София Каждан - Сибирячка

«От того, что я буду в наглую наблюдать за чужим счастьем, мои проблемы за меня никто не решит. Их мне нужно решать самой. И чем быстрее, тем лучше» — заключила она и возвратилась в спальню.

Отбросив одеяло, под которым на спине лежал муж, она легла рядом. Науменко почувствовала теплое тело Александра. Светлана стала гладить его по спине, в надежде на то, что он что-нибудь скажет. Но Цеховский младший молчал. Женщина слышала, как он тяжело дышит. Она стала целовать его в щеку, но муж продолжал лежать, как мумия, не реагируя на ласки и поцелуи жены. Она взяла его руку и положила себе на грудь.

— Зачем ты издеваешься надо мной? — тихо, почти шепотом спросил он.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже очень люблю и поэтому хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ещё молодая женщина и можешь встретить человека, с которым будешь счастлива. Я не хочу тебя мучить и быть обузой.

Светлана зажала ему рот своей ладонью.

— Я люблю тебя! Мне никто кроме тебя не нужен. Я тебе так в жизни благодарна. Если бы не ты, мы бы сейчас скиталась по чужим углам, унижались перед хозяевами. Ты не знаешь, что это такое? А я знаю. Знаю, когда ты в этом огромном мире ни кому не нужен.

— Тебя из дома никто не гонит.

— Хочешь ты этого или не хочешь, но разводиться с тобой я не буду! И спать я буду в той кровати, где ты. Тебе от меня не отвязаться, — категорически, заявила мать Дениса.

Ей стало себя жаль. Она вспомнила Адель Герчинскую, мать Славика, которая как только могла, оскорбляла беременную женщину. Науменко стала сравнивать её со своей свекровью. Светлане иногда казалось, что Татьяна Павловна помешана на Денисе. Да и мальчик души не чаял в своей бабушке. Она знала все тайны внука, который делился только с ней. Когда Цеховскую выписали их больницы домой, он часами сидел возле своей любимой бабули. Мальчик бегал в кулинарию за пирожками и кормил ими бабушку.

Лежа в кровати, Светлана представили, как она с огромным животом на семейном совете просит у всех прощения за то, что изменила своему мужу. Слезы подступили к горлу и стали душить.

— Светочка, что с тобой, — поцеловав жену в щеку, испугано спросил муж, — Не надо плакать, моя дорогая. Я сейчас подумал и решил, роди от кого-нибудь девочку, и к нам снова вернется счастье, — произнес он, лаская её. — Не расходиться же нам из-за этой ерунды! А если хочешь, можно взять девочку в детдоме. Я сделаю всё, как ты скажешь. Только не плачь.

— Я рожу девочку! Мы с тобой постараемся! У нас будет дочка. Она будет похожа на тебя и такая же добрая как ты, — обняв мужа, плача, сквозь слезы произнесла Светлана Науменко.

— А если у нас ничего не получиться?! — испугано спросил Александр.

— Получиться. Вот увидишь, ты скоро станешь отцом.

Через несколько дней Светлана подала заявление на увольнение. Наталья очень огорчилась по поводу ухода с работы своей подруги.

Очень быстро свекровь пошла на поправку. Она, старалась ходить по дому, опираясь на палку.

Александр наговаривал на магнитофон придуманные им различные детские истории и сказки, а Светлана печатала их.

Но главным занятием для Александра стала музыка. Жене очень нравились песни, которые он пел, и она могла часами их слушать.

Эдуард Владиславович купил дачу, куда они всей семьей, выезжали на выходные. Светлана по- прежнему тайно встречалась со своим свекром, но пока из этой затеи ничего не выходило. Жизнь вошла в своё русло.

— Светочка, — как-то сидя в кресле, сказала свекровь, — совсем, дорогая, забыла сказать: когда ты пошла в магазин за молоком, звонил Эдик, он попросил, чтобы ты ему срочно перезвонила.

Услышав это, Науменко вздрогнула. Невестка знала, зачем звонил свекрь. С того времени, как она уволилась с работы, их встречи стали происходить все чаще и чаще. Сейчас у её днем было много свободного времени, и Светлана могла соврать, что по работе идет в налоговую инспекцию или на рынок, посмотреть, сколько стоит тот или иной товар. Тайные свидания происходили недалеко от дома Цеховских, в квартире одинокой сотрудницы главврача.

Молодую женщину очень тянуло к объекту своих увлечений. Она с нетерпением ждала этих встреч. Мужа Светлана любила, и любила очень. Но, Эдуард Владиславович, был для неё, той яркой звездой, которая неожиданно зажглась на её жизненном небосводе, и которая должна погаснуть. Науменко боялась этого момента, и от мыслей, что это может скоро произойти, женщину бросало в дрожь. Именно эта, вспыхнувшая яркая звезда, открыла ей глаза на этот удивительно фантастический мир человеческой жизни.

Муж был в этих делах сдержан. Он боялся экспериментов, боялся быть не понятым. Полной противоположностью сыну был его отец. В этих делах Эдуард был похож на хищного зверя, который мог в любой момент наброситься на свою жертву. Ему было всё равно, где это происходило: в ванной или под душем, на полу или на кровати, на столе или в машине. Он моментально, как спичка загорался и его огонь жег тело молодой женщины.

Эта встреча была назначена на квартире у Стрельцова.

Дверь открыл Дмитрий Викторович. Увидев его, Науменко очень удивилась. Женщина была в полной уверенности, что хозяева квартиры на даче.

— Проходи, дорогая. Скоро Эдик придет.

Светлана вошла в комнату и села в кресло. Хозяин поехал на кухню и через несколько минут позвал Науменко.

— Светуньчик, помоги мне, — попросил Стрельцов. — Что будем с тобой пить: коньяк или водочку?

От услышанных слов, гостья растерялась. В голову стали лести различные мысли. Свекрь всё не появлялся, и Светлана чувствовала, как холодеют руки. Она видела, какими сияющими глазами смотрит на её друг свёкра.

«Какие мужики всё-таки твари, — подумала про себя Науменко. — Если, Эдичек, думает, что я решила родить ребенка, то это ещё не значит, что он меня может спихнуть своему другу. Бедный, так старался меня осчастливить, и всё напрасно!»

— Дмитрий Викторович, а где Ваша жена? — неожидано задала, как ей показалось в тот момент, свой дурацкий вопрос Светлана.

— В Перми.

— Когда она приедет?

— Думаю, что через дня два.

У Светланы от страха, стало дрожать сердце. Она не знала, что ей делать. Страх все сильнее и сильнее вселялся в неё. Закрыв глаза, Науменко представила, как Стрельцов начинает раздеваться, и просит помочь ему. Как он взбирается на её и одной рукой, а втором обрубком, начинает ласкать тело, которое принадлежало его лучшему другу.

«Нет! Нет! Я не Елена! Я этого не вынесу. Я не могу даже в мыслях лечь рядом с ним. Это не человек! Это только живое существо, некогда напоминавшее человека! Это его подобие! Как нужно любить человека, чтобы быть все время рядом с ним. Нет! Нет! Я не Елена! Я не смогу ласкать это изуродованное миной тело! Пока дело не приняло крутой оборот, нужно быстрее бежать из этого дома! Нужно срочно найти причину. Обидеть Стрельцова, ни словом и ни делом ни как нельзя. Он очень добрый, хороший, отзывчивый человек. Но это не значит, что он должен стать отцом моего ребенка, если Цеховсковские не в силах мне помочь. Что сейчас, мой дорогой свекрь, будет поставлять мне мужиков? С каких это пор он стал сутенёром? Совсем рехнулся Эдичек!»