Энн Ветемаа - Лист Мёбиуса

Чудак-человек, не умеет он жить, всей душой наслаждаться персональным лимузином, государственной дачей и прочими пленительными благами. Мягкий и приветливый от природы, великолепный исполнитель, он вместе с тем несравненный организатор. Никто не замечает за его улыбкой признаков раздвоенности, никто не замечает, как атлет постепенно оплывает жирком. Как в физическом, так и в духовном смысле. Им довольны, к нему привыкли. Когда на субботнике Йонас не ограничивается посадкой березки, чтобы тут же укатить по неотложным делам, снимает пиджак и начинает ворочать сам, а затем углубляется в расчеты и в бестолково снующем муравейнике наводит разумный, целенаправленный порядок, его порой осуждают за спиной в излишнем рвении и в желании выделиться. Никто не догадывается, что он не представляет себе работу без полной самоотдачи.

Также не обходится без некоторого замешательства, когда Йонас, торжественно приняв какой-нибудь завод, не довольствуется хлебом-солью либо отвлекающим бокалом шампанского, а возвращается вскоре на вновь введенный объект и спрашивает примерно следующее: «Как же вы справляетесь с насосами в этом чертовом четвертом корпусе?» Впрочем, руководители предприятия не удивляются его осведомленности, потому что в начале строительства Йонас Плоомпуу был здесь старшим прорабом. Никто не понимает руководящего работника, в студенческую пору походившего на Калевипоэга, а ныне всей своей комплекцией скорее смахивающего на бравого солдата Швейка, славу и гордость чешской земли, когда он, Йонас Плоомпуу, улучив момент, в полном одиночестве опирается о стену и обводит любовным взглядом недавно построенный завод.

Дома у него с виду тоже все в полном порядке. Его вообще-то прелестная и глубоко интеллектуальная жена увлечена творчеством нидерландских полифонистов, предшественников Баха. Она защитила кандидатскую диссертацию, но вовсе не намерена почивать на лаврах. Приятственно и то, что она не боготворит Йонаса, как некоторые жены своих мужей, и не побуждает его к новым достижениям. Снисходительно уступает она свекрови заботы по хозяйству, как должное принимает жалование мужа и корректно относится к немногим его друзьям. Разве вот когда ей приходится отправляться в неглиже в их общую спальню, по лицу ее пробегает тень недовольства и отвращения: так тяжело отрываться от табулатур, пленок с записями и наушников стереомагнитофона…

Как было сказано, она не вмешивается назойливо в мужние дела. По правде говоря, она точно не знает, чем он занимается — кажется, какой-то координацией в области строительства или чем-то подобным, вполне возможно, у него в некотором роде интересное, но, увы, далекое от музыки и недуховное поприще. Однако же, когда иной раз вечером мужа на всю Эстонию показывают по телевидению, она готова оторваться от своих пленок, мельком взглянуть на экран и сделать доброжелательное замечание по поводу его галстука.

Для Йонаса Плоомпуу единственным огорчительным моментом в семейной жизни является отсутствие детей. Еще не пришло время, считает жена. Муж вынужден соглашаться, он вообще человек покладистый, но разумеется, в душе зреет что-то самому ему не совсем понятное: вроде бы все проходит мимо, есть ли вообще какой-нибудь толк от его жизни и от него самого? Впрочем, внешне он себя не выдает: Везувий пребывает в покое, мягкий вечерний свет льется по склонам и пастух играет овцам на свирели…

Восточная пословица говорит о последней пушинке, ломающей хребет верблюда, диалектики пишут о скачкообразном изменении качества в результате постоянного нарастания количества.

А ведь в самом деле мелкие неприятности постепенно накапливаются. Они пустяковые и не бесспорные, обо всех не расскажешь, да и откуда мне все знать, но о некоторых стоит упомянуть.

По вполне понятной причине в доме чуть ли не постоянно включены магнитофоны. Все женщины говорят с подругами о своих мужьях, чему же тут удивляться, если что-то случайно, по небрежности зафиксируется на пленке.

Однажды Йонас и его друг (не слишком преуспевший химик Пент С., который утрачивал связь с химией, будучи забранным от своих колб и бюреток в министерство) играли в шахматы и потягивали из банок превосходное датское пивко. Один из них возьми да включи магнитофон. Просто так, ради музыкального фона. А вместо музыки на пленке разговор двух подруг, спутниц жизни обоих мужчин. Конечно, они, усмехнувшись, начинают слушать. Сначала Йонас торжествует, потому что Стелла упрекает Пента в отсутствии подлинных прогрессивных национальных чувств (даму, изучающую нидерландских полифонистов, эта тема оставляет вполне равнодушной) и в злоупотреблении алкоголем, а госпожа Плоомпуу говорит о своем Йонасе только хорошее. Но ее тон настораживает Пента.

— Как она о тебе говорит! — срывается у него с языка.

— Что ты имеешь в виду? — не понимает Йонас.

— Она сказала: «Да он у меня просто пупсик!»… Но ведь в таком тоне говорят о любимой моське! — Выпалив это, Пент и сам пугается. Кто его дернул так резко… Но жена Йонаса всегда была Пенту антипатична. После этого они доводят партию до конца, попивая пивко, но обычно стойкий и скрупулезный Йонас допускает ряд ошибок.

Еще как-то Пент, заглянув к Йонасу (они учились в одном классе и живут поблизости), оказывается свидетелем не совсем приятной сцены.

Соседке Плоомпуу нужно сбегать в магазин, и она просит госпожу Плоомпуу — у Пента язык не поворачивается называть ее как-нибудь иначе — присмотреть пока за ребенком. Маленький джентльмен еще не вырос из колясочки и, как вскоре выясняется, не слишком водоустойчив. Тут оба мужчины замечают, что жена Йонаса буквально физически не выносит карапуза. Раскрасневшийся, зашедшийся от крика младенец вызывает у нее страх и отвращение. Ну, Йонас сам берется его перепеленать, ему явно по душе маленький человечек. Но улыбка сходит с его лица, когда он бросает взгляд на неприкаянно замершую музыковедку.

На работе тоже копятся неприятности. Всё служебное время уходит на пустую беготню и всевозможные формальности; и вообще Йонас удивлен — чем выше поднимается он по служебной лестнице, тем меньше от него что-либо зависит. Сверху поступают циркуляры, требующие срочного исполнения, снизу приходят разные сигналы, а что собственно там происходит, Йонас четкого представления не имеет. Основное внимание приходится уделять тому, чтобы их система в очередной раз получила переходящее Красное знамя. Тут должно быть все в порядке или по крайней мере оставлять такое впечатление. При этом на некоторые вещи надобно закрывать глаза. Конечно, Йонас Плоомпуу, опытный руководящий работник, со всем справляется, но где-то внутри, несмотря на внешнее спокойствие, что-то бурлит, ищет выхода.