Никколо Амманити - Я заберу тебя с собой

Во-вторых, старый Итало вышел на пенсию. И ему за инвалидность полагалась небольшая доплата, на которую можно протянуть. В общем, с сентября он больше не будет ночевать в сторожке у школы, а будет спать, как добрый христианин, в своей постели, с женой, возиться в огороде и смотреть телевизор.

А потому несмотря на африканскую жару отец и сын устроили праздник на лужайке за домом.

Большое кострище, полное раскаленных углей, было обложено камнями, сверху лежала сетка от кровати, на которой жарились телячьи потроха, свиные ножки, колбаски, сыр и тунец.

Итало в майке и сандалиях тыкал заостренным прутом, проверяя, прожарилось ли мясо. Он постоянно протирал голову мокрой тряпкой, чтобы не получить солнечный удар, и кричал, что колбаски готовы.

Пригласили почти всех, кого знали, и на празднике собрались вместе три поколения. Ребятня, носившаяся по винограднику и баловавшаяся со шлангом. Мамочки с большими животами. Мамочки с колясками. Папаши, обжиравшиеся макаронами и упивавшиеся красным вином. Папаши, игравшие с сыновьями в шары. Старички с женами, прятавшиеся под зонтами и в тени деревьев от безжалостного солнца. Из магнитолы в углу лилась музыка — последний диск «Zucchero».

Мухи оживленно роились в дыму над вкусными запахами, исходящими от еды, садились на тарелки с макаронами, рисовыми шариками и кусочками пиццы. Слепней гоняли газетами. В доме компания мужчин столпилась перед телевизором и смотрела футбол, а компания женщин на кухне чесала языками и нарезала хлеб и колбасу.

Все по сценарию.

— Карбонара вкусная. Кто готовил? Тетя? — с набитым ртом спросил Бруно Мьеле у своей девушки, Лорены Сантини.

— А я почем знаю, кто готовил! — хмыкнула Лорена, которой было не до того, она обгорела на пляже и была вся красная.

— Ну так чего б тебе не пойти и не узнать? Потому что вот так надо делать карбонару. А у тебя выходит дрянь какая-то, яичница с макаронами. У тебя яйца выходят вареные. А это тетя готовила, точно она.

— А я не хочу вставать, — возразила Лорена.

— А чтоб я на тебе женился, ты хочешь? Ну так сходи.

Антонио Баччи, сидевший между Лореной и своей женой Антонеллой, прекратил жевать и вмешался:

— Вкусная-то она вкусная, но для по-настоящему правильной нужен еще лук. Оригинальный римский рецепт такой.

Бруно Мьеле возвел глаза к небу. Ему хотелось придушить Баччи. Даже хорошо, что прошлой зимой он перестал с ним видеться, а то это могло плохо кончиться.

— Ты соображаешь, что несешь? Это бред. Ты в кулинарии ничего не понимаешь, помню, как ты однажды доказывал, что окуня на углях не готовят, ты не знаешь, как это едят… Карбонара с луком — да ничего подобного! — Он так возбудился, что, говоря, плевался кусочками макарон.

— Бруно прав. Ты в кулинарии ничего не смыслишь. Лук кладут в аматричану, — поддакнула Антонелла, которая при первой возможности набрасывалась на мужа.

Антонио Баччи поднял руки в знак того, что сдается:

— Ладно, успокойтесь. Я никого не хотел обидеть. А если бы я сказал, что сметаны не хватает, вы бы меня и вовсе убили? О'кей, я не хотел… Что вы на меня накинулись?

— А то, что ты не знаешь, а говоришь. И это бесит, — огрызнулся все еще неудовлетворенный Бруно.

— А мне бы больше понравилось с луком, — промычал Андреа Баччи, поглощавший уже третью тарелку. Паренек сидел рядом с матерью и был весь в макаронах.

— Конечно, так еще сытнее. — Бруно недовольно поглядел на товарища. — Тебе бы парня к врачу сводить. Сколько он весит? Килограммов восемьдесят. Если так и дальше пойдет, он в бегемота превратится. Ты смотри, с этим не шутят. — И обратился к Андреа: — Как ты можешь столько есть?

Андреа пожал плечами и стал подбирать остатки еды с тарелки.

Бруно расправил руки и потянулся:

— Сейчас бы кофе. А Грациано не пришел?

— А что, Грациано здесь? Он вернулся? — спросил Антонио Баччи.

— Да, я его сегодня видел у дома Палмьери. Он спросил, что случилось, я ему сказал, и он ушел не попрощавшись. Ну…

— А знаешь, что сказал Морони? — Андреа Баччи толкал локтем отца.

Старший Баччи не обращал на него ни малейшего внимания.

— А разве он не в турне?

— Я-то почем знаю, значит закончилось. Я ему сказал про праздник. Может, придет.

— Папа! Папа! Знаешь, что сказал Морони? — продолжал нудить Андреа.

— Отстань, пойди поиграй с ребятами и оставь взрослых в покое.

Бруно усомнился.

— Он столько съел, что дай бог если вообще встать сможет. Тут подъемный кран нужен, чтобы его поднять.

— Но я хочу важное сказать, — захныкал мальчишка. — Пьетро Морони сказал, что это он убил учительницу…

— Все, сказал? А теперь иди играй, — отрезал отец, выпихивая сына.

— Погоди-ка… — Бруно навострил уши. Именно за это качество его взяли в специальную бригаду и он не остался рядовым полицейским, как тупица Баччи. — А за что он ее убил?

— За то, что его оставили на второй год. Он сказал, что это правда. А еще он сказал, что в доме Палмьери есть змея. Это он ее там оставил. Он сказал, чтобы мы пошли посмотрели.

Пьетро вместе с отцом и Миммо забивал во дворе гвозди в конуру Загора, когда подъехали машины. Те двое на своем зеленом «Пежо 205» с римскими номерами и полицейская машина.

Марио Морони поднял голову:

— А этим чего еще надо?

— Они приехали за мной, — сказал Пьетро, опуская молоток на землю.

Дорогая Глория, как твои дела?

Прежде всего поздравляю тебя с Рождеством и Новым годом.

Несколько дней назад я говорил с мамой, и она мне сказала, что ты все-таки будешь поступать в Болонский университет. Ты будешь изучать что-то связанное с кино, правда? Значит, больше никакой экономики и торговли. Ты правильно сделала, что уговорила отца. Ты ведь всегда хотела этим заниматься. А человек должен заниматься тем, чем хочет. Курс про кино обязательно будет очень интересный, а Болонья — красивый город, с кипучей жизнью. По крайней мере, так говорят. Когда я выйду из специнтерната, я хочу объехать всю Европу на поезде, и я приеду тебя проведать, и тогда ты сможешь показать мне город.

Осталось немного, знаешь, мне через два месяца и две недели исполнится восемнадцать и я выйду. Понимаешь? Мне это кажется невероятным, наконец-то я смогу уйти отсюда и делать то, что хочу. Я еще не знаю толком, чего хочу. Но мне сказали, что существуют вечерние университеты, возможно, я мог бы поступить в один из них. Еще мне предложили работать здесь, помогать тем, кто сюда попадает, адаптироваться и все такое. И платить будут. Учителя говорят, что я умею находить общий язык с маленькими. Я не знаю, надо будет подумать, а сейчас я хочу путешествовать. Рим, Париж, Лондон, Испания. Когда я вернусь, тогда и решу, что буду делать, у меня еще есть время.