Мариасун Ланда - Крокодил под кроватью

В то самое утро Х. Х. проснулся в семь. Как всегда. Он умылся и побрился. Как всегда. Выпил апельсиновый сок. Как всегда. А затем приступил к одеванию. Как правило, он одевался тщательно и аккуратно, отдавая предпочтение спортивному раскованному стилю, как это и подобает молодому банковскому служащему без особых амбиций, при этом довольному своей работой. Обувь была последней деталью, и каждое утро ему приходилось проделывать одну и ту же процедуру: вставать на четвереньки и искать под кроватью ботинки, которые накануне вечером он по обыкновению зашвыривал туда. Нет, он ни в коем случае не пренебрегал этой частью своего гардероба — напротив, всякий раз, достав ботинки из-под кровати, он самым тщательным образом начищал и полировал их, думая при этом о сеньоре Эулалии, самой опытной сотруднице их банковского отделения, самой педантичной, самой язвительной…

— Боже, Хуан Хосе, ну как же ты ужасно ухаживаешь за своей обувью! — воскликнула она однажды. — Ну-ка, дай мне твои ботинки, чтобы я их почистила, и не смей попадаться шефу на глаза с такими пятнами.

Х. Х. навсегда запомнил охвативший его в те минуты жгучий стыд. Хуже всего было то, что все случилось в присутствии Элены, молодой стажерки, присланной к ним из центрального офиса на практику. У Элены были длинные и густые золотистые волосы, сияющие глаза орехового цвета и все еще почти подростковая фигурка. Услыхав слова сеньоры Эулалии, девушка подняла взгляд от экрана своего компьютера и перевела его на ноги Х. Х. в носках, расписанных синими и красными ромбами, а сеньора Эулалия между тем достала из ящика своего стола тюбик с ваксой и бархотку и принялась начищать и полировать ботинки бедняги.

— Ох уж эти парни-холостяки! — с состраданием вздохнула сеньора Эулалия. — Ты не думаешь все же как-нибудь жениться, Хуан Хосе?

Х. Х. покраснел до корней волос, взгляд Элены словно прожигал насквозь его ноги… О, как было бы здорово, если бы этот взгляд был обращен на его ухоженные руки, или на его каштановые усы, или хотя бы на его галстук! Нет. Это не должно больше повториться. С того злополучного дня он каждое утро с одержимостью чистил свои ботинки, хотя это не мешало ему по вечерам швырять их под кровать — резко и дерзко. О, странности и превратности холостяцкой жизни!

Но тем самым утром, когда X. X. в очередной раз встал на четвереньки в поисках своих ботинок, случилось нечто странное и необычное: под кроватью его рука натолкнулась на что-то длинное, чрезвычайно шершавое и бугристое на ощупь, морщинистое, словно кора оливкового дерева… «Не чемодан ли это?» — первым делом подумал он. И тут же понял, что его догадка абсурдна — ведь он никогда не засовывал никакие чемоданы под кровать. Он жил один, и у него до сих пор ни разу не было повода усомниться в своей памяти. И он сделал то, что всегда делают в подобных случаях: заглянул под кровать. Просто заглянул.

И тогда он увидел его.

Это было невообразимо. Он поднял голову, как будто ему не хватало воздуха, и обвел взглядом пространство вокруг себя, словно пытаясь сообщить кому-то нечто ужасное. Но рядом с ним никого не было. В доме вообще никого не было. Он жил один, и это означало, что в подобную минуту у него не было никого, с кем можно было бы поделиться таким потрясением, никого, кто мог бы вместе с ним заглянуть под кровать, никого, за чьей спиной можно было бы спрятаться…

Поэтому у Хуанхо не было иного выхода, кроме как преодолеть собственное замешательство, вновь опуститься на колени и опять посмотреть под кровать в надежде, что все это ему почудилось. Но нет. Ему не померещилось, и он был вынужден ошеломленно признаться себе в том, что под его кроватью, как ни в чем не бывало, расположился огромный крокодил.

Он и в самом деле был с чемодан размером. Как минимум, с тот большущий чемодан, который Х. Х. приволок с собой, когда впервые приехал в город. Огромный чемодан, в котором умещались все его пожитки, чемодан, скитавшийся вместе с ним из пансиона в пансион, с квартиры на квартиру вплоть до того самого дня, когда он наконец нашел этот дом, где жил до сих пор, пусть и не очень счастливо, но достаточно уютно и спокойно. Даже хорошо — по крайней мере, до этой злосчастной минуты, когда он увидел крокодила, затаившегося под его кроватью.

Тело рептилии было покрыто коркообразными, словно окаменевшими, чешуйчатыми пластинами, своего рода броней серо-зеленого цвета, а в полуоткрытой продолговатой пасти покоился один из ботинков Х. Х., крепко прихваченный острыми зубами. Крокодил, распластанный на паркете, был совершенно неподвижен, будто бы смертельно парализован, его тяжелые веки смежились. Было совершенно очевидно, что крокодил спал и при этом потихоньку начинал заглатывать и второй ботинок.

Х. Х. поднялся, слегка пошатываясь. Он поплелся в гостиную, включил негромкую музыку, поглядел в окно, медленно сосчитал количество этажей в доме напротив и стремительно бросился обратно, чтобы заглянуть под кровать. Нет, это был не мираж— крокодил по-прежнему оставался там.

Х. Х. подстриг ногти, разобрал счета за газ, электричество и воду. Еще раз причесался и снова обеспокоенно заглянул под кровать. Нет, нет, ему ничего не померещилось: крокодил продолжал лежать на том же месте. И было ясно, что он питается ботинками, ибо оттого ботинка, который только что виднелся в его пасти, не осталось и следа. Х. Х. погрузился в размышления… «Ладно, давай подумаем…» — сказал он самому себе, пытаясь успокоиться. — «Крокодил— животное не из этой природной зоны, он не живет в нашем климате. Ладно. Стало быть, он откуда-то сюда приполз. Таким образом, проблема заключается в том, чтобы понять, откуда именно он здесь взялся…» Х. Х. продолжал рассуждать, строго придерживаясь логики. Где поблизости могут находиться крокодилы? Нигде. Если только… ну конечно же, как это сразу не пришло ему в голову?! В зоопарке! Этот крокодил сбежал из какого-нибудь зоопарка! И Х. Х. бросился к телефонному справочнику. Он почувствовал, что становится понемногу спокойнее и увереннее в себе. Листая страницы в поиске телефонного номера городского парка развлечений, он сказал себе, что самое важное в жизни — сохранять спокойствие и ясный рассудок даже в самые непростые минуты, в такие минуты, когда…