Роальд Даль - Дорога в рай

К шести годам юный Лексингтон превратился в прекрасного мальчика с длинными золотистыми волосами и темно-голубыми глазами цвета васильков. Он был смышлен и полон бодрости и уже учился помогать своей старой бабушке делать всякие разные вещи по хозяйству: приносил яйца из курятника, крутил ручку маслобойки, копал картошку в огороде и собирал травы на склоне горы. Скоро, говорила про себя бабушка Глосспан, ей нужно будет задуматься и о его образовании.

Однако мысль о том, чтобы отправить его в школу, была для нее невыносима. Она так его полюбила, что не вынесла бы расставания с ним ни на какое время. В долине, правда, была деревенская школа, но на вид она была ужасна, и, отправь она его туда, там в первый же день Лексингтона заставят есть мясо.

— Знаешь что, дорогой? — обратилась она к нему однажды, когда он сидел на высоком стуле на кухне и смотрел, как она делает сыр. — Не понимаю, почему бы мне самой не давать тебе уроки?

Мальчик посмотрел на нее своими большими голубыми глазами и очень мило и доверчиво ей улыбнулся.

— Это было бы замечательно, — сказал он.

— А начну я с того, что научу тебя готовить.

— Думаю, мне это будет интересно, бабушка Глосспан.

— Понравится это или нет, а учиться тебе придется много, — сказала она. — Нам, вегетарианцам, почти не из чего выбирать по сравнению с другими людьми, и потому мы должны научиться вдвойне грамотнее готовить пищу, которую употребляем.

— Бабушка Глосспан, — сказал мальчик, — а что едят другие люди такого, чего мы не едим?

— Животных, — ответила она, с отвращением вскинув голову.

— Живых животных?

— Нет, — сказала она. — Мертвых.

Какое-то время мальчик обдумывал услышанное.

— То есть они едят их, когда те умирают, вместо того чтобы хоронить?

— Они не ждут, когда те умрут, моя радость. Они их убивают.

— А как они их убивают, бабушка Глосспан?

— Обычно перерезают горло ножом.

— Это о каких животных ты говоришь?

— В основном о коровах и свиньях, а также об овцах.

— Коровы! — вскричал мальчик. — Вроде Розы, Снежинки и Белки?

— Именно так, мой дорогой.

— Но как же их едят, бабушка Глосспан?

— Их режут на куски, а куски готовят. Больше всего им нравится, когда мясо красное и ближе к костям. Они очень любят есть мясо коровы кусками, чтобы кровь сочилась из него.

— И свиней тоже?

— Они обожают свиней.

— Кровавое мясо свиньи кусками, — проговорил мальчик. — Подумать только. А что они еще едят, бабушка Глосспан?

— Кур.

— Кур?

— Притом миллионами.

— С перьями и всем остальным?

— Нет, дорогой, перья они не едят. А теперь сбегай-ка в огород и принеси бабушке Глосспан пучок лука, хорошо, дорогой?

Вскоре после этого начались уроки. Они состояли из пяти предметов: чтение, письмо, география, арифметика и приготовление пищи; и последний долгое время оставался самым любимым предметом как учителя, так и ученика. Очень скоро выяснилось, что юный Лексингтон обладает поистине замечательным талантом. Он был прирожденным поваром. Он был проворен и спор. Со сковородками обращался, как жонглер. Картофелину он разрезал на двадцать тонких, как бумага, долек быстрее, чем его бабушка чистила ее. Он обладал исключительно тонким вкусом и мог, отведав крепкого лукового супа, тотчас определить присутствие в нем одного-единственного листика шалфея. Все это в таком маленьком мальчике чуточку удивляло бабушку Глосспан, и, сказать по правде, она не знала, что и думать. И все же она гордилась им, как водится, и предсказывала ребенку блестящее будущее.

— Мне радостно осознавать, — говорила она, — что у меня есть такой замечательный молодой человек, который будет присматривать за мной, когда я совсем состарюсь.

И года через два она навсегда оставила кухню, вверив Лексингтону попечительство над всем домашним хозяйством. Мальчику к тому времени исполнилось десять лет, а бабушке Глосспан — почти восемьдесят.

Предоставленный на кухне самому себе, Лексингтон тотчас же принялся экспериментировать с блюдами собственного изобретения. Те, что он любил раньше, более не интересовали его. У него появился неодолимый импульс творить. В голове роились сотни свежих идей.

— Начну-ка я с того, — сказал он, — что изобрету каштановое суфле.

Он приготовил его и в тот же вечер подал к столу. Суфле было восхитительно.

— Ты гений! — воскликнула бабушка Глосспан, вскакивая со стула и целуя его в обе щеки. — Ты войдешь в историю!

Теперь дня не проходило, чтобы на столе не появлялось какое-нибудь новое усладительное творение. Тут был и суп из бразильских орехов, и котлеты из мамалыги, и овощное рагу, и омлет из одуванчиков, и оладьи из сливочного сыра, и голубцы, и компот из полевых трав, и лук-шалот a la bonne femme , и пикантный свекольный мусс, и чернослив по-строгановски, и гренки с сыром, и опрокинутая репа, и горячий торт из иголок хвои, и много других прекрасных композиций. Никогда в жизни, заявила бабушка Глосспан, не пробовала она подобной пищи, и по утрам, когда до завтрака было еще далеко, она выходила на крылечко, усаживалась в кресло-качалку и размышляла о предстоящей трапезе, облизывая морщинистые губы и вдыхая ароматы, доносившиеся через кухонное окно.

— Что ты сегодня готовишь, мальчик? — громко спрашивала она.

— Попробуй отгадать, бабушка Глосспан.

— По запаху это вроде как козлобородниковые оладьи, — отвечала она, усиленно принюхиваясь.

Тогда десятилетний мальчуган выходил из кухни с торжествующей улыбкой на лице, неся в руках большую дымящуюся кастрюлю поистине божественного компота, приготовленного исключительно из пастернака и лечебных трав.

— Знаешь, что ты должен, — сказала ему бабушка, с жадностью поглощая компот. — Ты должен сейчас же взять бумагу и перо и написать поваренную книгу.

Он смотрел на нее, медленно пережевывая пастернак.

— А почему бы и нет? — спросила она. — Я научила тебя писать, я научила тебя готовить, и тебе остается соединить то и другое. Ты напишешь поваренную книгу, мой дорогой, и прославишься на весь мир.

— Что ж, — ответил он. — Так и будет.

И в тот же день Лексингтон начал писать первую страницу этого монументального труда, которому суждено было завладеть его помыслами до конца жизни. Он назвал свой труд «Ешьте хорошую и здоровую пищу».

Через семь лет, когда ему исполнилось семнадцать, он записал больше девяти тысяч различных рецептов, притом все они были оригинальные и вкусные.

Но неожиданно его труды были прерваны трагической смертью бабушки Глосспан. Ночью ее сразил жестокий приступ, и Лексингтон, примчавшийся в спальню, чтобы посмотреть, из-за чего шум, застал ее лежащей в кровати. Она кричала, изрыгала проклятия и корчилась самым немыслимым образом. Страшно было смотреть на нее, и взволнованный юноша прыгал вокруг нее в пижаме, ломая руки, и не знал, что и делать. Наконец, чтобы остудить ее жар, он принес ведро воды из пруда, возле которого паслись коровы, и вылил ей на голову, но это лишь усугубило приступ, и не прошло и часа, как старая женщина угасла.