Валентин Ежов - Вольная жизнь

— Быстрее!.. Еще быстрее!..

Били „тамтамы“. Сигнальный столб дыма поднимался к небу.

— Стоп! — скомандовал боцман. Носильщики тут же исполнили команду.

Боцман плеснул из бутылки в стакан, залпом выпил, закусил протянутым ему бананом и снова скомандовал:

— Вперед! Я говорю, полный вперед!

Гриня сидел в кресле перед большим зеркалом, а вокруг него хлопотали четверо девиц во главе с Машей. Они, весело смеялись, примеряли на Грине женские парики разного цвета, с разными прическами. Гриня сидел в майке и трусах. Одна из девиц старательно гримировала его, румянила щеки. Другая, замазав его брови, наводила тонкие дуги повыше их. Две девицы натягивали на его ноги черные колготки. В общем, они превращали Гриню в молодую красивую женщину.

Из своей комнатки вышла Лулу. Она была одета в ярко-желтую кофту, широкую юбку всех цветов радуги. Встала перед Машей. Та оглядела ее, потом „обмеряла“ взглядом Гриню.

— Годится!.. Раздевайся.

Лулу быстро скинула с себя юбку и кофту.

Стоящие „на стреме“ гангстеры увидели сквозь отверстиях в газетах; как дверь машиного заведения открылась, оттуда вышла молодая фигуристая женщина с рыжими волосами, в туфлях на небольших каблуках. Большая дамская сумка висела у нее через плечо.

Гангстеры переглянулись, подмигнули друг другу и двинулись было к заведению, но дверь быстро защелкнулась. Табличка же не была снята, и они разошлись по своим местам.

Гриню так искусно загримировали под женщину, что его и сам боцман не узнал бы. С перетянутой широким лакированным ремнем талией Гриня, вихляя бедрами, быстро-быстро пошел по улице и, дойдя до первого угла, тут же свернул, смешался с толпой.

Гриня шел по краю тротуара, все время оглядываясь — бежать в туфлях он не мог. Гангстеров не было видно. Но зато его заметили из полицейской машины. Она тихо пристроилась за ним. Двое полицейских обменялись репликами.

— Ты знаешь эту шлюху?

— Первый раз вижу. Такой в нашем районе не было.

— Надо проверить.

Сидящий за рулем прибавил газу, и машина поравнялась с Гриней.

Выскочив на тротуар, полицейские быстро подхватили под руки Гриню и сунули его в машину. Гриня отчаянно закричал, зажестикулировал.

— Я рашен фишмен! Рашен фишмен! — Он рванул с себя парик.

Полицейские засмеялись, один из них сказал:

— Смотри, голубой!

Путешествие боцмана закончилось у того же бунгало.

Чернокожие девушки с оголенными; грудями приготовились мыть стоявшего в воде у края бассейна боцмана. Импозантная управительница-мажордом склонилась к нему, показывая страницу журнала „Лайф“, на которой был помещен большой цветной снимок Грини, боцмана и капитана. Над головой Грини стояла „галочка“-отметка. „Мажордом“ наклонилась к боцману, ткнула пальцем в его изображение.

— Это ты?

Боцман по-прежнему находился в большом подпитии и продолжал „гулять“.

— Я! — обрадовано заорал он. — А это мой дружок Гриня! Матрос первого класса. А это наш капитан, видный мужик, но лопух — без меня ничего не может!

„Мажордом“ кивнула. Девушки с веселым смехом и возгласами занялись боцманом. Ритмично били „тамтамы“.

Полицейские втащили Гриню в участок под руки. Гриня, отбиваясь, кричал свое.

— Я рашен фишмен!.. Дайте мне рашен консул!

— Заткнись, голубой! — показал дубинку один из полицейских.

Второй, открывая решетку „телевизора“, сказал:

— Придет комиссар, он разберется, какой ты рыбак.

Гриню заперли. Он тяжело рухнул на стул, надулся.

Сидевший на полу в углу „телевизора“ здоровенный парень в туго обтянутых джинсах поднялся и, слегка вихляя бедрами, подошел к нему. Очень ласково улыбнулся Грине, глядя ему в глаза, нежно провел рукой по его голове.

Гриня удивился.

— Ты чего? — оттолкнул он руку парня.

Парень еще ближе придвинулся к Грине, еще нежнее улыбнулся ему.

Наконец сообразив в чем дело, Гриня вскочил.

— Ты что!.. Эй, ты что! Уйди! — отмахнулся от парня. — Чего он ко мне пристает, мужики?!

Парень, не обращая ни на кого внимания, продолжал так же улыбаться, достал конфетку, протянул ее Грине.

— Уйди!!! — завопил Гриня и замахнулся на него.

Полицейские ржали. Один из них заметил:

— Не понравился.

Парень грустно вздохнул, обиженно заморгал глазами и ушел в свой угол.

Девушки, кончив умащивать боцмана душистой косметикой, надели на него набедренную повязку, подвели его к „мажордому“.

— Спасибо, девушки!.. — от души поблагодарил боцман. — Давно так не мылся. Но мне нужно скорее назад.

„Мажордом“ властно повернула его к себе, строго сказала по-русски:

— Успеешь! Тебе выпала большая честь. Моя госпожа влюбилась в тебя. И если ты ей понравишься — тебе будет очень хорошо. А если нет — тебе будет очень плохо!.. Смотри.

Она указала на шесты с черепами. Боцман глянул на черепа с шевелящимися от ветра волосами и начал трезветь на глазах.

— Будет сделано! А назад меня быстро отправите? — спросил, пугаясь, боцман.

— Конечно. Мы ведь не жениться тебя привезли.

— Пошли! — храбрясь, подкрутил усы боцман. — Еще не было женщины; которой бы я не понравился!

Управительница подвела боцмана к дверям бунгало, по обе стороны которого стояли раскрашенные воины в набедренных повязках. Открыв дверь бунгало, она легонько подтолкнула туда боцмана. Захлопнула дверь.

„Тамтамы“ начали отбивать ритм „брачного“ танца. Девушки в одних набедренных повязках запели и затанцевали свою африканскую „ламбаду“. Они все убыстряли и убыстряли темп, все громче били „тамтамы“… Но страстного крика из бунгало не доносилось. Еще больше усилили темп „тамтамы“, все громче пели и кружились в танце девушки. В бунгало было тихо. Прошла еще минута, и дверь бунгало распахнулась настежь. Из-за занавесок показалась черная женская рука, держащая боцмана за волосы, мелькнуло черное полное женское колено, поддавшее боцману под зад. Он взлетел над крыльцом и рухнул под ноги девушек. Музыка сразу оборвалась. Боцман вскочив на ноги, посмотрел на нахмурившуюся управительницу. Она плавным движением руки указала на шесты с головами.

Взвизгнув от страха, боцман опрометью бросился от бунгало по направлению к джунглям. На бегу он успел только подхватить джинсы и рубаху, лежавшие около купальни.

Управительница, улыбаясь, смотрела ему вслед, пока он не скрылся в зарослях. Затем развернула журнал с фотографией и поставила галочку над головой боцмана. Без галочки остался один капитан.

…Солнце клонилось к закату, когда боцман в одной только набедренной повязке выбрался из джунглей к шоссе. Тяжело дыша, он остановился за кустиками, натянул на себя джинсы и рубаху. Из кармана достал часы, пристегнул на запястье, глянул на них и босиком помчался вдоль шоссе в сторону города. Пробежал он немного: сил уже не было. Остановившись на краю дороги, он начал энергично „голосовать“ пролетающим мимо машинам. Машины не обращали на него внимания. Боцман, махнув рукой, побрел в город пешком.