София Каждан - Сибирячка

Светлана, узнав, что ее вызывают к главврачу, очень разволновалась, и каждые пять минут смотрела на часы. Подойдя к кабинету, она почувствовала, как начали холодеть руки, и по телу пошла, мелкая дрожь.

Проходите, садитесь, — показывая на стул, произнес главврач, — Разговор у нас предстоит тяжелый и возможно долгий.

Услышав эти слова, из уст Цеховского, сердце работницы больницы забилось так сильно, что ей показалось, что оно вот-вот вырвется наружу.

— И так, Светочка, я Вас взял на работу по рекомендации, — произнес он эти слова громким, отчетливым голосом.

— Да, — ели слышно произнесла себе под нос, молодая женщина.

— Тут на Вас поступила жалоба.

— Какая еще жалоба? — испугано спросила Науменко.

— То, что Вы расхищаете государственное добро, а короче говоря, воруете продукты и умудряетесь ими подкармливать свою хозяйку, чтобы она, таким образом, присматривала за Вашим сыном.

— Но…

— Что ещё за но… Это первое. Второе… У меня на столе лежит ещё одна жалоба, — Цеховский взял со стола исписанный листок бумага и, покрутив его в руках, положил обратно на стол. — В этой жалобе написано, что Вы очень часто берете с собой на работу сына. Как это понимать? — повысив голос, и глядя ей прямо в глаза, спросил главврач. — С каких это пор больница стала детсадом? Почему Ваш ребенок не в саду?

В этот момент Эдуард Станиславович увидел, как по Светланиным щекам покатились слезы. Но он, следуя совету Натальи, продолжал. — Слезы Ваши меня вовсе не волнуют. Я у Вас спрашиваю, почему Ваш ребенок не в саду?

Светлана, ничего не ответив на вопросы своего шефа, поднялась со стула и медленно, вся, дрожа, направилась к выходу.

Дорогу к двери ей перегородил Цеховский.

— Извините меня, — положив свою руку ей на плечо, произнес он, — Я совсем не хотел Вас расстраивать. Я не думал, что мою шутку Вы воспримете так серьезно.

— Я вас не понимаю, — вытирая слезы, всхлипывая, проговорила Науменко, — Кто это все Вам про меня доложил?

— Что за странный вопрос?! Твоя подруга. Кто же еще? Это она меня попросила разыграть с Вами весь этот спектакль.

— Зачем?

— Мне нужна Ваша помощь.

— Моя помощь?! — удивленно спросила она, — Чем я Вам могу помочь?

Светлана стояла перед Цеховским и по- прежнему дрожала. По её лицу было видно, что она готова выполнить любую просьбу своего шефа, только бы главврач не выгнал ее с работы.

Именно в этот момент Эдуард почувствовал, что с ним что-то происходит.

«Боже мой, — подумал он, — сбрось с этой девочки белый халатик, распусти волосы,

которые собраны в этот дурацкий пучок и перед моим взором настоящая богиня, королева красоты! Какая же она красивая! Никогда в своей жизни, ни в мыслях, ни на яву я не изменял своей Татьяне. Но если бы это чудное создание согласилось подарить мне хотя бы один вечер, я бы сделал для нее все. Почему это бесформенная, Булочка, смогла в своих сетях опутать такого красавца, а эта королева красоты должна жить с этой проклятой старухой и ели сводить концы с концами? Почему ей встретился этот мерзавец? Как он мог поступить так с сиротой?

Я постараюсь для неё сделать все, что только будет в моих силах и возможностях. Эта женщина не должна жить в нищете! Это творение создано для любви. Я хочу, чтобы эта царица была счастлива! Она создана для счастья. Если ты, моя девочка, когда-нибудь поцелуешь меня, старого, вышедшего с ума идиота, то я подарю тебе все, что только есть у меня! Ты такая молодая и такая красивая, что я либо сейчас сойду с ума, либо сделаю с тобой, то, что когда-то сделал с Танькой. Я хочу, чтобы твое тело принадлежало мне, хотя бы иногда. Я клянусь, что буду любить тебя так, как никто никогда этого не сможет сделать».

— Чем я могу Вам помочь? — переспросила Светлана, прервав своим вопросом мысли главврача.

— Вы, наверное, слышали про моего сына? Наталья Вам видимо все рассказала,

— и тяжело вздохнув, добавил, — да и на работе ходят разные сплетни.

— Да. Я в курсе.

— Мы его боимся оставлять одного в квартире. Конечно, его не укараулишь, если он задумает, что-нибудь… — Цеховский не договорил то, что хотел сказать. — Нам тяжело. Очень тяжело.

— А вас понимаю.

Эдуард подошел к столу, хотел, было уже сесть, но его что-то остановило. Взяв в руку первый попавшийся документ, он взглянул на стоящую в трех метрах от него молодую женщину.

— Помогите мне! — взмолился он, скрестив руки, — У меня вся надежда только на Вас! Поживите с сыном у нас в квартире. Я Вас не обижу. Я хорошо заплачу. У Вас будет больничный. Все как положено в таких случаях.

Науменко стояла растерянная, и своими большими, карими глазами смотрела на своего шефа.

— Соглашайтесь! Не пожалеете.

— Ваш сын согласен? А если он нас выгонит?

После работы Эдуард Станиславович заехал к Светлане домой, и она, собрав вещи, вышла вместе с Денисом.

Мальчик, узнав, что он будет месяц жить в другой квартире, очень обрадовался. Для малыша было большим счастьем, когда он с матерью по субботам оставались ночевать у тети Наташи. Это был, хотя маленький, но праздник. Рядом не было ворчливой, занудной старухи, у которой нужно было двадцать минут выклянчивать, чтобы она на десять минут включила свой старый испорченный телевизор, у которого звук появлялся на много раньше, чем изображение. Но как бы плохо не показывал телевизор, для ребенка и это было большой радостью.

— Сынок, у нас гости! — крикнул Эдуард Цеховский, когда Светлана с сыном вошли в квартиру.

Отец вошел в спальню сына, в которой, уткнувшись головой в подушку, лежал Александр.

— Сынок, у нас в гостях одна очень симпатичная дамочка с сыном. Так уж получилось, что ей негде жить, и она некоторое время поживет у нас.

— Хозяин-барин, — пробормотал он сквозь зубы, не поднимая головы с подушки.

Светлане с Денисом постелили на новой, широкой тахте в зале. Никогда в своей жизни они ещё не спали на такой шикарной постели. В зале стояла новая итальянская мебель под красное дерево. На полу, под цвет мебели лежал большой ковер, а на окнах висели темно-вишневые, тяжелые велюровые шторы.

— Мамочка, неужели мы в этой комнате будем спать?

— Да, сыночек.

— Мамочка, а это настоящее пианино?

— Конечно.

— Вот это здорово! Вот это класс!!!

Утром, когда хозяева ушли на работу, Науменко охватил ужас. Она не знала, что ей делать. Но обратной дороги не было. Светлана очень боялась, что из спальни выйдет слепец и прогонит их.

Провалявшись еще немного на новой тахте, молодая женщина не хотя поднялась, и пошла на кухню, готовить обед. Открыв холодильник, она стала думать, что можно приготовить, чтобы порадовать Цеховских.

— Ты случайно, красавица, не числишься в штате КГБ? — услышала Науменко за своей спиной приятный мужской голос.