после этого был повешен. Дети его случайно выжили, воспитывались у брата повелителя Мурада, и когда тот случайно, после внезапной и загадочной смерти повелителя, занял его трон, то в числе его приближенных оказался ближайший участник внезапной кончины его предшественника — сына хана племени джемшиди. Этот приближенный получил ордена, поместья, почести и титул сердара, после того как недолго пробыл в должности военного министра Гюлистана.

Сын его Абду-Рахим получил образование в королевском колледже для туземной золотой молодежи, откуда вынес свирепую ненависть к подданным его королевского величества. Однако с европейской цивилизацией его примирили Париж, Берлин и почти десять лет разнообразных удовольствий в этих столицах. Вероятно, он закончил бы свою карьеру в должности посла Гюлистана в одном из этих городов, если бы не сохранил от времен юности упорной неприязни к представителям королевского правительства, в том числе и к королевскому послу в Гюлистане. Таким образом, случилось, что через сто лет после печального конца последнего хана джемшиди его внук оказался вынужденным бежать к своему племени и искать у него защиты.

Абду-Рахим-хан переправился через реку Лар и не стал ждать, пока преследующий его отряд последует его примеру. Текинец добрым галопом берет подъемы, и к вечеру свирепый, глухой лай псов встречает его у черных, закопченных шатров в ущелье. Благоразумный гость не ждет, пока молодежь разрешит вопрос о том, как поступить с одиноким всадником, по внешнему виду похожим на чиновников, которых посылает губернатор Лара, и входит в первый шатер, бросив женщине повод.