Андрей Шляхов - Записки школьного врача

Разумеется, ни к директору, ни к завучу Ксения Станиславовна за помощью не обращалась. Прекрасно понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Иногда отводила душу в учительской, тихо, в «своем» кругу. «Свой круг», состоявший из четырех молодых учительниц, выражал сочувствие и советовал запасаться терпением.

– Одно из двух – или им надоест, или ты закончишь их вести, – утешала испанка Ася Вадимовна, – в любом случае время работает на тебя. Думаешь, мне с этим восьмым «Г» легко? «Гэ» он и есть гэ. А эту мерзавку Германову, попадись она мне в глухом лесу, я бы голыми руками задушила бы и так же руками закопала бы. И по поводу испорченного маникюра не расстраивалась бы. Знаешь, что она мне ляпнула на прошлом уроке? «Ася Вадимовна, а почему вы носите такие обтягивающие юбки? Вы считаете, что это прилично?»

– А что ты?

– Я подобные вопросы пропускаю мимо ушей. Еще не хватало бы с ними в перепалку вступать! Маленькая гнусь, одним словом…

На очередной урок в восьмом «Г» Ксения Станиславовна пришла раньше обычного и застала одного из учеников, Игоря Алтунина, на месте преступления. Высунув от усердия язык, он выводил на доске слово «Бутик», да не простым, а готическим шрифтом. При появлении учительницы Алтунин положил мел на полочку и как ни в чем не бывало сел на свое место. Слово «бутик» было написано полностью – не хватало всего пары декоративных готических штрихов в последней букве

– Игорь, сотри, пожалуйста, с доски свое художество. – Ксения Станиславовна добросовестно старалась хранить спокойствие.

– Вам надо – вы и стирайте! – не моргнув глазом ответил Алтунин.

Прозвенел звонок, и в класс подтянулись остальные ученики. Чинно расселись и начали следить за поединком.

– Игорь, я считаю, что стирать должен тот, кто напачкал…

– Я не напачкал, а написал! Это разные вещи!

– Хорошо, пусть будет «написал», но это не относится к теме урока…

– Это вам так кажется!

– Тема нашего урока «Музыка Средневековья», а на доске написано «бутик». В Средние века не было бутиков.

– Откуда вы знаете, вас же тогда тоже не было? Где же средневековые люди покупали приличную одежду?

– Приличную одежду в те времена заказывали у портных…

– А где подрабатывали бедные училки?

– Игорь! – вспылила Ксения Станиславовна. – Что ты себе позволяешь?!

– Ничего лишнего! – Алтунин встал и пошел к двери. – И вообще вы меня достали своими придирками!

– Разве я разрешила тебе встать и уйти? – Ксения Станиславовна преградила ему дорогу.

Ни говоря ни слова, Алтунин оттолкнул ее обеими руками, да так сильно, что Ксения Станиславовна чуть не упала. Проход, однако, освободила. Вдобавок ко всему Алтунин так хлопнул дверью, что на шум прибежал охранник.

Прибежал он вовремя, потому что у бедной Ксении Станиславовны началась настоящая истерика, с рыданиями взахлеб. Охранник тут же привел ее ко мне, а на обратном пути известил о случившемся Эмилию Леонардовну.

Директор отправила в восьмой «Г» Тамару Ивановну, у которой было «окно» и которая как историк вполне могла провести урок по средневековой музыке, а сама явилась в медпункт. Пришла она в тот момент, когда Ольга делала Ксении Станиславовне внутримышечный укол.

– Что – так все запущено? – тоном, не обещающим ничего хорошего, поинтересовалась Эмилия Леонардовна.

– Сильный стресс, назначил успокаивающий укол, – не вдаваясь в подробности, доложил я.

Ксения Станиславовна уже не рыдала, а всхлипывала. Дрожь, правда, еще сохранялась.

– Что у вас произошло?

– Я бы не рекомендовал сейчас обсуждать эту тему. – Врачебный долг может заставить меня перечить директору гимназии. – Через час Ксения Станиславовна будет готова…

– …написать заявление об увольнении! – перебила меня Эмилия Леонардовна и ушла.

Однако та еще сволочь наша Эмилия Леонардовна. Могла бы для начала выслушать Ксению Станиславовну или дать ей время прийти в себя. Сейчас второй укол понадобится…

Не понадобился – Ксения Станиславовна вскочила, застегнула юбку, заверила меня, что чувствует себя превосходно, и поспешила давать объяснения. Я попытался задержать ее, объясняя, что после укола надо полежать хотя бы полчасика, но не смог.

– Какие «полчасика», Сергей Юрьевич?! – патетически вздевая руки вверх, воскликнула она. – Тут судьба моя решается, я же месяц назад машину в кредит взяла!

«Кредитный» автомобиль – довод серьезный. Не поспоришь.

Около полудня в гимназию приехала мать Алтунина, квадратная женщина восточной внешности с редким именем Ровена. Ровена Альбертовна.

Обычно родители скандалят, диспутируют, выражают недовольство и, вообще, всячески «качают права» в директорском кабинете, но Ровена Альбертовна начала с учительской. Дождалась перемены, появилась на пороге и, грозно вращая глазами, вопросила:

– Кто здесь будет Ксения Станиславовна?!

Именно – вопросила. Громко и с выражением. Так, наверное, орали когда-то свое фирменное «иду на вы!» киевские князья.

– Ну я!

Ксения Станиславовна уже узнала от Эмилии Леонардовны о своей полной педагогической несостоятельности, написала заявление об уходе и дорабатывала свой последний день в гимназии. Если

Эмилия Леонардовна увольняет со скандалом, то всегда сразу, без отработки двух положенных недель. Она права – обиженный сотрудник не должен задерживаться в гимназии и создавать дополнительные проблемы.

Ксении Станиславовне было нечего терять, только вот гневная посетительница этого еще не знала.

– Что значит «ну»?! – попробовала возмутиться она, но в ответ услышала классическое:

– Баранки гну!

Все находившиеся в учительской, в том числе и я, прекрасно понимали, что тетке не поздоровится. Ксения Станиславовна сейчас выдаст ей, как говорила моя мама, «за девочку Галю, за мальчика Валю и всех пионеров-героев».

Так оно и вышло.

– Как вы разговариваете? – опешила толстуха и даже вроде как сдулась, немного уменьшившись в объеме, и решила представиться: – Я – Ровена Альбертовна, мать Игоря Алтунина.

– Точно так же, как со мной разговаривал ваш сын! – ответила Ксения Станиславовна.

Эмилии Леонардовны и Нины Петровны в учительской не было, а всем остальным очень хотелось посмотреть шоу. Поэтому никто не вмешался.

– Вы довели моего мальчика до стресса…

– Вашего мальчика можно довести до стресса? Ой, не смешите меня!

– Я что – клоун, чтобы вас смешить?!

– Не знаю, вам виднее.

– Что значит «вам виднее»? Довела мальчика…

– Да ваш мальчик сам меня довел! И еще толкнул!

– Не может быть! Не пытайтесь оправдаться!

– Я не собираюсь перед вами оправдываться! Хотите оправданий – валите к директору! Пусть она перед вами стелется!