Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

Словно прощаясь, Бет сжала руку Руби. Они с Джейком должны были уехать через пару недель.

Целая эпоха ушла в прошлое, уступив место новой.

Хизер О'Хэган сидела на постели и наблюдала, как ее сестра, сидя перед зеркалом в легком розовом вечернем платье, наносит макияж.

– Эта помада тебе не идет, – критически заметила Хизер. – Она слишком темная.

– Ты так думаешь? – Грета наклонила голову и присмотрелась к своему отражению в зеркале. – А мне казалось, что так я выгляжу просто шикарно.

– Ты выглядишь, как проститутка. Девушкам со светлыми волосами лучше пользоваться бледной помадой.

Грета надула губки:

– Ты всегда это говоришь, но у Мэрилин Монро всегда яркая помада, и она выглядит шикарно.

– Ничего подобного. У нее вид, как у шлюхи.

– Ну хорошо. – Грета стерла платком неправильную помаду и нанесла более светлую. – А так?

– Намного лучше! – улыбнулась Хизер, довольная, что в очередной раз добилась своего.

Сколько Хизер себя помнила, она всегда чувствовала ответственность за Грету, которая без ее помощи все путала. Казалось, ее сестра просто не способна вести себя правильно. Подумать только, она выбрала эту ужасную красно-коричневую помаду! Хизер подумала, что мама права, когда говорит, что люди учатся на своих ошибках, но, если вовремя дать им полезный совет, они научатся намного быстрее и безболезненнее.

Дверь открылась, и на пороге появилась Руби:

– Грета, уже восемь часов, и твои гости уже начали приходить.

Грета торопливо похлопала по волосам за ушами пальцами, смоченными духами, потом капнула пару капель на вату, засунула ее себе в бюстгальтер и вскочила на ноги:

– А кто пришел?

– Не знаю, милая. Какой-то парень, очень симпатичный. Я попросила его поставить на граммофон какую-нибудь пластинку.

– Наверное, это Питер Кинг!

Грета выскочила в коридор.

– Не показывай ему, что он тебя интересует! – крикнула ей вслед Хизер.

– Я думаю, Грета сама может решить, что ей делать, – многозначительно произнесла Руби.

– Мама, но ведь он зануда, и у него уже есть девчонка.

– Если он пришел на день рождения к Грете один, эти отношения не могут быть серьезными.

– Мама, я не допущу, чтобы он разбил Грете сердце.

Лицо Руби смягчилось:

– Я знаю. Но ты не сможешь защищать ее всю жизнь. О, в дверь опять позвонили. Будь умницей, встреть гостей. Мне надо следить за сосисками в тесте – они пекутся в духовке, – а также доделать сэндвичи.

– Хорошо.

Хизер встала и разгладила на себе простую черную юбку, мельком глянув на отражение своей стройной фигуры в зеркале. К юбке девушка надела строгую белую блузку, а длинные черные волосы скрепила заколкой. Хизер намеренно выбрала такой строгий наряд – ей не хотелось, чтобы в двадцать первый день рождения Греты на нее обращали внимание больше, чем на виновницу торжества.

Фрэнки Лейн запел «Иезавель». В воздухе пахло печеным тестом и любимыми духами девочек, «Джун». Вечеринка явно удалась – казалось, даже старые стены дома миссис Харт участвуют во всеобщем веселье. Руби по-прежнему думала о своем жилье как о доме миссис Харт, хотя оно уже двенадцать лет принадлежало Мэттью Дойлу. «Двенадцать долгих, скучных лет», – подумала Руби, доставая сосиски из печи. На втором этаже обитали жильцы, а две больших комнаты внизу были превращены в спальни – одна для Руби, вторая для девочек. Залом им служила довольно темная комната окнами на парк, в которой сейчас находились гости. К счастью, кухня была достаточно большой, чтобы жильцы могли в ней есть. Правда, была и обратная сторона – эту большую кухню приходилось постоянно убирать.

Каждый раз, когда Руби говорила себе, что накопила достаточно, чтобы приобрести собственный дом, цена на недвижимость опять увеличивалась на несколько сотен фунтов. Все это напоминало гонку, в которой она не могла победить. Руби не раз говорила себе, что когда-нибудь она станет самой старой управляющей меблированных комнат в мире.

В дверь вновь позвонили.

– Выйдите кто-нибудь! – крикнула Руби.

– Я открою. – На пороге кухни появился мистер Кеппель. – Я как раз ухожу.

– Благодарю. Желаю вам приятно провести время.

– Сегодня у нас костюмированная репетиция, и я чувствую себя сплошным комком нервов.

– Надеюсь, все пройдет благополучно, – произнесла Руби.

Мистер Кеппель жил у них в доме всего несколько месяцев. Он работал в банке, а в свободное время играл в любительском театре. В понедельник Руби собиралась посетить премьеру пьесы с его участием в театре «Крейн». Она была рада, что мистер Оливер и мистер Хэмилтон уехали на выходные и в доме остались только безобидный Кеппель и миссис Маллиган, о которой этого никак нельзя было сказать.

Спустя несколько секунд в кухню вошла Марта Квинлан, держа в каждой руке по хозяйственной сумке.

– Это торт, – выдохнула она, поставив одну из сумок на стол. – А во второй сумке две бутылки вина – не для детей, а для нас. Как насчет стаканчика?

– Не откажусь. Знаешь, Марта, я немного нервничаю. Я никогда еще не устраивала таких вечеринок.

– Да что ты такое говоришь? Помнишь ту свадьбу, которую ты организовала во время войны? Это была самая веселая вечеринка в моей жизни.

– Тогда были другие времена, и люди умели радоваться жизни. Ладно, давай посмотрим на торт.

Этот торт Руби испекла сама, а Марта лишь покрыла его кремом.

– Какой красивый! – воскликнула Руби, когда Марта сняла упаковку и их глазам предстало бело-розовое произведение искусства. – Эффектно смотрится. Ты делала розочки сама?

– Ну конечно, сама. Я когда-то посещала специализированные курсы по украшению тортов. Еще я принесла с собой свечи.

Марте было уже почти семьдесят. Она стала совсем седой и слегка сгорбилась, а лицо ее было покрыто сплошной сетью морщин, но работала она так же, как раньше. Несколько лет назад Фред отказался от «Молт-Хаус», передав все дела Джиму и его жене Барбаре. Старики по-прежнему жили на втором этаже бара, и довольно часто Марту просили помочь по хозяйству. По словам Марты, Барбара была бездельницей.

– Подумать только, когда-то она была медсестрой, – говорила старушка. – Я считала Агнес ленивой, но она по крайней мере исправилась, когда вышла замуж и родила детей. А Барбара даже боится рожать!… Какое ты будешь вино – белое или красное?

– Белое.

Марта мастерски открыла бутылку и разлила вино по стаканам, после чего начала вставлять в торт двадцать одну свечу.

– Сколько человек у вас за столом? – спросила она.

– Двадцать. Половина мальчиков, половина девочек… О, кажется, уже больше! – воскликнула Руби, когда в дверь позвонили. – Здесь в основном приятели Греты по работе, а также несколько друзей Хизер. Возможно, попозже заглянут Чарльз с Конни – если они найдут кого-нибудь, кто присмотрит за их сыновьями.