Тихон (Шевкунов) - Несвятые святые и другие рассказы

В жизни каждого человека — однажды, а может быть, и несколько раз, — но непременно произойдут события, которые, как ни старайся, с рациональной точки зрения истолковать невозможно. Впрочем, если уж очень хочется себя пообманывать, то можно счесть подобные случаи невероятными совпадениями или даже болезненной фантазией. Правда, если у такой невообразимой истории были и другие свидетели, дело осложняется. Но и тут есть шанс представить все случившееся, скажем, как коллективную выдумку, химеру.

Но как бы мы ни старались объяснить, забыть, а еще лучше — высмеять этот наш личный загадочный духовный опыт, мы никогда не сможем до конца освободить свою память от властно ворвавшейся в наше обыденное существование иной реальности.

А дальнейшее — задумаемся ли мы над случившимся или предпочтем сделать вид, что ничего не произошло, — это уже в нашей власти. Только вот душа человеческая, уже после нашей смерти, расставшись с телом и представ перед новым миром, не сможет упрекнуть никого в своей неосведомленности. Не сможет надуться как школьник: «Это мы не проходили! Это нам не задавали!» И проходили, и задавали. И все что надо, каждому по-своему, разъясняли.

Впрочем, при всей своей значимости, такого рода события порой бывают весьма ироничными и даже забавными.

В девяностые годы все кому не лень насмешничали над нецерковными людьми, которые с серьезным видом выстаивали службы в православных храмах. Они прилежно, но неуклюже крестились, невпопад кланялись и явно мало что понимали в происходящем.

Еще любили хорошенько высмеять тех, кто приглашал батюшек освящать дома и квартиры. «Мода!» — злословили в их адрес юмористы.

А мне, признаться, всегда отрадно было видеть этих «подсвечников», как саркастически честили их остряки. Радостно за них становилось потому, что они пусть и неловко, но представали пред Господом Богом в усердии и смирении. А такое бесследно никогда не проходит: даже самые неискусные богомольцы обязательно получат от Бога особые духовные дары, совершат лично им предназначенные открытия, которых хохмачам-насмешникам и во сне не увидеть.

Был у меня добрый знакомый, Олег Александрович Никитин, заслуженный ученый-энергетик еще времен Советского Союза. В девяностые годы он руководил крупным предприятием по эксплуатации и ремонту линий электропередач, раскинувшихся от Дальнего Востока до Калининграда. Олег Александрович и его коллеги были людьми чрезвычайно интересными, но в церковной жизни, мягко говоря, разбирались мало. Такие классические советские ученые и директора-производственники старой закалки. Но в храм они все же стали наведываться время от времени.

На службах эти товарищи стояли — столбы столбами. Точно как пресловутые «подсвечники». Пыхтели, обливались потом, но и не сдавались, хотя выдержать полтора часа богослужения было для них истинным подвигом.

Как-то Олег Александрович объявил своим друзьям и знакомым, что приглашает всех на новоселье, — небольшая дача в Калужской области, которую он строил много лет, готова к приему гостей. Меня он попросил еще и освятить новое жилище. После освящения предполагалось дружеское застолье. Я привез в подарок семье Никитиных старинный самовар и деревенского варенья к чаю.

Надо сказать, что в головах большинства наших соотечественников царил тогда полный религиозный сумбур. От самого кондового атеизма вплоть до веры в газетные гороскопы и в инопланетян. Дочь Олега Александровича, Елена, очень красивая, образованная девушка, даже всерьез увлекалась прикладной магией. В этом не было ничего удивительного после десятилетий государственного атеизма. (Хотя и до революции у нас в России подобных вещей, признаться, хватало с избытком.)

Когда я приехал на дачу к Олегу Александровичу, первым, кто меня встретил, оказался карликовый черный пудель. Я очень люблю собак, но тут мне попалось на удивление злобное существо. Захлебываясь неистовым лаем, пудель бросился на меня, попытался укусить за ногу и слегка ободрал подрясник, так что пришлось даже хорошенько отпихнуть его ботинком. Хозяева были весьма удивлены поведением своего песика, и дочь Олега Александровича поспешила подхватить его на руки.

Я опасливо покосился на вырывающуюся из рук Елены, клацающую зубами в мою сторону собачонку. И сразу предупредил, что, когда мы будем освящать дом, пса в помещении быть не должно. И не только потому, что этот карликовый цербер мне сразу как-то не понравился. Просто есть такое церковное правило, о чем я и сообщил хозяевам .

— Очень странное правило, — обиженно сказала Елена. Истеричный пудель был ее любимцем.

— Собака считается нечистым животным, — хмуро разъяснил я.

Елена возмутилась еще больше.

— А кошки? Кошки тоже нечистые животные?

— Нет. Только собаки. Собаки и свиньи.

Это я, конечно, в сердцах добавил. Свиньи были нечистыми тварями давным-давно, еще во времена Ветхого Завета, а теперь православные с большим удовольствием ими питаются. Но уж больно меня разозлил этот избалованный пудель.

— Свиньи?! — воскликнула Елена. — Да как вы можете сравнивать!

Ее поддержала супруга Олега Александровича:

— Что же, теперь после вашего освящения и собаку в доме нельзя будет держать? — поинтересовалась она.

— Да нет же! Но есть причины, по которым в Церкви собака считается нечистым животным. Не мы эти правила устанавливали и не нам их отменять. Это совсем не означает, что вашего пуделя надо выгонять из дома. Но, во всяком случае, священнодействия при нем совершать не положено. Так что на время освящения его надо будет куда-нибудь покрепче запереть.

— Но все-таки можно хоть как-то объяснить, отчего именно собака у вас в Церкви нечистая? — не унималась Елена. — Что за дискриминация? В других эзотерических учениях такого нет. Это просто случайные и надуманные измышления.

— Ничего случайного не бывает, — ответил я. — А что касается эзотерических учений… Вы не задумывались, Елена, почему, например, при ваших особых увлечениях мистикой у вас в доме живет именно черный пудель?

— И что же здесь странного?

— А хотя бы то, что как раз в виде черного пуделя Мефистофель явился Фаусту.

— Кто, простите, явился? Мефистофель?

— Именно он. Тот самый бес из трагедии Гёте «Фауст». Гёте переложил одну древнюю западную легенду. Когда Фауст решил заключить сделку с дьяволом, Мефистофель заявился к нему в гости именно в образе черного пуделя.

— И вы всерьез говорите о Мефистофеле? В наше время?

— Для тех, кто опрометчиво увлекся игрой в дурную мистику, Мефистофель будет актуален и в наше, и в любое другое время. На самом деле это очень опасные забавы. Тех, кто легкомысленно доверяется ему, Мефистофель жестко берет на крючок. Так что совсем недаром у вас в доме поселился черный пудель.