Марк Харитонов - Увидеть больше

— Все, хватит, хватит, — движением руки остановил его Жучков. — Ты опять начинаешь волноваться, нельзя так. Какие центры воображения могут подавляться, что это вообще такое? Науке вообще пока неизвестны механизмы этого явления, локализация в мозгу, анатомо-физиологические основы. Специалист может подтвердить, — он показал на Риту. Она не знала, как возразить, в мозгу опять была путаница, чудилось что-то опасное. — Имитация вытесняет культуру? А может, культура меняется? Развитие цивилизации нельзя остановить, хорошо ли это или плохо.

— Я не о том, — попытался опять вступить Горин.

— Хватит, я же сказал, хватит, — Голос Жучкова был властным, непререкаемым. Он выдвинул ящик стола, что-то поискал там. — Не хватает еще рецидива, и это при гостье. Опять про свою поэзию. Ученый занимается другим, поэзия, чудо, тайна — не совсем по его части. Не надо так беспокоиться.

— Это не беспокойство, — Горин даже раскраснелся. — Я сейчас говорю, может, путано, есть другие слова, не удается вспомнить, вот в чем беда. То, что я называю поэзией, не просто пробуждает способности, чувства, мысли, она не безразлична для состояния организма, для его, если угодно, химии. Ведь это же известно — когда человек влюблен, счастлив, организм вырабатывает…

— Все, все, — Жучков высыпал на ладонь из пластикового стаканчика крупные зеленоватые шарики, оставил один. — Тебе нельзя так, Левушка. Давай, прими.

— Мне уже давали, — сказал Горин и оглянулся на Риту, словно прося поддержки.

— Не надо, зачем так? — только и смогла выговорить она.

Жучков точно не расслышал.

— Значит, мало. Не мотай головой… бери, бери, если хочешь остаться с нами. Или мне позвать?..

— Я сам, — сказал Горин.

— В рот положи, при мне, чтоб я видел… вот так. Запивать не нужно?

— Не нужно, — покорно сказал Горин и опустил голову.

Жучков удовлетворенно вернулся в свое кресло, долил себе из графина, Рита свой бокал прикрыла рукой. Ее не оставляло чувство, что ему доставляет удовольствие демонстрировать перед ней власть над этим слабым, несчастным человеком, который для нее неизвестно что значил.

— Зачем вы так? — все-таки повторила она.

— Не беспокойтесь, таблетка сама по себе безобидна. Вот если с алкоголем, даже таким слабым, она может не только отключить — отбить память. Надолго или на время. Человек очнется — не может вспомнить, что с ним было. Не новая штука, вы о таких, думаю, наслышаны, но у нашей разработки есть помимо всего особые свойства. Маргарита, я никак не перейду к главному, — он перестал обращать внимание на Горина, тот совсем отключился. — Я хочу вам всерьез предложить: подключайтесь к нашей работе. Для начала у себя, попробуете на своих пациентах, но у вас будет резиденция и здесь. Мы только начинаем проект, вы даже не представляете возможности. Сможете приезжать, если захотите, кстати, видеться с ним…

Рита не успела ответить: в сумке зазвонил мобильник. Она достала его, открыла. Сын звонит, пояснила Жучкову, соединяясь. Тот снисходительно кивнул, отхлебнул из бокала.

Это был, однако, не сын. Звонила Алла, извинилась, что Миша не позвонил сразу, он искать ничего сам не захотел, оставил это дело ей.

— Я все нашла сама. Хотите, продиктую?

— Подожди, я запишу. — Рита потянулась к сумке, она висела на спинке кресла, достала на ощупь блокнот, ручку. — Давай.

Алла начала диктовать, Рита стала повторять за ней.

— Может быть, это точка безумия…

Горин внезапно вздрогнул. Жучков вскинул брови, не понимая, улыбка еще не сошла с его губ.

— Узел жизни… — продолжала записывать Рита.

— Точка! — Горин вскочил с кресла. — Да!.. точка безумия… я вспомнил!

— Прекратить! Что вы делаете? — Жучков резко потянулся отнять у Риты мобильник, она так же резко отвела руку, от неосторожного движения тот выпал на пол. Поспешила нагнуться за ним, Жучков сделал то же, неудачно задел черное гладкое тельце, оно ускользнуло дальше под стол.

Оба теперь оказались под столом, они возились на коленях, пытались дотянуться первыми. Мужчина оказался расторопнее, перехватил, отвел руку с добычей в сторону. Оба, пятясь, неловко выбирались из-под стола, уже не совсем понимая, что и как с ними произошло такое, со взрослыми людьми. Рита, отряхивая колени, посмотрела на Горина. Он продолжал сидеть безучастно, не двигаясь с места, прикрыв глаза, только шевелил губами и двигал перед собой кистью руки, дирижируя своим, неслышным. Господи! — подумала Рита, как будто ничего не видел. Происшедшее его не касается. Жди от такого помощи. Жучков первый засмеялся, подвинул мобильник к ней.

— Как школьники, честное слово. Извините, что так невольно среагировал, хотел вам помочь. Но нельзя же при нем читать стихи, сами видели. Здесь уже его бзик знают, это опасно. Хорошо, что сильней не разошелся. — Он взял свой бокал, сделал глоток, еще глоток, допил до конца, наполнил бокал опять. — Даже в горле пересохло. А вы почему не пьете?

Рита рассматривала мобильник — повторного звонка почему-то не было. Не разбился ли?

— Неужели сломался? — высказал ту же догадку Жучков. — Дайте я взгляну. — Рита отвела руку с мобильником в сторону. — Да не беспокойтесь, я вам все компенсирую. Выпейте пока тоже, чтобы успокоиться, да? И чокнемся в знак примирения.

— Не пей с ним, — неожиданно подал голос Горин.

— Надо же, заговорил. Тебе, Левушка, пора отдыхать, сейчас позову, чтобы за тобой пришли.

— Не пей, — повторил невозмутимо Горин. — Это напиток не такой безобидный, к нему можно привыкнуть, как к наркотику. Этот шарлатан, что рядом с тобой, уже на него подсел.

— Ты что говоришь? Что ты себе позволяешь?

— Он, наверно, еще сам не понимает, что подсел. Здесь вся продукция — наркотик медленного действия, я его об этом предупреждал. Ведь предупреждал?

— Прекрати! — Жучков казался немного растерянным. Сама Рита была ошеломлена неожиданным тоном только что вялого, беспомощного человека. — Мы с тобой найдем другое время поговорить. Не при посторонних же.

— Продукт, который вызывает привычку, неизбежно будет завоевывать рынок, — так же спокойно продолжал Горин. — Ему только этого надо, о другом он не думает. Опомнятся, когда может быть поздно.

— Не слушайте этого беднягу, он не понимает, что говорит. Это у него старый пунктик. Я знаю, про нас ходят разные сплетни, слухи. Приезжали уже две комиссии, все опровергли, никаких претензий. С Левушкой мы разобраться сумеем, он наш. А вот что теперь с тобой делать? — Жучков неожиданно перешел на ты, стало вдруг заметно, как он охмелел. — Наслушалась бреда, вернешься к своей журналистке, станешь ей повторять, она добавит от себя, настрочит. Ему только это и нужно, — кивнул на Горина. — Ведь наговоришь? — взгляд его казался уже совсем мутным. — Как только уйдешь отсюда. Если уйдешь, — добавил с кривоватой усмешкой.