Екатерина Шпиллер - Loveушка для мужчин и женщин

…Мне и не обязательно трудиться из-за куска хлеба. Леша приносит в дом более чем… Он у меня теперь почти что «крутой». Не «новый русский», конечно, но вполне «обновившийся». Он уже приближается, так скажем, к джипу. Правда, у нас пока «Вольво», подержанная, но ничего, ездит…

Так вот, Леша у меня — преуспевающий и сильный по натуре человек. А я — слабая и «чухлая». «Чухлая» — мое словечко, я его сама про себя придумала: такая я вот нику-ды-ышняя, никчё-омная, курицеобра-азная домашняя клуша. Что я в этой жизни вижу, окромя кастрюль и пылесоса, пусть даже первые — тефлоновые, а пылесос зовут «Мулинексом»? Лешка — вечно уставший после работы, как он сам говорит — «выпотрошенный», и ему дома нужны только питание, покой, тишина и никаких отрицательных эмоций. Ну, и, конечно, секс. Слава богу, в меру. Ведь он очень устает… И, тем не менее, пару раз в неделю, несмотря на это, мужские потребности берут верх над его «выпотрошенностью». И я, разумеется, иду Леше навстречу, даже делаю вид, что мне все это по кайфу, а на самом деле мне теперь все время страшно. Страшно за сына (вдруг на нашу детскую площадку террористы подложат бомбу), страшно за нашу квартиру (вдруг нас ограбят), страшно за Лешку (если с ним что-нибудь случится, как пережить такое горе, не говоря уж о том, как нам тогда с Вовкой быть?).

Тревога и страх преследуют меня постоянно, голова ежеминутно занята исключительно плохими предчувствиями. Надо же, а ведь когда-то в институте я была энергичной, активной, можно сказать, нахальной девчонкой,» и даже работала секретарем комитета комсомола! Что со мною сталось?

— А! О! М-м! — во время «любви» в нужный момент постанываю я, а сама «думаю» свои тягостные думы; я впиваюсь пальцами в Лешкины плечи, якобы в страстном порыве, а на самом деле в отчаянном желании найти успокоение, утешение в его силе и уверенности в себе… Как же, как же, дождусь!

Когда мой сильный мужчина приходит домой, мне так необходимо прильнуть к нему и выплакаться; мне надо, чтобы он, «крутой» и мужественный, положил свою руку на мой затылок, погладил нежно и трепетно, как маленькую девочку, и сказал, что все в полном порядке и бояться нечего… И когда я слышу, как поворачивается ключ в замке, мне так хочется броситься к нему на шею со всеми своими страхами и бедами! Но открывается дверь, и я вижу глаза Цербера, в которых светится предупреждение: у меня нет сил, я принес деньги, только не лезь. И я замираю.

За ужином он со мной не разговаривает. То есть, конечно, мы обсуждаем Вовкины успехи и проблемы, вместе пялимся в телевизор, обмениваясь репликами по поводу увиденного, но не более того. Пару раз я пыталась…

— Леш! — жалобно-жалобно так. — Мне так фигово, Леш!

— Болит что-нибудь? — хмуро и недоверчиво спрашивал муж.

— Да нет… Если только душа, но это, поверь, ничем не лучше… Я мучаюсь…

— Бред, не выдумывай! — он даже делал рукой такое движение, будто отталкивал от себя что-то, наверное, мои слова вместе с обозначенными ими мыслями. И вместе со мной. Ну, конечно, где уж ему, такому во всех отношениях благополучному мужику, понять свою «чухлую» курицу-жену, у которой главная проблема — это сварганить чего поесть. А других забот у нее просто и быть не может! Я и заткнулась навеки. Это его явно устроило. Что ж, я люблю его, конечно, но то, что случилось в моей жизни, целиком и полностью — его заслуга. Или вина. Смотря, с какой стороны взглянуть…

А случилось вот что. Стою я как-то на автобусной остановке, жду транспорт, чтобы доехать до универмага «Москва» — мне страх как нужны были новые сапоги к зиме. Финансы позволяют пользоваться такси, но, поверите ли, мне «интереснее» побольше времени убить на муниципальном транспорте — так день быстрее проходит. Вовку по этому поводу я «подкинула» соседке: у нее тоже сынишка, и у нас с ней давняя взаимовыручка на экстренные случаи жизни. Стою, значит, мысленно перебираю свои страхи-страдания, топчусь на них и сойти не могу, ибо «потоптаться» больше и не на чем. Физиономия у меня, естественно, мрачная, а потому — красивая… Вдруг рядом со мной мягко тормознул белый «Мерседес». Я инстинктивно чуть отодвинулась от края тротуара, и тут из окошечка выглянул красавец (с ударением на последнем слоге) и уставился прямо на меня. Он практически переполз с места водителя на правое сиденье, и ему было явно не с руки разговаривать. Тем не менее, красавец произнес:

— Такая очаровательная девушка не должна стоять на автобусной остановке. Это в корне неправильно.

— А где стоять? На остановке «Мерседесов»? — огрызнулась я, приготовившись дать мощный отпор наглому «Бенцу».

— Это как минимум, — согласился «Мерседес». — Садитесь, подвезу. Ей-богу, девушка, я ведь не оставил позади себя ни одного автобуса. Вы тут еще часа два проторчите.

— У меня нет денег на такую любезность, — сухо соврала я, на самом деле слабея от взгляда голубых глаз и «керамической» улыбки. На могучий отпор ни сил, ни особого желания уже не было.

— Обижаете!

Видели бы вы его сильные, красивые руки, которыми он возмущенно всплеснул!

Ну, чего огород городить — села я в его тачку и поехала. Скажете — дура? Вот вам крест святой — это впервые. Я ведь очень по своей натуре осторожна и недоверчива, но красавец, оказавшийся впоследствии Стасом Вересовым, генеральным директором компании, излучал нечто особенное: добрую силу и уверенность (не смейтесь!), благородство и искреннее желание помочь (не смейтесь же!). Кроме того, он мне просто понравился…

Да, мы стали встречаться. Не часто, увы. Днем, конечно, а когда же еще? Он ведь тоже женат на красотке себе под стать по имени Анжелика. Она, в отличие от меня, работала и весьма преуспевала в своем рекламном бизнесе, а потому виделись они только по ночам. И ночь для них, по словам Стаса, была временем исключительно для сна, а не для всяческих удовольствий.

— Она — сильная, умная, очень эмансипированная дама, — дымя сигаретой, рассказывал мне Стас после, когда мы лежали в его роскошной, пятиспальной, по-моему, кровати с балдахином. Поначалу меня коробило от такого осквернения супружеского ложа, но Стас быстренько снял эти мои комплексы.

— Это уже давно просто место, где две человеческие особи спят в течение положенных им семи-восьми часов в сутки. Это не любовное ложе для нас с женой, а просто койка. Анжелика во всем молодец, — продолжал Стас. — Только зачем я ей нужен?

Тут он слегка пожал своими красивыми голыми плечами.

— Сдается мне, ей вообще никто не нужен, тем более какой-то мужчина рядом… Она себя и обеспечить может, и со всеми делами разобраться, и сил у нее на все хватает, в том числе на шейпинг трижды в неделю. Просто талант! — в его голосе звучало явное раздражение.