Мария Галина - Ригель

— Ты чего такая мокрая?

— На двор ходила…

— Не ходи больше. Это опасно. Ходи в ведро.

Господи, а вдруг ему не померещилось, а вдруг там и правда кто-то есть. Хорошо, что все обошлось.

Он лежал и слушал, но было тихо, Джулька ровно посапывала под боком, и теплый, золотистый сон начал одолевать его, только что-то скребло и тревожило, какая-то неправильность, ну да, «на двор», так бы сказала Бабакатя, не Джулька.

Не в том дело, что снаружи кто-то ходит и стонет, хотя и в том тоже, дело в том, что слышать его можно только поодиночке. И когда взорвется Ригель, каждый из нас будет смотреть на взрыв из тюрьмы своего тела, своего неслиянного одинокого «я».

— Джулька?

— М-ммм?

— Скажи «тыща». Пожалуйста.

— Чаво? — сонно пробормотала Джулька.

На выгоревших обоях плясало пятно холодного чистого света, на вытертых досках пола еще одно, — он опустил в него ноги, и волоски на икрах зажглись золотом.

Джулька спала, подложив ладонь под щеку, она была розовая, теплая, ухо чуть подсвеченное, в золотистом пушку.

Он вышел в сени и увидел, что никакого топора там нет — наверное, он все-таки забыл его у поленницы. Зато там было полным полно муравьев — причем крупных, они лезли из всех щелей, когда он присмотрелся, увидел, что у них крылья. Муравьи суетливо толкались и карабкались друг на друга. У некоторых крылья были обломаны.

Частокол света сам собой воздвигся меж яблонь, паутина, растянутая меж перилами, дрожала и переливалась, как это бывает на неправдоподобных глянцевых фотографиях, типа «чудеса природы», хотя, если вдуматься, что может быть хорошего в паутине?

И тут тоже были муравьи, везде были крылатые муравьи, словно кто-то там, в темной глубине земли, дал им команду — готовность номер один, всем постам! Всех свистать наверх!

Он нащупал в кармане ветровки телефон — гладкий и прохладный, и это было приятно. И еще там был коробок туристских спичек, тот, с чердака. Он что, его тогда положил в карман? Он не помнил.

— Уехал, — Ванька ответил сразу, но как-то коротко, рассеянно. — Ночью уехал. Нашли девчонку.

— Спасатели? — он был приятно удивлен.

— Какие спасатели? Врачи и нашли. Пряталась на чердаке.

— На чердаке? В больнице?

— Там, знаешь, тоже чердак есть. Слушай, ты Аленку не видел?

— Аленку? — переспросил он, — нет.

— Куда-то пропала, не пойму. Может, к вам пошла?

— Может, — согласился он.

— Ты как увидишь, отзвонись, ага?

Джулька стояла на крыльце босиком — узкие ступни, розовые круглые пятки; слишком просторная футболка, ворот сполз на плечо. Сонное розовое лицо, рыжие волосы на солнце вспыхивают почему-то не только алым, но синим, зеленым. Красиво.

— Ага, — сказал он, — отзвонюсь.

Увидев, что он на нее смотрит, она улыбнулась ему, показав влажную розовую десну, и разжала детский розовый кулачок. Бледная ночная бабочка, косо порхнув, упала в разросшиеся кусты бурьяна около крыльца.

— Борисыч, — крикнула Джулька с крыльца, — ты куда?

— Сейчас, — отозвался он уже от калитки, — сейчас вернусь. Спички-те я Бабекате забыл. Забыл я Бабекате спички. Сейчас занесу спички-те и вернусь.