Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

— Подожди, полежим ещё, — пробормотал Игорь, обследуя пальцами его спину — копчик, позвонки, лопатки. — Хочешь, выпить принесу? Утопим проблемы в алкоголе.

— Нет, малыш, мне надо ехать. Меня уже ждут.

Игорь удержал его за руку.

— А ты позвони и скажи, что не приедешь. Скажи, что заболел.

Георгий на секунду поддался этому русалочьему шепоту и тут же оказался лежащим на спине. Быстрым движением Игорь оседлал его, прижал к подушкам.

— Можешь же ты заболеть? А я за тобой буду ухаживать… Там же никто так хорошо не будет за тобой ухаживать? Там же, куда ты поедешь, нет таких роскошных парней с обложки, готовых для тебя на всё?

Это была новая тактика, куда более успешная, чем обиженный вид. Георгию пришлось сделать усилие, чтобы отстранить его и подняться.

В ванной не было туалетной бумаги, мыло кисло на бортике раковины, полотенце, брошенное на пол, сочилось водой. Здесь Георгий как-то особенно ясно ощутил нежелание Игоря обживать пространство съемной квартиры. Возможно, причиной этого была не только безалаберность, но и неприятие предлагаемых правил игры.

Возвратившись в спальню, Георгий сказал:

— Кстати, здесь в доме наверняка есть приходящая уборщица. Спроси завтра у консьержа. Договорись, чтобы раз или два в неделю наводила у тебя порядок. Раз уж ты сам не в состоянии. Слышишь меня?

Игорь курил, лежа в кровати. Он посмотрел на Георгия чужим, тяжелым взглядом.

— Ты тоже будешь приходить раз или два в неделю? Вот так, на полчаса? Потрахаться?

— Проводи меня, — велел Георгий, решив не отвечать на эту реплику.

Игорь нехотя встал, натянул на голое тело джинсы, пошел за ним к двери.

— Да, и сходи в торговый центр, купи нормальные полотенца, туалетную бумагу и всё прочее, — Георгий достал деньги. — Вот, возьми.

Тот взял купюру двумя пальцами, изобразил идиотское оживление на лице.

— О, супер! Я тогда тоже сегодня поеду туда, где меня ждут! Тут советовали пару ночных заведений. Говорят, я буду просто нарасхват.

— Игорь, мне это не нравится, — нахмурился Георгий, надевая пальто. — Ты отлично знаешь, я не выношу подобных сцен и разного рода выяснений. Каникулы закончились, нужно это понимать. Ты здоровый парень призывного возраста, а ведешь себя как избалованный младенец. Всё, я завтра позвоню…

— Лучше бы совсем не приезжал, чем так! — заявил вдруг Игорь.

— В самом деле? Что ж, есть о чем задуматься.

Игорь молчал, упрямо сжав губы, и Георгий вышел на лестницу, начал спускаться вниз с чувством досады на него и на себя.

Мальчик догнал его через два пролета.

— Прости меня… Я как дурак, довожу тебя, а ты злишься. Просто не хочу, чтобы ты уходил. У меня сразу настроение портится, и жизнь теряет смысл, и всякое такое. Когда приедешь?

Он ловил взгляд Георгия с виноватым и жалобным видом, но тот всё ещё был раздражен, и не хотел принимать раскаяния.

— Я позвоню, — ответил сдержанно и вдруг заметил, что мальчик стоит перед ним босиком.

На секунду Георгий ощутил, будто сам ступил озябшими ступнями на холодный бетон лестницы.

— Заболеть хочешь? Ну-ка, марш в квартиру! — прикрикнул он почти грубо, внезапно осознав, насколько глубоко застряла в его сердце заноза нежности. — Заеду завтра, — пообещал он, тут же понимая, как нелепо выглядит со стороны окна хорошо одетый состоятельный мужчина в расцвете лет, целующий на лестнице полуголого парня.

В Озёрном жизнь шла прежним, заведенным при Павле, порядком. Нелюбезный охранник сражался с автоматикой ворот, дворник-таджик чистил дорожки в заснеженном парке. Входные двери перед Георгием открыла горничная, но Марьяна сразу же появилась в холле.

На ней было маленькое черное платье с неглубоким декольте, жакет в стиле Одри Хепберн. Пару дней назад она сделала совсем короткую стрижку, освежила цвет волос, и заостренные черты лица обрели вдруг милую женственность. Сейчас Георгий готов был уверенно ответить на вопрос, над которым всё чаще задумывался в последнее время — что бы произошло, если бы он оказался с Марьяной в спальне наедине.

— Чудесно выглядишь, — сказал он и вместо привычного рукопожатия привлек её к себе, поцеловал в щеку. — Приятные духи.

— Это мой личный аромат. Составлен по индивидуальному заказу, — ответила она, тоже осматривая его с ног до головы беспокойным взглядом темных глаз. — Город совершенно не чистят от снега, нужно выезжать прямо сейчас.

Горничная подала ей сумку, и они вышли из дома, сели в машину.

— Тебе передали, я назначила совещание на вторник? Хотела обсудить перспективные планы по подразделениям, в первую очередь коммерческий отдел…

— Хватит о работе, — перебил её Георгий. — Смотри, какой славный ясный вечер. И молодой месяц справа — это к деньгам. Я люблю такую зиму — со снегом, с морозом, всё как положено.

— После Рождества всегда хорошая погода, — заметила она. — Я не знала, что подарить твоей маме, и вот мне предложили набор для чайной церемонии… Ручная роспись, костяной фарфор…

Она хотела достать сверток из сумки, но Георгий остановил ее жестом.

— Пусть будет сюрприз.

— Да, мне нужно посоветоваться с тобой насчет одной вещи, — проговорила она озабоченно. — Мне понравился сервиз у антиквара, белый с золотом, датская фабрика, середина девятнадцатого века. Но очень дорого — по-моему, цена завышена. Правда, там говорят, что редкость — полный комплект на двенадцать персон.

— Я не большой специалист в фарфоре, но давай съездим, посмотрим, — предложил он. — Ты, кстати, так и не рассказала про Бали. Как вы отдохнули? Не пришлось скучать?

Она изобразила лицом недостоверное воодушевление.

— Что ты, ни одной минуты! Мы сказочно провели время! Ездили на экскурсии, купались, танцевали до упаду. Там великолепная природа — вулканы, горные озера, как на заре возникновения жизни на Земле. Я отключилась от всех проблем как абсолютно счастливый человек.

— Звучит романтично, — Георгий улыбнулся, пытаясь представить её танцующей «до упаду» с задыхающимся Сирожем.

— Не вижу ничего смешного, — она сжала свою сумку так, что побелели костяшки пальцев. — А ты, мне сказали, отдыхал на Канарах?

— На Тенерифе, — подтвердил Георгий, читая по её лицу, что ей известно и где он отдыхал, и с кем.

Она напряглась, выпрямила спину.

— Значит, мы оба прекрасно провели время?

— Вероятно, так, — ответил он и добавил: — Но лучшее, конечно, впереди.

Мать встретила их в дверях.

— Проходите, ждем только вас. Спасибо, мой дорогой, — она приняла цветы, подарки, тут же передала Ксюше. — Почему от тебя яблоками пахнет? Только не надо поздравлений — ты знаешь, как я этого не люблю!

После секундного колебания мать поцеловала и Марьяну.