Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

— Что ж, Бали — отличный выбор. Я там был года три назад, впечатления самые приятные. Неплохие пляжи, и климат очень мягкий.

Георгий поднес к губам чашку и машинально отпил, обжигая нёбо.

— Осторожно, чай очень горячий, — запоздало предупредила Марьяна, как ему показалось, с некоторым злорадством.

— Да, я уже обжегся, — признался он.

Проводив Марьяну до её машины, Георгий сел за руль и позвонил компаньону, решив поделиться новостью. Все эти дни после ссоры в бане Саша был благостен и кроток, как ученый лев святого Марка, но теперь вдруг показал зубы.

— С Сирожем, на Бали? А я так и знал! Что и следовало доказать: кто с топором — тому и мясо.

— Не паникуй раньше времени, — осадил его Георгий. — Даже если самый негативный сценарий — будем искать варианты сотрудничества.

— У меня есть подкупающее предложение, — взвился компаньон. — Может, давай, схлопнем дело, обкешимся и разбежимся? Сдадим все схемы Сирожам на блюдечке с голубой каемочкой? В виде презента на свадьбу?

— Никто не собирается сдаваться, — возразил Георгий. — Марьяна тоже не факт, что в итоге встанет на их сторону. Она всё понимает не хуже нас.

— Она-то, может, и понимает, а вот понимаешь ли ты — большой вопрос!.. Ну, скажи ещё, что моё дело сторона! Что я не вкладывался столько лет, не ишачил ночами и сутками! А сколько я дерьма за тебя съел? Ну, ещё на хер меня пошли для полной картины!

— Да что вы все меня тащите жениться, как пса на веревке? — возмутился Георгий. — Как будто это единственный выход! И что за привычка лезть в чужую жизнь…

— Ну ладно, извини, — спохватился почему-то Марков. — Закрыли тему. В понедельник я с утра к управделами, а потом в офис. Увидимся.

— Ты тоже извини, — кивнул Георгий. — Это не телефонный разговор. Спокойной ночи и хороших выходных.

Марков помолчал и вдруг хмыкнул:

— А кто ещё тебя тащит жениться? Даже интересно.

— Да пошел ты, — снова вспылил Георгий и повесил трубку.

Вечер был холодный и ясный. Тонкий месяц-подросток прорезывал синий бархат неба. Сверкал под фонарями снег.

События последних дней развивались так бурно, что Георгию некогда было заниматься личными вопросами. Но время от времени он вспоминал Игоря и чувствовал беспокойство — после незадавшейся вечеринки в бане мальчик не отвечал на телефонные звонки и не появлялся в студии. Проще было послать за ним водителя, но Георгий решил всё же заехать сам, тем более, что раньше не удосуживался узнать, как живет Игорь со своей тёткой, от которой почему-то хотел уйти.

После морозного воздуха специфический тепловатый запах в подъезде, куда вошел Георгий, показался особенно неприятным. Из-за запаха он не захотел пользоваться лифтом и поднялся на четвертый этаж по лестнице, где краска на стенах пузырилась от постоянной влажности. Нажал кнопку звонка.

На лице женщины, приоткрывшей дверь, отразился неподдельный испуг. Немного удивленный такой реакцией, Георгий отступил на шаг, давая себя рассмотреть. Постарался, чтобы его голос прозвучал спокойно и доброжелательно.

— Здравствуйте. Мне нужен Игорь.

— Он не может, он болеет, — отвечала она торопливо. — Он сейчас спит.

— У меня к нему срочное дело, — заявил Георгий, проявляя настойчивость. — Это ненадолго.

Из-за спины женщины он увидел, как приоткрылась дверь одной из комнат.

— Я не сплю, пусть зайдет! — крикнул Игорь, и по голосу было слышно, что он действительно простужен.

Женщина молча посторонилась, пропуская Георгия в коридор, половину которого занимала мебельная стенка ещё советского образца. Малогабаритная спальня также была заставлена старой мебелью. Здесь было темно и душно, пахло лекарствами и крепким табаком.

Игорь лежал на низком и слишком коротком для него диванчике, укрывшись с головой, поджав ноги. На полу у изголовья стояла чашка, наполненная какой-то мутной жидкостью. Тут же валялся скомканный носовой платок.

Георгий сел к нему на постель.

— Ну как ты, заяц? Почему телефон не отвечает — ни твой, ни домашний? Я три дня звоню.

— Телефон сломался, — глухо пробормотал тот из своего укрытия.

— Эй, что случилось? — Георгий потянул одеяло, чтоб открыть его лицо, но он крепко вцепился в свой край. — Всё обижаешься на меня? Ну, прости. Я злой, ревнивый тиран. Больше ни слова не услышишь про Маркова, обещаю. Я был не прав.

— Нет, не обижаюсь, — ответил он, помолчав. — Только у меня грипп. Я заразный.

— Да, Эрнест сказал, ты кашлял. Ну, посмотри на меня.

Между ними завязалась недолгая борьба, в результате которой Георгию Максимовичу удалось отвоевать половину одеяла и увидеть его затылок и плечо. На нем была фланелевая пижама с корабликами, мятая и уже довольно грязная. От тела шел сухой жар и особый его медовый запах — головокружительный.

Втягивая этот жар дрожащими ноздрями, Георгий подумал вдруг, каким сладким безумием было бы добиться от него близости прямо здесь, на его детском диване, в душной темноте. Насладиться им, скупо рассчитывая движения, чтоб не выдать себя скрипом кровати; сдерживая в горле звуки, аккомпанирующие страсти.

Обуздав фантазию, Георгий Максимович только на секунду прижался губами к его затылку, пощупал лоб.

— Горячий… Правда, ты всегда горячий. Давай-ка, поехали лечиться ко мне?

— Хорошо, — с неожиданной легкостью согласился Игорь. — Только подожди внизу. Чтобы тётка не скандалила. Я оденусь и спущусь.

Женщина в выцветшем халате всё ещё стояла у двери. Прощаясь, Георгий прочёл в её глазах осуждение и неприязнь. Она не могла слышать их разговор, но, видимо, догадалась о сути дела. Это не имело ровным счетом никакого значения, но вызывало ощущение неловкости.

Закурив возле машины, Георгий вспомнил слова, которыми час назад утешал Марьяну — ответы на главные вопросы жизни лежат на поверхности… Однако сам он почему-то не мог сосредоточиться на предвкушении простых и близких удовольствий. Вместо этого он думал о странном поведении тётки Игоря, о нищей обстановке его жилья с пожелтевшими обоями и пыльными коврами на стенах и о той нелепой роли, которую навязывали ему эти обстоятельства. Роли Свидригайлова, выискавшего очередную жертву своей похоти в семействе бедной чиновницы.

«И правда, раз уж так, снять ему квартиру и наезжать раз в неделю, и пусть думают что хотят», — вдруг решил он, глядя, как мальчик выходит из подъезда со спортивной сумкой на плече, легкий и длинноногий, с особой его угловатой грацией в каждом движении.

— Что в сумке? — полюбопытствовал, открывая для него багажник.

— Так, вещи, — ответил Игорь хмуро. — Не важно. Просто поехали скорей.

— А что такое? — проговорил Георгий Максимович, уже выезжая из двора на дорогу. — Мы куда-то торопимся? Дай мне хоть на тебя посмотреть.