Дмитрий Дмитрий - Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

В эвакуации мама работала экономистом на комбинате, мы учились. Жили в комнатке с еще одной семьей. И вот однажды поздно вечером стук в дверь. Женщина с двумя мальчиками. Говорит по-русски, но я сразу поняла, что она немка. Лицо печально-извинительное, но старается держаться. Вот, говорит, мне посоветовали обратиться к вам — пустите на одну ночь переночевать. У меня прямо сердце в пятки ушло — до ужаса боялась немцев. По радио про них чего только не рассказывали! Мама не пустила — у нас просто некуда было ложиться, мы впритык на полу спали.

А потом она нашла работу и устроилась хорошо, с немецкой обстоятельностью — цветочки на окошках, салфеточки…

А что оказалось? Ленин в начале 20-х годов выписывал из Германии специалистов для развития русской промышленности, вот они с мужем и приехали. Мальчиков звали Авио и Радио. Но мужа с ней в те годы уже не было — где он был, не знаю.

И еще о немцах.

В конце ноября 1945-го мы возвращались из эвакуации — теплушка на десять семей. У каждой семьи ведро-горшок, мне как раз в дороге шестнадцать лет исполнилось, я жутко стеснялась на ведро ходить, а мы ехали от Уфы до Москвы две недели. И в том же направлении ехал эшелон с немцами — женщины, дети, старики, и все одеты на свой немецкий манер: клетчатые брюки, пиджаки, шляпы, трубки, у стариков резные палки. Эшелон догонял нас и вставал где-нибудь рядом на соседних путях. Немцы мерзли в дороге — они тоже ехали в теплушках. Что это были за немцы — не знаю.

А мы с хохлушкой Аней из нашей теплушки добыли соли. Наворовали, попросту говоря, с открытой платформы на каком-то разъезде, где она розовела под брезентом. И меняли ее в дороге на разные мелочи. И вот отстали от поезда. Комендант станции посадил нас в немецкий эшелон, догонять свой. И посадил на открытую тормозную площадку, где ехал уже косматый старик немец. Ни он по-русски не понимает, ни мы по-немецки. Мы замерзли, как цуцики, он нам жестами показывает, что надо прятаться в вагон, второй от нас, там дверь не закрыта, иначе задубеем — ночь, холодно, ветер свищет, вокруг ни огонька, только его трубка тлеет. Короткая остановка, мы перебежали, забрались, поехали. Слышим — что-то по полу катается, как бревна. Пошли смотреть, а это трупы немецкие. Мы дверь откатили и со страху чуть не выпрыгнули на улицу…

— Он специально вас туда послал?

— Нет, он к нам сочувственно отнесся, ведь мы же замерзали, а в другие вагоны нас могли не пустить, да и мы побоялись бы — немцы для нас так и оставались чудовищами, хотя бы и в гражданском…

Стоило ехать в Крым, чтобы столкнуться с блокадной темой? Стоило! И ответ на вопрос: ты выбираешь тему, или тема тебя выбирает? — ясен: всё происходит по взаимности, как в любви. Будет любовь, родятся и дети. Мысли крутятся вокруг фильма о «коридоре смерти» — несправедливо забытой теме.

30 сентября 2004 г. Зеленогорск.

Кончается золотая осень. Блокадная тема выматывает. Влез в нее и, похоже, не скоро вылезу. Спасаюсь тем, что беру себя за шкирку, отрываю от бумаг и решительно иду колоть дрова, стричь газон или перекапывать грядку. Иногда езжу в лесок за старое финское кладбище — выковыриваю остатки черных груздей. Земля «размагничивает».

В «Неизвестной блокаде» есть документы о хищениях и спекуляциях продуктами. Шайки торгово-аптечно-партийной принадлежности вылавливались и разоблачались каждый месяц. У них изымали огромные суммы денег, золото, драгоценности, продукты питания, отрезы шелка и сукна… Чем дольше длится блокада, тем жирнее навар.

Никита Ломагин. «Неизвестная блокада»:

Из донесений Управления НКВД СССР по Ленинградской области и городу Ленинграду

Народному комиссару внутренних дел СССР Генеральному комиссару Госбезопасности товарищу Л. П. Берия

СПЕЦСООБЩЕНИЯ

Документ № 80, 6 октября 1942 г. Сов. секретно

У спекулянтов и расхитителей социалистической собственности в сентябре месяце 1942 г. изъято:

Наличных денег…… 601 243 руб.

Облигаций госзайма….. 335 232 руб.

Золотой монеты…… 1418 руб.

Золота в изделиях….. 1 кгр, 755 гр.

Золотых часов……. 62 шт.

Продуктов питания….. 6,5 тонны

И большое количество промтоваров, в том числе 2367 метров мануфактуры.

…………………………

Начальник Управления НКВД ЛО комиссар государственной безопасности 3 ранга (КУБАТКИН)

Из спецсообщений, декабрь 1941 года:

Документ № 62.

Домохозяйка Ковалева: «Я уже совсем было собралась помирать, да и ребятишкам было очень трудно, а сегодня утром проснулась, слышу, вся квартира гудит. Спрашиваю, что случилось, а мне говорят: „Такая радость — прибавили хлеба, теперь можно жить“. Сколько горя эти фашисты нам принесли, я сама готова идти их резать».

Один из рабочих , пришедший на обед в ресторан «КВИСИСАНА», присутствующим сказал: «Немец хотел ленинградцев взять на измор, хотел изморить голодом, запугивал бомбардировками и обстрелами, но он ошибся, он не знает, кто такие ленинградцы. Ленинградцы такой народ особый, который за Родину, за свой город, пойдет на любые жертвы, но не будет сдаваться».

Профессор Ленинградского электротехнического института связи Косман: «…Все идет и движется так, как надо, и чем хуже, тем лучше. Им удалось увеличить норму хлеба за счет экономии, образовавшейся из-за большой смертности в Ленинграде. Надо только запастись терпением. Сегодня умирает 30 тысяч людей, завтра 50 тысяч, а затем, когда 1/3 города вымрет, а коммунисты выедут, город экономически разрушится, тогда и наступит конец. Голод наш союзник. Пусть гибнут тысячи, десятки тысяч и тогда город будет сдан немцам».

Из досмотренных военной цензурой писем в конце января 1942 года:

«Уже пять месяцев нас пытают голодом. Я пью соленую воду с перцем. Ты представь, как можно жить изо дня в день на ничтожном куске хлеба, а больше нет ничего. Забыли нас наши вожди».

В книге «Неизвестная блокада» — отрывки из выступления в феврале 1942 года секретаря Горкома партии А. А. Кузнецова (расстрелянного в 1949 году по «ленинградскому делу»):

…мы сохранили народ, мы сохранили его революционный дух и мы сохранили город. Мы не раскисли. Мы знали, что 125 грамм хлеба не является необходимым прожиточным минимумом, мы знали, что будут большие лишения и будет большой урон. Но ради города — города в целом, ради всего народа… отечества, мы на это дело пошли и дух наших трудящихся сохранили — мы тем самым сохранили и город. Таким образом, наша русская национальная гордость, гордость ленинградцев не попрана и ленинградцы не опозорили земли русской.

1 октября 2004 г. Зеленогорск.

«Блокадная книга» А. Адамовича и Д. Гранина: «Впервые в истории войн было применено в массовом масштабе древнее, как мир, оружие — голод. Немецкие ученые пищевики давали рекомендации: не выпускать никого за кольцо блокады, чем больше их будет, тем быстрее они вымрут от голода; не следует рисковать немецкими солдатами, еще немного и мы войдем в город совершенно свободно…»