Мирча Элиаде - Под тенью лилии (сборник)

— Уверяю вас, — возразил Андроник. — Просто в таких обстоятельствах время уплотняется, дело обычное.

Он говорил громко и внятно и руки держал в карманах куртки, как будто ничего особенного не случилось. Всеми силами старался он сломать лед, развеять мучительную скованность, не миновавшую никого. Люди озирались и шарили глазами по полу, словно что-то, пока затаившееся, всякую минуту могло броситься им под ноги. Да и само пространство стало неоднородным, то сгущаясь, то разверзаясь опасными провалами.

— Что это было? — спросил Андроника Владимир.

— Только колдовство, и ничего более, любезный мой друг, — весело ответил Андроник. И, не желая упускать случай встряхнуть их, а заодно и просветить, продолжал: — Ты же у нас изучаешь историю и литературу. Ты должен разбираться во всех тонкостях магии лучше, чем я. Я только ею балуюсь, и то изредка, забавы ради…

Говоря, Андроник косился по сторонам: возбудил ли он в ком-нибудь любопытство, стянется ли к нему общество.

— Возьми любую религию, — заговорил он, еще больше повысив голос. — Ты же знаешь, какая богатая символика связана у всех народов со змеей…

— Господи помилуй, Господи помилуй! — вскрикнула г-жа Замфиреску, крестясь.

Слово «змея» вернуло ее к пережитому потрясению. Андроник осекся и отошел от Владимира.

— Теперь я понимаю, в чем дело, понимаю, — говорил он, ища на столе спичечный коробок. — Просто мало одной лампы и слишком много лунного света…

Лунный свет до сих пор не давал разнять ресницы Дорине. Она все ждала от него какой-нибудь разгадки, будто только его серебряный прилив мог внести строй в сумятицу происходящего. Цепь событий то и дело прерывалась. Дорина оказывалась в разных бредовых обстоятельствах, непонятным образом вытекающих одно из другого. Но все, что творилось на берегу лунных вод, началом имело этот холодный свет. И свадьба, и жених, и лодка, так долго качавшаяся в одиночестве, лодка, которую так трудно пустить в плавание…

— Вот теперь совсем другое дело! — громко сказал Андроник, зажигая вторую лампу и выдвигая фитиль у первой.

Их стекла снова засверкали, и лунный свет поблек, тусклой струйкой сбегая к порогу. Пространство успокоилось, комната, надежно огороженная стенами, приняла свой обычный строгий вид. Снаружи, издалека, доносилось цвирканье кузнечиков, посвист ночных птиц.

— Дамы и господа! — еще раз попытался Андроник расшевелить общество. — Все вернулось на круги своя! Мы можем придумать какую-нибудь новую игру, пока сварится кофе!..

Г-н Соломон в панике подумал, что совсем недавно спрашивал, кто хочет еще кофе. А потом? Вероятнее всего, он поставил кофе на огонь, разлил по чашкам, и гости выпили… Тогда о каком кофе говорит Андроник? О новой порции? Г-н Соломон с опаской потер лоб: или ему все это примерещилось, а дурная голова свела воедино картинки из разных мест? Однако комната осталась точно такой, как прежде. И люди те же… Только Аглаи нет, ей стало дурно. Надо пойти ее проведать.

Г-н Соломон решительно проложил себе дорогу в соседнюю комнату. Он нашел жену на кровати — с потухшим лицом, с пустым взглядом.

— Думаешь, устроится? — спросила она хрипло, увидев его подле себя.

Г-н Соломон пожал плечами. Он не выказал никакого удивления, однако совершенно не знал, о чем речь, поэтому и ограничился неопределенным жестом.

— Я про нее, про Дорину, — напомнила г-жа Соломон тем же бессильным, негнущимся голосом.

— Ах да, правда, я было запамятовал, — протянул г-н Соломон. — Очень возможно, что теперь все наладится…

— Да?

— Не знаю, это я так. Никогда же не знаешь…

Г-жа Соломон осторожно повернула к нему голову. Она тяжело дышала, и каждое движение давалось ей с видимым трудом.

— А ты как? — спросила она.

— Ничего, со мной все в порядке. Я вот думаю, может, по чашечке кофе?..

Он испытующе взглянул на жену и отвел глаза. Нет, совершенно невозможно установить, что было, чего не было. Вроде бы совсем недавно он поднимал руку, возглашая: «Кто за кофе, поднимите руку!» А может, это было раньше, после обеда, и с поднятой рукой он стоял на крыльце своего дома?..

— Стало быть, — донесся до них голос Андроника, — вы готовились к свадьбе, а мне ничего не сказали. Теперь я понимаю, отчего вы все были такие веселые…

— Видишь, — встрепенулась г-жа Соломон. — Ты был прав. И он тоже об этом проведал…

— Но слово-то за капитаном, — хмуро возразил г-н Соломон.

Капитана Мануилу застигла врасплох прямота Андроника. Он уставился в пол, красный, потерявший дар речи. Совсем не к месту затеял Андроник этот разговор. Капитан был слишком подавлен всеобщим тягостным, необъяснимым молчанием. Что с ними, отчего у них такой ошалелый вид? И отчего никто не говорит о самом главном — о змее, которая как из-под земли выросла посреди дома?..

— Откуда же вы взяли, что будет свадьба? — спросила г-жа Замфиреску.

«Вот теперь все и выйдет наружу», — подумала она. Однако Андроник только улыбнулся в ее сторону и вздернул плечами. Не ее собирался он вызвать на разговор.

— Кто же счастливая невеста? — продолжал он, старательно выдерживая фривольный тон.

Капитан Мануила резко вскинул глаза на Дорину. Она опустила голову, скрывая краску стыда, и это подстегнуло капитана.

— Вы задаете нескромные вопросы, сударь! — воскликнул он и сам удивился слабости своего голоса, вялости слов.

— О, если я совершил бестактность, прошу прощенья, — поспешил извиниться Андроник. — Это невольно, поверьте. Я просто хотел сказать, что все идет как нельзя лучше. Такая ночь в монастыре и знак, который нам подали… С доставкой на дом!

Он аппетитно расхохотался, но его шутка повисла в воздухе. Все так же затрудненно, осоловело шевелились люди, жались друг к другу, цеплялись друг за друга взглядами, не осмеливаясь отдалиться от стен. Как будто боясь, что пол уйдет из-под ног и они соскользнут в пустоту. Только Стере, который стоял на пороге, овеваемый ветерком, смотрел уже почти трезвым взглядом. На него одного подействовал бодряще Андроников смех. Может, этот мальчишка только для смеху и заморочил им всем головы, а они-то всерьез…

— Кто бы ни была прекрасная невеста, я считаю своим долгом выпить за ее счастье! — провозгласил Андроник.

Он быстро вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся со стаканом рубинового вина.

В глазах у всех затеплилось любопытство, как будто снова им предстояло увидеть что-то из ряда вон выходящее.

Юноша залпом осушил стакан.

— Разве вы не последуете моему примеру? — воскликнул он.

Но никто даже не отозвался. Замфиреску-дочка оторопело смотрела на Андроника. Она перестала что-либо понимать. Ее клонило ко сну. Тело наливалось усталостью, расслабляющей немощью.