Евгений Даниленко - Танчик

Вновь включается зеркальная карусель… Посверкивая на солнце, она выносит мне навстречу то одинокую ель, то бугор, перечеркнутый лежачим бревном. Мелькает мимо проросший тальником ржавый остов автобуса, и вот уже нет ничего, кроме завзятой бегуньи, словно охваченной языками огня…

Вдруг, запнувшись, преследуемая раскидывает руки, пытаясь сохранить равновесие, но спотыкается еще раз и катится по песку…

Карусель выключают.

С учащенным дыханием останавливаюсь над лежащей. Жадно гляжу, и вот облепленная мокрым песком стопа, вот родинка, темнеющая на медовой икре…

Вскочив, беглянка наступила на поврежденную ногу и, хрипло застонав, осела в песок. Ничего более прекрасного я в жизни своей не видел! Сердце у меня бешено заколотилось. Красавица отпрянула от меня с сумасшедшими глазами, крикнув:

— Оставь, оставь меня в покое! Пошел вон!!! Слышишь?!.

Поднявшись, очаровательно прихрамывая, блондиночка побрела вдоль берега прочь.

Задержавшись на месте лишь на мгновенье, я невольно взглянул туда, куда с таким восторгом только что смотрели девичьи очи. Из криво улыбающейся трещины на моей груди, высунувшись наружу по локоть, торчала рука Товарища Лейтенанта, изваянная из гудящих мух…

Заслышав за спиной мои робкие шаги, девушка переходит на галоп.

Трогается, лязгая, карусель и набирает ход…

Трясущаяся рука Товарища Лейтенанта летит над водой, мокрой осокой, сквозь пышно зеленеющие кусты. Мерно раскачивается, словно маятник, висящий вниз головой Товарищ Майор. Стучат друг о друга гильзы. И обнявшиеся радист с заряжающим блестят оскаленными в беззвучном смехе зубами.

Стройная фигурка в красном мелькает между пальцами черной руки, и мне припоминается то, о чем столько раз говорили веселые члены моего экипажа. Все оказалось чистой правдой. Нет на свете, не было и, вероятно, никогда не будет ничего равного хотя бы этим распущенным по плечам волосам…

Девушка всплескивает руками и, резко свернув влево, карабкается на высокий береговой склон. Упершись в откос, слишком крутой для меня, сдаю назад и мчусь по опустевшему берегу, высматривая более пологое местечко…

Выбравшись наконец наверх, сломя голову бросаюсь за красным платьем.

Навстречу мне понеслись посадки молодых елей, ажурные беседки, заплетенные плющом, я подпрыгиваю на освещенных солнцем пригорках и перелетаю через канавы с черной водой…

Вдруг справа послышался треск, и меня так хлестануло по ноге, что я споткнулся, плечом содрав пласт коры с огромной сосны…

На испещренной тенями просеке впереди мелькнуло и исчезло красное платье. Я рванулся за ним как безумный…

Вторичный треск раздается гораздо ближе. Железная болванка, рикошетом от цифр «999» уносится прочь, надсадно воя.

Резко повернувшись, с ходу всаживаю три оставшихся в кассете кинжала в песчаный, заваленный буреломом холм, с вершины которого спрыгнул солнечный зайчик…

На бывшем холме валяется противотанковая пушка. Вокруг нее, присыпанные песком, разбросаны руки, ноги, головы солдат, небрежно раскрашенные красной краской. Чуть подальше догорает кабина грузовика с вытатуированной на дверце розой. Кузов его дымится в развесистой кроне ближней сосны.

Пролетев мимо, я пожрал просеку, на которой мелькнула беглянка, и… неожиданно выскочил из леса к выложенному бетонными плитами шоссе.

Метрах в ста от меня девушка в красном платье садилась в белый автомобиль. Вот он тронулся с места, трусливо виляя по дороге, увозя украденную у меня малютку…

Я плюнул вслед белому автомобилю, но в этот момент он исчез на спуске, и плевок бесполезно изорвал в клочья одну из бетонных плит.

Я ждал, когда легковушка появится вновь, и, едва она только забрезжила на дорожном подъеме… мой пулемет судорожно промолчал, подавившись пустою лентой. Бросаюсь за похитителем в погоню, однако через десяток шагов что-то внутри меня забилось, как чайная ложечка в стакане с вьюгой. Поперхнувшись, я, отхаркиваясь черным дымом, пробежал по инерции еще немного и стал…

Громадная непомерная усталость сковала меня. Не в силах шевельнуться, я мог только стоять и смотреть на удаляющийся белый автомобиль.

В той стороне, куда он мчался, горизонт закрывали гряды многоэтажных домов, стиснутые в кольцах дымящегося дракона…

Без капли горючего в баках я торчал посреди дорога, устроенной из пьяных бетонных плах. Налетевший ветер загудел в орудийном стволе, подбросил пыль на обочине, прошумел в соснах. И появится он, едва слышимый рокот, возникла темная точка на небе…

Рокот приближается, становится громче. Темная точка увеличивается, и вот уже можно вполне отчетливо различить контуры летающего гранатомета.

Словно наткнувшись на невидимую преграду он останавливается в воздухе, округлив глаза, вытянув вперед чуткое рыльце, принюхивается и резко виляет в сторону… Конечно, он учуял меня и решил, что я захочу его прихлопнуть снятым с ноги тапком.

Наконец, еще пару раз дернувшись, этот худощавый красавчик слинял. А взвихренная ветром пыль продолжала стоять в воздухе, и была тишина, словно мир затаил дыхание в ожиданье чего-то хорошего.

Солнце поднималось все выше; вдруг слева от меня блеснуло… Дорога, на которой я стоял, пролегала неподалеку от глинистого обрыва, заканчивающегося длинным крутым склоном. В самом конце этого склона, далеко внизу, в поле, на правильном квадрате, очерченном бетонным забором, блестели серебристые разнокалиберные цилиндры, и возле одного из них выстроились друг за другом игрушечные желтые, синие трактора…

Походкой человека с повреждением позвоночника, кашляя и выдыхая черный дым, добираюсь до обрыва. Из-под моей ноги обрушивается ком глины, и тотчас, словно из-под земли, с оглушительным карканьем взвивается вверх воронья стая. Медлить нечего. Прыгнув с обрыва на склон, представляющий собой обширную свалку, несусь по нему вниз, как идущий ко дну топор…

Брызнули в стороны какие-то люди, копошившиеся среда отбросов возле костра, блеснула оконцем черная избушка, и мелькнули собаки с поджатыми хвостами, разбегающиеся от лошадиной падали…

Повернув влево, выбросив в небо веером грязь, чудом избегаю наполненного коричневой жижей рва, посреди которого валяется захлебнувшийся подъемный кран и, похожий на большой кусок праздничного прошлогоднего пирога, на бешеной скорости вылетаю со свалки.

Пробив бетонный забор, так наподдаю коленом под зад уже приготовившемуся было пропустить стаканчик-другой восьмиколесному рыжему великану, что тот зарывается подбородком в землю.

Почетное место за стойкой бара опустело… Заняв его, перевожу взгляд на замасленного холуя, прижавшегося спиной к красной колонке, отсчитывающей литры моего любимого коктейля. Халдей молча таращится на меня, открыв рот с редкими нечистыми зубами.