София Каждан - Сибирячка

Сосед по даче, вынув из кармана десять рублей, протянул их Татьяне.

— Вот, — плача произнесла молодая мать.

— Всем разойтись, — скомандовал Сашка, — А ты, мама, положи деньги перед колодцем и тоже отойти.

Увидев деньги, мальчик спрыгнул и, схватив десятирублевую купюру, побежал.

В этот момент к колодцу подошел отец и, увидев убегающего сына, побежал за ним. Схватив сына за руку, он стал, тащил его по земле.

— Не бей его! — взмолилась мать, — Он ведь у нас на голову больной. Может и правда в колодец броситься.

— Все!!! Все!!! С меня хватит!!! — закричал Эдуард, — Срочно нужно рожать ещё ребенка! Из этого мерзавца все равно ничего путного не выйдет!!! Колодец-это цветочки!!! Ягодки будут, когда он кого-нибудь убьет!

Услышав, что отец хочет, чтобы в семье появился еще один ребенок, Сашка закричал:

— Я его отравлю!!! Мне никто не нужен!!!

Нет уж, дорогой, — схватив за горло сына, произнес отец, — мы тебя сейчас же отправим в колонию и, будем навещать, гаденыш, только в день твоего рождения.

По приезду в Москву, Эдуард случайно встретил своего одноклассника, который работал в милиции. Рассказав ему про сына, он усмехнулся:

— Что за проблема!? Твоему горю я вмиг помогу.

На завтра три милиционера пожаловали в гости к Цеховским. Увидев, на пороге квартиры незваных гостей, Сашка очень испугался. Он стал плакать и говорить, что будет послушным мальчиком. Милиционеры, не обращая на плач ребенка ни какого внимания, стали заполнять бумаги.

— Через неделю мы придем. И если узнаем, что ты не изменился, то сразу же отправим тебя в колонию, где кормят только один раз в день. Там темно и ползают мыши. Бывают случаи, когда мыши отгрызают у мальчиков уши и носы, произнес один из милиционеров.

Испугавшись, что его заберут в колонию, Сашка стал плакать

— Я буду хорошим! Только меня не нужно отправлять в колонию. Я боюсь очень темноты и крыс.

После посещения милиционеров заметные сдвиги произошли в жизни у Цеховских. Сын поверил в то, что он может оказаться в колонии.

Когда парень перешел в девятый класс, он в школе организовал ВИА «Ровесник», который пользовался большой популярностью. Сашка играл на гитаре и был солистом ансамбля. Закончив десять классов, он хотел поступать в военное училище.

— Какой из тебя военный?! Ты бы посмотрел на себя лучше в зеркало, обормот! Волосы отрастил как у бабы, — смеялся над ним отец.

— А куда же мне пойти учиться?

— На врача.

— Тогда решено. Буду врачом. Ищи блат.

На удивление родителей парень поступил в Военно-Медицинскую Академию.

Закончив ее, и проработав год, Цеховский младший стал проситься в Афганистан.

— Сынок, война-это не игра, — уверял его отец. На войне люди гибнут и становятся инвалидами.

Эдуард Цеховский был хирургом, как говорят в народе, от бога,. Свой дар врачевания он унаследовал от отца и деда, которые тоже были хирургами. В Москве открылась новая, современная больница, которую и предложили возглавить Цеховскому.

Сидя за столом у Фельдманых он не мог нарадоваться своей больницей с современным оборудованием и просторными палатами.

Новая больница, возглавляемая Цеховским, была в двух остановках от квартиры, где жила Светлана с сыном.

— Эдуард Станиславович, — обратилась Наталья, — Вы бы не могли помочь моему горю?

— Все, что в моих силах, Наташенька.

— Возможно, у Вас найдется вакантное место на кухне или на раздаче? Мне нужно пристроить мою подругу, чтобы она не голодала.

Через неделю Цеховский позвонил Наталье и сказал, что просьбу ее может выполнить.

Светлана вначале не соглашалась на уговоры подруги, мотивируя тем что, работая дворником можно получить хоть какое, да жилье

— Фиг тебе подсунут, а не жилье! Таких, как ты в столице, пруд пруди! В лучшем случае тебе подсунут комнату в двенадцать метров в каком-нибудь подвале, и будешь ты в ней всю оставшуюся жизнь гнить.

Все — таки под напором семьи Фельдман Светлана сдалась. Сейчас проблема с питанием у нее отпала сама с собой. Хозяйка стала поласковей и даже Денису разрешала смотреть иногда мультфильмы.

Родив сына, Наташка очень располнела, поправившись на двадцать килограмм. Мальчик родился настоящий богатырь. Яков с матерью от счастья летали на крыльях.

— Мамочка, Вы будете не против, если я Вашего внука, назову Левушкой?

Услышав эти слова, свекровь разрыдалась. Как только невестку забрали с больницы, Циля Абрамовна взяла отпуск и никого не подпускала к малышу. Невестке она не разрешала ничего делать, только заставляла кушать.

Вслед за матерью отпуск взял Яков, чтобы помочь своей жене.

На день рождения Левушки, когда малышу исполнился год, прошли Цеховские. Они были в растроеных чувствах. Более трех месяцев, как от Александра не было вестей.

— В числе убитых он не числится. Так мне сказали, — закурив и тяжело вздохнув, произнес Эдуард.

— Не убивайтесь так. Все будет хорошо. Возможно, письмо не дошло. Если бы что-нибудь случилось, кому-кому, а вам бы сообщили, — пытаясь успокоить родителей, сказала Циля Абрамовна.

— Дай бог, чтобы Ваши слова оправдались, — ответила Татьяна.

Прошло еще несколько месяцев, но писем от сына так и не было. За эти месяцы Татьяна осунулась, заметно постарела. Как только Эдуард переступал порог квартиры, она начинала винить мужа в том, что он разрешил сыну служить в Афганистане.

— У нас уже больше нет сына!!! Нет!!! Это ты его отправил на смерть!!! Ты, своими руками, — метясь по квартире, в истерике кричала жена на мужа. — Лучше бы ты умер, а мой сыночек был бы жив!!! Сашенька, детка мое!!!

— Заткнись, идиотка! Он жив! Вот увидишь, он скоро вернется! — кричал на жену Эдуард.

— Ты хоть сам веришь в то, что говоришь?! — продолжая метаться по комнате, крича, спросила Татьяна.

Взяв, стоящую на пианино небольшую хрустальную вазу, она со злостью швырнула ее об стенку. Дребезг хрусталя разлетелись по комнате.

На следующий день Эдуард, купив бутылку «Столичной» пришел вечером к Фельдманам в гости.

— Можно я у вас сегодня останусь ночевать? — прямо у порога спросил Цеховский.

— А, Таня, как она на это посмотрит?

— Возможно, я и подло поступаю по отношению к ней. Но я больше не могу находиться рядом с ней. Не выдержу. Мои нервы на пределе. Я ее вчера чуть не задушил.

Почти один выпив бутылку водки, Эдуард, взглянув на Якова, спросил:

Можно я у вас поживу несколько дней? Я на грани срыва. Моя жена меня упрекает в том, что я убил сына, разрешив ему служить в Афганистане.

Цеховский взял пустую бутылку «Столичной» и, покрутив ее в руках, поставил под стол. Вынув из пачки сигарету, он вышел на балкон. За ним последовал Яков.

Гость сделал несколько затяжек. Затушил сигарету и обратился к Фельдману: