Шамай Голан - Последняя стража
- Название:Последняя стража
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2006
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Шамай Голан - Последняя стража краткое содержание
Шамай Голан — известный израильский писатель, автор книг «Жертвы», «Брачный покров», «Бег на короткие дистанции», «Засада» и др. Лауреат ряда литературных премий, в том числе Премии Ш. Агнона. Произведения автора переведены на многие европейские языки. Роман «Последняя стража» был издан на иврите в 1963 году и удостоился Премии имени Бараша. Предлагаем читателю журнальный вариант романа.
Последняя стража - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Там, — сказал он.
Хаймек, приподнявшись на цыпочки, тоже посмотрел в глазок. Но увидел только сосульки, свисавшие со ската крыши, да снежинки, которые, тихо кружась, ссорились друг с другом, опускаясь на землю.
— Видишь? — спросил папа.
Хаймек закивал:
— Вижу, вижу…
— И что ты видишь?
— Снег… один снег.
— А за снегом?
— Деревья. Лес… там тоже все в снегу.
— А еще дальше?
— Заснеженное небо, — сердито пробурчал мальчик. Смеется над ним папа, что ли? Но папа и не думал смеяться.
— А дальше… дальше что?
— А дальше нет ничего.
— Неправильно, — сказал папа. — За все этим скрывается Бог…
Время было позднее, но от возбуждения мальчик все вертелся, не в силах уснуть.
— А как называется самая теплая земля?
— Эрец-Исраэль, — вздохнул папа.
— Дотуда нам не добраться, — уверенно заявил мальчик.
— Верно, — согласился папа. — Но в землю, которая называется Ташкент, мы доберемся. А уж оттуда с божьей помощью доберемся и до Израиля. Что ни говори, это меньше, чем переход через Иордан.
— А что будет в земле Ташкент?
Папа ответил не сразу. Потом морщины на его усталом лице разгладились, и он ответил со слабой улыбкой:
— Не беспокойся, сынок. Там будет хорошо. Ведь там почти как в Израиле. Снега нет. Всегда тепло. Фруктовые деревья растут повсюду. Абрикосы, яблоки, виноград… все там растет.
— И падает на землю?
— Прямо на голову. Только не ленись нагибаться и подбирать. Собирай и ешь.
— А арбузы? А арбузы, папа, там растут?
— И арбузы, и дыни… все, что родит под солнцем земля. Там есть повсюду такие каналы… и дети целый день могут в них купаться. Погрелся на солнце — и в воду. Накупался — и снова в воду. — Он наклонился к самому уху мальчика и сказал, словно раскрывая тайну: — Знаешь, что говорят о тех местах? «Ташкент — город хлебный». Запомни это выражение: «Ташкент — город хлебный». А где есть хлеб, там есть и жизнь. Ты… если случится что… ты, сынок, обязан туда добраться…
— Не морочь ребенку голову, — подала голос мама.
Хаймек давно уже заметил, что маму раздражает папина привычка говорить что-нибудь на ухо, шепотом, по секрету. И вообще мама после смерти Ханночки очень изменилась. Почти перестала улыбаться. Ходит целыми днями хмурая, все ее раздражает — отсюда и замечания, которые она непрерывно делает и Хаймеку, и папе.
Некоторое время все молчали. Но затем любопытство пересилило, и мальчик, вплотную притиснувшись к отцу, прошептал:
— А я … не заблужусь там… в лесу?
— Там нет лесов, — успокоил его отец. — Спи.
— А если лесов нет, то где же там работают?
— Выращивают хлопок… собирают фрукты…
— Персики, — мечтательно сказал, засыпая, мальчик.
— Персики. И инжир. И сладкие стручки…
Это звучало как сказка… И все-таки…
— Но лес, папа… Неужели там нет ни одного леса ?
— Дался тебе этот лес, Хаймек. Таких лесов, как в Сибири, там нет точно. Там есть хлеб. Не такой, как здесь. Там едят лепешки. А главное — там бесчисленное множество фруктов. Подумай-ка об этом. Хотел бы ты, к примеру, съесть сейчас грушу? Или яблоко? А что бы ты сказал о ломте арбуза?
— Как тот, что ты однажды привез из Варшавы?
— Как тот. Или даже еще больше. — От возбуждения папа потер ладони — так он делал всегда.
— А… кирпичи, — бормотал мальчик уже сквозь сон, — кто же там делает кирпичи?
Папа ответил механически:
— Кирпичи… Будь они прокляты… В земле Ташкент кирпичи никому не нужны…
Но мальчик уже спал и во сне улыбался. Ему снились большие ломти арбуза. Очень большие…
С первых же минут путешествия в Ташкент у папы стало отменное настроение. Он снова походил на прежнего Якова Онгейма — благочестивого хасида и жизнерадостного человека. Он непрерывно что-то напевал, он обрел былую разговорчивость, он без конца готов был обсуждать со всеми ожидавшую их будущность… Он успокаивал тех, кто нервничал и обнадеживал тех, кто сомневался и всем своим видом прямо-таки излучал надежду. И разве у него не было для этого оснований? Едут ли они из холодной Сибири на теплый юг — или не едут? Они едут. Похожа ли земля под названием Ташкент на заветную Эрец-Исраэль или нет? Очень похожа. Ведь не он же, Яков Онгейм, выдумал, будто существуют в Ташкенте во множестве такие вещи, как виноградная лоза и инжир, что произрастают там гранаты и съедобные сладкие стручки — того же рода, что положено евреям класть под подушку на пятнадцатую ночь месяца шват …
Хорошее настроение не оставило его даже тогда, когда состав с переселенцами загоняли на запасные пути какой-нибудь захолустной станции, где люди сутками должны были томиться в своих теплушках, затерявшихся среди десятков других таких же теплушек, состыкованных с длинными, прикрытыми брезентом платформами, уставленными огромными ящиками и контейнерами не известного никому назначения, которые тем не менее сопровождала вооруженная охрана…
В одном таком тупике они простояли много дней.
— Похоже, что Бог забыл о нас, — вырвалось у папы в минуту сомнения.
В этом месте мама не выдержала:
— Бог!.. Бог… Ты и твой Бог… Будь он и вправду Богом, мог бы и сообщить нам, для чего мы здесь мучаемся. Но, похоже, он и сам знает не больше нашего!
Потрясенные евреи повскакивали со своих тюков:
— Что с тобой, Ривка?
— Евреи… что творится? Что эта женщина говорит?
— Как у нее только язык повернулся! Бог… не знает? Он знает все. И наши страдания… Да, они тоже имеют смысл.
Шум стоял немыслимый. Мама сказала отрешенно:
— Эх… что с вами говорить…
Хаймек втянул голову в плечи и ждал с остановившимся дыханием небесной кары. Как тогда под деревом на пути к границе ждал он небесного огня, грома и молнии, которая сейчас, вот сейчас ударит в вагон и испепелит все и всех. Он отчетливо видел разгневанного Бога — тот сидел на высоком престоле, держа в руках величественный посох, украшенный золотыми шариками, такими же точно, какие были на бабушкиной кровати. Седая борода Всевышнего струилась у него до пояса. Хаймек видел, как гневно сдвигаются сросшиеся на переносице брови и поднимается нога в блестящем черном сапоге, чтобы в следующую секунду грозно топнуть по подножию престола…
В это видение общей и неминуемой погибели вплелся мягкий, низкий и умоляющий голос его папы:
— Прости нас, Отец небесный… прости женщину, в которую ты не вложил мужского разумения…
Папины глаза были обращены вверх, в бездонную синь небес. Разглядеть небеса можно было только высунувшись из вагона. Глядя на папу, мама, еще не пришедшая окончательно в себя, бросила ему:
— Кстати, ты мог бы сходить к паровозу и принести кипятку для ребенка…
Папа молча ответил ей взглядом, полным немого укора. А потом сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: