Роберт Крейг - Грязные танцы

После душа они завернулись в полотенца и, переключая каналы телевизора, ели пиццу, которую заказали по телефону.

Потом настал черед отправляться в постель. В спальне они опустили занавески, чтобы свет не проникал в комнату и обняли друг друга, чтобы их плоть погрузилась в то безмятежное, совершенное тепло, которое не способен дать ни один из обогревателей, – фея свои кожу, мускулы и души.

– Может ли быть лучше чем сейчас? – спросила Анна.

– Пицца, а затем секс – это безупречно.

Сразу после секса, в эти несколько минут отрешения, когда все, что может быть сказано лишнего, получит прощение лишь потому, что остального мира не существует, Анна задала вопрос, который вертелся у нее в голове с самой первой встречи с Ричардом. Этот вопрос прозвучал невольно и оказался столь губительным, словно она назвала его именем своего бывшего любовника.

– Ты когда-нибудь уйдешь от жены?

По тому, как слегка изменились его объятия, по слабому напряжению его мышц, она почувствовала тревогу.

– О боже, забудь, Ричард. Давай сделаем вид, что я никогда не задавала этого вопроса.

Он с достоинством молчал, и это было ответом на вопрос Анны.

Все равно как если бы она, испуская газы, художественно просвистела свою версию модной песни. Ричард уже никогда не будет о ней прежнего мнения.

– Что ты собираешься делать в субботу вечером? – поинтересовался он.

Анна с Наташей только начали жить вместе, когда возникла вероятность, что им придется проводить порознь субботний вечер. Они согласились на это только после того, как прояснили этот вопрос между собой. Новизна, перемены, свидания казались девушкам соблазнительными. Они полагали, что это само по себе уже ведет к удовольствию, несмотря на то что ни той, ни другой не нравились молодые люди, с которыми они собрались на свидание.

К концу вечера обе привели парней домой, а на следующее утро выпроводили их по-быстрому, чтобы сравнить впечатления.

– Мы ходили в «Халифакс», – поведала Анна Наташе.

– И как, понравилось?

– Это же «Халифакс», – последовал отрицательный ответ Анны. – Но вдвоем с тобой можно было бы сходить – повеселимся. Можно поехать туда на электричке и еще успеть на последнюю, чтоб попасть затем в «Аполлон».

– Хорошо. А мы ходили в «Бингли».

– Зачем?

Наташа ответила гримасой, которую, она знала, Анна поймет безошибочно, – ее впечатления оказались столь же негативными:

– Просто в округе было не так уж много баров, а в этом тусовались его знакомые, так что он весь вечер с ними трепался, а я только стояла рядом и скучала.

– Мой парень тоже меня достал.

– Так ты с ним не встречаешься снова?

– Посмотрим. Он был классный в постели.

– В смысле?

– Выносливый.

Наташино лицо выразило разочарование.

– Значит, твой никуда не годился?

– Да уж, выносливым его никак не назовешь. И он потеет во сне.

– Если бы не секс, стали бы мы вообще заморачиваться с мужиками?

– Мы с ними водимся, потому что нам нравится их мучить!

После этого случая все свидания назначались на пятницу либо на воскресенье, но чаще всего случались на неделе. Субботние вечера девушки оставляли свободными друг для друга. Это был единственный вечер, когда их дружба казалась столь же прочной, как и раньше.

Сейчас Анна не решилась спросить у Ричарда, имеется ли у него подобное соглашение с женой.

– В субботу я свободна, – ответила она вместо этого.

– Тогда давай снова пойдем в «Бартокс»? Хорошо?

– Давай, – согласилась она.

Анна старалась не думать о будущем. Когда это не сработало, а подобные клятвы редко кто выполняет, она стала думать только о том будущем, в котором есть Ричард. И тогда пришло осознание, что Наташе уже может не быть рядом с ней места.

Анна также пыталась не думать о жене Ричарда, но это у нее не получалось.

В семь часов Наташа удобно разместилась в кресле и стала ждать. В качестве шутки она сняла трубку чуть ли не до того, как прозвенел первый звонок, и заговорила, не дождавшись, пока услышит его голос:

– Привет, Джофф!

– Я что, становлюсь таким предсказуемым?

– Да нет. По крайней мере, я не знаю, о чем мы будем с тобой сегодня болтать.

– Ты так говоришь, будто это я выбираю темы, как будто они у меня записаны на листочке, – сказал он, бросая взгляд в свой блокнот с пометками.

Прошло два часа, и Джоффри так и не прибег к помощи своих заметок. Сегодня их разговор был более личным: каждый решился описать – осторожно оставляя все в рамках предположений – идеального партнера и идеальные отношения. Когда они и чем-то сходились, это наполняло их энтузиазмом, если они не соглашались друг с другом, то искали компромисс. Оба хотели счастья и подходили друг другу настолько, чтобы разгадать то, что осталось недоговоренным…

Несмотря на то что Наташа отошла от телефона с улыбкой, она знала, что вводит себя в заблуждение. Диалог казался интимным, даже наполненным эротикой, пока они говорили, но сейчас она внезапно припомнила, что они вели подобные беседы и с Анной. Так что с Джоффри они болтали скорее как друзья, нежели как влюбленные. Наташа легла спать, переживая, что это может быть все, что Джоффри от нее на самом деле хотел. Люди его круга часто заводят себе женщин, которые действительно являются для них лишь друзьями, и ничем больше. В этом отношении Наташа была истинной представительницей рабочего класса: ее друзьями могли быть только лица женского пола. Достаточно было Анны. А Джоффри ей нужен был в качестве приятеля, бойфренда, каким она видела его отныне и навсегда. Дважды Наташа спрашивала, не хочет ли Джоффри, чтобы она ему позвонила как-нибудь, и оба раза он отвечал, что ему больше нравится звонить самому. С ее стороны это были уже не намеки, а настоящие упреки. Он принял их, отказываясь признать вину или доказать свою невиновность.

Наташа не дождалась возвращения Анны. Утром она получила от нее сообщение, в котором та просила принести ей чистую форму, так чтобы Анна смогла в магазине переодеться.

Наташа наблюдала, как подруга переодевается.

– Как, по-твоему, мы влюбляемся? Я все время думаю о Ричарде. И не делаю никаких попыток перестать о нем думать.

– Я тоже много думаю о Джоффри. Правда, не все мои мысли одинаково приятны.

– Это не похоже на любовь, – сказала Анна, продолжая улыбаться.

– Я всегда предполагала, что любовь недвусмысленно означает счастье.

– Если такова любовь, то я не влюблена, – призналась Анна.

Она заметила, что Наташа обдумывает ее фразу и готова начать расспросы.

Она тут же выпалила:

– Ты завтра встречаешься с Джоффри, ведь правда? Я это к тому, что Ричард спросил меня, не хочу ли я снова пойти в «Бартокс»? И я согласилась, но я могу отказаться, если ты хочешь, чтобы мы пошли куда-нибудь вместе. «Бартокс» мы, конечно, не потянем, так что придется идти в «Аполлон». Кто знает, может быть, из-за того, что клуб закрывается, там будет не так дерьмово.