Рохинтон Мистри - Дела семейные

— Все без толку, я сдаюсь, — наконец сказала Куми.

— Ничего, мы быстренько, — шептала ей Роксана, пока они доставали тонкую фарфоровую посуду, — а после обеда я помогу тебе все перемыть.

Джала, Йезада и мальчиков прогнали из-за стола. Когда стол был заново накрыт, еда разложена по блюдам и салатницам английского «Ройял Доултона», всех снова пригласили обедать.

— Благодарю, Куми, — сказал Нариман. — Стол выглядит великолепно.

— Не стоит благодарности, — проворчала она сквозь зубы, подавая ему первому.

Он любил рыбьи головы, поэтому Куми старательно выудила для него парочку голов с блюда.

У Куми сердце екало, когда кто-то звякал посудой или со стуком ставил ее на стол. Хуже всего было видеть, как передают с рук на руки тяжелое блюдо с рисом.

— Осторожней, — взвизгнула она, когда Мурад выронил ложку, которая ударилась о край тарелки.

— Дхандар-патъо удался, — сказала Роксана, и Куми просияла от похвалы.

— Только очень острый, — заметил Джал.

— Дхандар-патъо обязательно должен быть острым, иначе он не заслуживает названия патио, — возразил Йезад, утирая салфеткой лоб, вспотевший от перца. — Не включить ли вентилятор? — предложил он.

— Не надо, папа может простудиться, — запротестовала Куми.

— В такую погоду? Скорей можно опасаться теплового удара, — ответил Нариман.

— Как угодно. Я не собираюсь спорить.

Куми поднялась из-за стола и повернула выключатель.

Лопасти потолочного вентилятора медленно пришли в движение, разгоняя застоявшийся воздух. Сидящие за столом облегченно вздохнули. Но на лопастях месяцами бездействовавшего вентилятора скопилась уйма пыли, и скоро под потолком закружились легкие серые облачка.

— Смотрите, — показал на них Мурад, первым заметивший нависшую угрозу.

— Скорей прикройте пищу! — закричала Куми, наклоняясь над своей тарелкой.

— Все в укрытие! — завопил Джехангир.

— Рассредоточиться! Ложись! — подхватил Мурад. — Прямо в грязь!

— На самом деле, сейчас грязь ляжет на нас, — заметил Нариман. — Вы чего начитались? Ковбойских комиксов?

Следуя примеру Куми, все наклонились над тарелками, загораживая их от пыли. Джал бросился к выключателю…

— Не двигайтесь, пока не осядет пыль, — посоветовала Роксана.

— Как вы, чиф?

— Все хорошо. Согбенность — моя естественная поза. И она дает мне возможность получше разглядеть содержимое моей тарелки. У этой рыбы довольно злобный взгляд.

— Может быть, ей пыль в глаза попала? — предположил Йезад, а Нариман напел «пыль в твоих глазах», от чего дети пришли в полный восторг.

Зато Куми разрыдалась.

— Доволен своим вентилятором? Погубил обед, на который я целый день убила!

Роксана сказала, что ничего не погублено, все замечательно, пыль заметили вовремя и сразу приняли меры, так что ничего не случилось.

— Мне так хочется еще рыбки, дхандар-патъо на редкость вкусный. Скоро можно будет есть?

Оглядевшись по сторонам, Джал объявил, что пыль осела и воздух безопасен. Сидящие за столом распрямились и, чтобы утешить Куми, набросились на еду. Некоторое время в столовой слышался только стук ножей и вилок.

Тишину разорвал оглушительный вой электроинструмента. Куми отшвырнула салфетку. Хорошего понемножку, когда стучат молотком — это одно, но дикое завывание, да еще в такую поздноту, невозможно терпеть!

Куми высунулась в окно:

— Мистер Мунши, прекратите этот шум! Хаэ, Эдуль Мунши! Сегодня папин день рождения, и мы обедаем. Имейте совесть и немедленно прекратите этот идиотский шум!

Инструмент замолк, она вернулась за стол и хмуро уставилась в тарелку. Джал сказал, что Манизе, жена Эдуля Мунши, очень славная женщина и, скорей всего, это она заставила его остановиться.

— Воздадим каждому по заслугам, — возразил Нариман. — Куми умеет добиваться результатов.

Обед закончился спокойно. Ножи и вилки перестали стучать, все были сыты. Роксана попросила мальчиков отнести посуду на кухню, Джехангир бросился собирать тарелки со стола, опередив Мурада. Он понимал, что мама хочет быть поласковей с тетей Куми, а заодно старается показать, какие хорошие мальчики ее сыновья.

Нариман извинился-что-то застряло в зубных протезах. Джехангир проводил деда в ванную, чтобы посмотреть, как тот вынимает и чистит вставные челюсти.

— Знаешь, дедушка, мне хотелось бы, чтобы и у меня вынимались зубы. Так легче чистить и щеткой всюду достать можно.

Нариман беззубо рассмеялся, понюхал, не пахнет ли от протеза, и вставил его на место.

На десерт подали фалоду, потом вышли на балкон. Дождь прошел, в воздухе пахло свежестью. Пересмеиваясь, помогали друг другу отряхнуть пыль с одежды; Джехангир воспользовался случаем, чтобы хорошенько треснуть Мурада по спине. Взрослые забыли о своих стычках. Эдуль Мунши, памятуя о позднем часе, совсем негромко постукивал своим молотком.

— Чало, пошли, нам пора, — сказала Роксана. — Завтра в школу.

— Как бы то ни было, давай побудем еще чуточку. — Джехангир был доволен, что сумел вставить фразу.

Дед со смехом взъерошил внуку волосы.

— Верно, посидим еще немного. Не спеши.

— Вы не знаете, что это за фрукт, — поднялся на ноги Йезад. — Его завтра с постели не поднимешь-ой, ай, голова болит, живот урчит, попка ноет.

— Мы скоро снова придем, — пообещала Роксана, целуя отца.

Нариман с тоской смотрел, как Джал несет из ванной просохшие зонтики и плащи.

Заперев на ночь двери, Куми сказала, что после каждого визита семейства Ченой у нее такое чувство, будто по дому ураган пронесся, настоящий смерч.

— Странно, — заметил Нариман, — а у меня такое чувство, будто свежий ветерок разогнал затхлый воздух.

— Никогда не упустишь случай поддеть меня, да?

— Да нет же, Куми, — устало сказал Джал, — папа не поддевает тебя. Это просто разница в оценке.

ОНИ ОКАЗАЛИСЬ одни на автобусной остановке, где в просевшем асфальте образовалась большая лужа. Кроме них никого. Мокрая, глянцевито-черная дорога отражала свет уличного фонаря, под колесами машин поблескивала и шипела вода.

— Папа так мало говорил сегодня, — сказала Роксана.

— Но Куми он спуску не давал, — хихикнул Йезад и, понизив голос, прибавил, что доктор Тарапоре предупреждал об этом симптоме.

Джехангир спросил, кто такая Люси; мать объяснила ему, что это давнишняя приятельница дедушки.

— Девушка его, — ухмыльнулся Мурад.

Мать сказала, чтобы он глупости не говорил. Но Джехангир не унимался, он хотел знать, почему тетя Куми так сердилась из-за Люси.

— Вырастешь, узнаешь.

— Тут нечего скрывать, — возразил Йезад, — раз спрашивает, так скажи ему.

Роксана неохотно рассказала, что дедушка хотел жениться на Люси, но не мог, потому что она была не из парсов. Тогда дедушка женился на маме дяди Джала и тети Куми.