Асадулла Хабиб - Биби Карбас

В ответ что-то крикнули, послышалось еще несколько голосов. И когда Биби Карбас, подбежав к дувалу, вскарабкалась наверх, Давлат-бай уже сцепился со смуглым старьевщиком. На помощь баю бросились его батраки. Отовсюду сбегался народ. Подошли и деревенские аксакалы. Цирюльник Суфи Аюб азартно вопил, подбегая:

— Давлат-бай! Ты же почтенный человек! Чего ты мараешь руки об этого щенка? Дай его нам, а мы уж с ним разделаемся!

Накинув на голову желтый молитвенный коврик, который он постоянно носил с собой, цирюльник первым поднял с дороги комок сухой глины.

На старьевщика навалилось десять человек. Слышались стоны, проклятия, жалобные крики. Тяжелые комья глины с силой ударялись о забор и рассыпались мелкой пылью.

Тощая кляча с тюком цветного тряпья испуганно отпрянула в сторону, пустилась галопом прочь и скрылась из виду.

Старьевщика оттеснили к дувалу. Кто-то сорвал с него чалму и накинул ее ему на шею, пытаясь удавить. Он, как молодой волк, остервенело бросался то в одну, то в другую сторону, нанося и отражая удары. На обнажившейся голове блестела маленькая плешь...

Когда от него, наконец, отстали, он, тяжело дыша, начал обматывать голову чалмой и, все еще всхлипывая, приговаривал сквозь зубы:

— Ну, погодите, сволочи! Вот попадется кто-нибудь из вас. Лепешку из него сделаю, клянусь Аллахом! Не я буду сын Яр-Мамада, если он от меня уйдет целым!

У Биби Карбас, следившей за дракой с высоты дувала, потемнело в глазах. Она осторожно соскользнула на землю, подбежала к калитке и, приоткрыв ее, выглянула наружу. Шум на улице уже стих. Люди постепенно расходились. Биби позвала:

— Парень! А, парень! Эй, старьевщик!

Тот недоуменно уставился на нее:

— А?

— Поди-ка сюда! Иди, не бойся!

—Да зачем я тебе понадобился? — спросил он, неуверенно направляясь к ней. — Как бы моя лошадь совсем не потерялась!

— Иди, иди, голубок! Заходи, душа моя! Твоя кляча никуда не денется!

Вслед за старьевщиком во двор проскользнуло несколько мальчишек, с ног до головы выпачканных в земле и пыли. Биби Карбас бесцеремонно вытолкала их вон, захлопнула за ними калитку и подошла к парню:

— Чей ты, говоришь, сын, а, голубок? Кто твой отец?

— А тебе какое дело?

— Да никакого, голубок, просто так спрашиваю! Уж и спросить нельзя?

— Ну, я сын Яр-Мамада, москательщика.

— А зовут-то тебя как?

— Ходай-коль! — помолчав, ответил парень.

Биби бросилась к нему, торопясь обнять его, прижать к сердцу. Но он с отвращением отшатнулся:

— Э-э, тетенька! Ты что, спятила?

— Да ведь ты, выходит, мой сын! — торопливо, почти плача, объясняла Биби. — Двадцать лет живу одна-одинешенька, сил моих нет больше!.. После отца твоего осталось поле... Вот умру, неровен час, кому тогда все достанется: и двор и земля? Кому?

Рыдания подступили ей к горлу. Ходай-коль растерянно теребил ворот рубахи:

— Вот наказание! Ну и влип!.. Отпустила бы ты меня, мать! Лошадь ведь потеряется!

Биби Карбас принялась уговаривать его сквозь слезы:

— Голубь ты мой! Да продай ты свою клячу! Купишь зерна, пшеницы!.. Вон через месяц, гляди, и сеять пора! Засеешь свое поле да заживешь припеваючи. А мне от тебя ничего не надо! Ну, дашь когда кусок хлеба — и спасибо. А не дашь — и то ладно!

Тут неожиданно появились цирюльник Суфи Аюб, который только что порядочно поколотил Ходай-коля, и кожевенник Курбан. Они привели убежавшую лошадь.

— Эй ты, дубина! — закричал Суфи Аюб, вваливаясь во двор. — Кляча-то твоя чуть было не потерялась! С кого бы тогда взыскивать стал? Небось заломил бы за нее втридорога? Пословица-то не зря сложена — у издохшего козла золотые были рога!

— Погляди-ка, Суфи! — перебила его Биби Карбас. — Ты что, не узнаешь Ходай-коля?

— Ты про него, что ли? — переспросил брадобрей, указывая на старьевщика. — Не узнаю что-то!

— Зайдемте-ка в дом! —пригласила Биби. — И ты, Курбан, тоже заходи! Идем, Ходай-коль!

И тихо приговаривая себе под нос: «Куда иголка, туда и нитка!» — старуха провела всех троих в дом.

Тощая рыжая кобыла с тюком разноцветного старья мирно паслась во дворе. Из дома доносились неясные голоса. Изредка можно было разобрать отдельные слова и обрывки фраз. Там до позднего вечера продолжался серьезный разговор...

Сначала никто не был посвящен в суть дела, кроме участников разговора. Затем постепенно об этом узнала вся деревня. Но никто и слова не сказал о безвременной смерти матери Ходай-коля. Люди по-прежнему думали, что она умерла от болезни.

Прошло три недели... Однажды рано утром, еще до восхода солнца, ворота дома Биби Карбас распахнулись, и из них верхом на желтом воле выехал Ходай-коль. Он был одет по-крестьянски. Широкая смуглая грудь была открыта и поблескивала, как омытая дождем скала. Сбоку под тем же ярмом шествовал второй вол. Волоча за собой соху, волы шумно нюхали землю и шагали неспешно и степенно. Дул свежий утренний ветер. Губы Ходай-коля то и дело раздвигались в улыбке, показывая два ряда ослепительно-белых, как ракушки, зубов.

Из мечети навстречу Ходай-колю высыпала толпа сельчан. Видно, только что закончился утренний намаз. Впереди всех шли деревенский мулла и Давлат-бай. Крестьяне с изумлением уставились на Ходай-коля и его волов. Глаза Давлат-бая полезли на лоб. Он что-то тихо сказал на ухо мулле, скривил губы в недоброй усмешке и смерил Ходай-коля взглядом, полным ненависти. Мулла закивал, откашлялся и поддакнул:

— Да, да! Ваше было бы! Вам бы досталось, что и говорить!

...На старом полуобвалившемся дувале, закутавшись в белую чадру, сидела Биби Карбас. Ласковым, полным любви взглядом, смотрела она вслед Ходай-колю. Ее беззубый, окруженный моршинами рот растягивался в улыбку, а в старческих глазах светилось неподдельное счастье.

АСАДУЛЛА ХАБИБ(род. в 1941 г.)

Афганский писатель, пишет на языке дари (таджикском). Окончил факультет гуманитарных наук Кабульского университета в 1964 г. Печататься начал с юных лет. Теперь имя А. Хабиба уже хорошо известно афганскому читателю. Его изданная в 1966 году повесть «Беляночка», рассказывающая о судьбе деревенской девушки, была удостоена национальной премии. В 1967 г. вышел из печати сборник новелл «Три батрака». В периодической печати часто публикуются его рассказы. По мнению афганской критики, творчество А. Хабиба, особенно в области жанра рассказа, представляет значительный вклад в становление и развитие национальной литературы.

Рассказ «Биби Карбас» был впервые опубликован в кабульском журнале «Жвандун» в 1968 г.

Согласно мусульманским верованиям, Даджал (соответствует антихристу) явится верхом на осле в день светопреставления.